Примите, друзья, говорил он льстивым голосом. Я обязательно исправлю свои ошибки.
Староста лгал. Сразу же после нашего ухода он побежал к гитлеровцам. Те уверили его, что сегодня же ликвидируют бандитов. Об этом нам рассказали жители. И все же староста был наказан. Избили его как следует. Позже мы узнали, что он отказался от своей должности.
Силы отряда крепли. Командир его, молодой Станислав Стахак (Чарны), завоевал авторитет. На действительной военной службе Стахак был сапером. И теперь умение обращаться со взрывчатыми веществами и знание техники минирования железнодорожных путей, мостов и других объектов очень пригодились ему. Стахак умел принимать быстрые и правильные решения.
Рядом со Стахаком мы поставили старого коммуниста Юзефа Шумиляса, имевшего большой опыт политической работы. Он стал заместителем командира отряда по политико-воспитательной части.
Первое отделение отряда составляли Касперкевич, Коник, Юзеф Пометло (Кальвин) из Кальварьи и Володя. Это было ядро отряда. Во второе отделение отряда входили Валек Галя из хутора Морги, Франек Капуста из Рыбной, Вненцек Станислав (Казек) из Чулувека, Францишек Срока из Чернихува, двое парней из Кшешовице и маленький Казик из Русоцице. Шестнадцатилетний Казик был сыном отряда. Все любили его и берегли. Быстрый и ловкий, он нередко проскакивал под самым носом у немцев.
В конце апреля мы подошли к окрестностям Освенцима.
К этому времени отряд приобрел определенный партизанский и военный опыт. В период, когда он делал первые шаги, партия особенно тщательно заботилась о нем. Везде, где появлялся отряд, нам всячески помогали товарищи из организаций Польской рабочей партии и члены Гвардии Людовой.
В ночь на 1 мая мы подошли к железнодорожной линии Краков Освенцим, к участку около Яськовице. Праздник трудящихся решили отметить пуском под откос воинского эшелона. Но, к сожалению, у нас был всего килограмм динамита. Передал его нам горняк шахты «Серша» Станислав Ясиньский (Упарты). Достали же его горняки шахты «Кристина», находящейся около Кшешовице в Тенчинских лесах. Из жестяной банки смастерили заряд, начиненный этим динамитом.
Стахак вставил в заряд капсюль и фитиль, и мы двинулись в путь. По небу плыли редкие облака. Светила луна. К железнодорожному полотну подошла только часть отряда. Остальные бойцы остались в поле. По обо стороны низкой насыпи мы выставили боевое охранение.
К полотну приблизились втроем Стахак, Володя и я. Под стыком рельсов выкопали ямку и положили в нее заряд с динамитом. Стахак еще раз все проверил, и мы отошли за раскидистую вербу единственное укрытие. Стахак держал наготове конец фитиля.
Наконец вдалеке послышался шум приближающегося поезда. Уже видны были его огни.
Пора, буркнул Стахак.
Мы с Володей наклонились над ним, прикрывая его плащом, чтобы машинист не заметил огня спички или вспышки зажженного шнура. Шнур с шипением загорелся. Еще несколько секунд и поезд пролетел мимо.
Тысяча чертей, сквозь зубы процедил Стахак.
Мы побежали к заряду. Проверили фитиль. До конца он не догорел. Остался метр. Черт бы его побрал! Стахак отрезал перочинным ножом сгоревший кусок шнура. Проверил.
Попробуем еще, сказал он.
Мы стали ждать. Рассчитали, когда нужно будет зажечь шнур, так как теперь он был очень коротким. Подтянули поближе остальную часть отряда для охраны.
Идет!
Стахак для полной гарантии зажег сразу несколько спичек. Мы снова прикрыли его плащом. Шнур загорелся. В несколько прыжков мы отскочили от полотна и бросились на землю. Динамит взорвался, но как-то тяжело, глухо. Над головами со свистом пролетели камни. Мы вскочили. То, что мы увидели, поразило нас и привело в ярость. Поезд шел дальше. Взрыв оказался слишком слабым. Вагоны, наезжая колесами на выгнутый рельс, немного наклонялись, качались и, слегка подскакивая, преодолевали препятствие. Ни один из них не соскочил с рельсов. Машинист даже не снизил скорость. Все это продолжалось несколько минут. Прежде чем поезд успел проехать мимо нас, я крикнул:
Огонь!
Мы обстреляли поезд.
Чтобы подобная история не повторилась, мы должны были достать побольше динамита. Килограммов пять
* * *
Еще месяц назад нам казалось, что у нас не будет хлопот с динамитом. Тогда я разработал план вместе с Касперкевичем, Маликом и другими товарищами из Чернихува и Рыбной. Осуществление этого плана дало бы нам сотни килограммов динамита. Этого количества хватило бы партизанам не только нашего района. Но случай сорвал все наши планы.
Мы хотели достать этот динамит перед уходом отряда в лес. Нам было известно, что он находится в шахте «Кристина», но где именно и в каком количестве этого никто не знал. Спросил «Упартого». Тот ответил, что поговорит с горняками и наверняка получит нужные сведения.
Через несколько дней он пришел с этими сведениями. Большое количество динамита хранилось в специальной закрытой камере на шахтном дворе. Значит, дело было не таким простым. Но как добраться до этой камеры? Операция требовала участия большой группы людей.
Мы мобилизовали около 30 членов ППР и ГЛ. Все собрались в Кшешовицком лесу. Еще раз обсудили задания, после чего отправились в путь. Внезапно подул сильный ветер. Над лесом повисли тяжелые тучи. Начался дождь. Мы стали ждать. Дождь лил как из ведра. Подумав и взвесив все, мы изменили решение. Ведь если бы даже нам удалось завладеть динамитом, ничего не получилось бы: от дождя он испортился бы. А каждый килограмм ценился на вес золота. Операцию по захвату динамита пришлось отложить.
* * *
Отходя от железнодорожного полотна, мы натолкнулись на незнакомого человека. Глаза его беспокойно бегали в свете фонаря.
Откуда вы и куда идете?
Да это помещик из местных немцев, ответил за него кто-то из бойцов.
Обыскать его.
Помещик не сопротивлялся. Мы отобрали у него пистолет и патроны. Я сказал ему, что его ждет, если он будет обижать поляков, и после этого разрешил уйти. Настроение у ребят поднялось.
Мы двинулись в направлении к Ланцкороне. У подножия покрытой лесами горы Дробос остановились. В риге одного из крестьян отпраздновали 1 Мая. Хозяин принял нас сердечно. На столе появился самогон. Мы поднимали тосты за успехи в дальнейшей борьбе. Вечером отправились на левый берег Вислы. Двигались в северо-западном направлении. Ночью подошли к границе. Здесь раздобыли оружие автомат, несколько двустволок и боеприпасы.
Мы шли к тогдашней границе рейха, временно покидая Подгале, чтобы замести свои следы. Дело в том, что гитлеровцы уже начали интересоваться нами. Долго задерживаться на одном месте мы не могли.
По другую сторону границы
Понятие «граница» было чисто условным. Как и другие польские земли на севере и западе, гитлеровцы включили в рейх силезские земли, в том числе и Хшанувский повят. В некоторых местах граница проходила на расстоянии до 25 километров от Кракова и особенно тщательно охранялась на главных трассах и железнодорожных станциях. Это, разумеется, затрудняло переход через границу. Подобные переходы неоднократно совершали подпольщики, которым приходилось скрываться от преследований гестапо в генерал-губернаторстве. Сам я не раз переходил эту границу с отрядом, а некоторые наши бойцы были жителями тех мест.
Гитлеровцы всячески стремились онемечить эту местность. Пролетариат же Хшанува, сосредоточенный на многочисленных заводах и шахтах, с первых дней оккупации вел решительную борьбу с фашистами. Район Хшанува стал, кроме того, местом коллективного сопротивления. Коммунисты и сторонники единого фронта из бывшей ППС развили подпольную деятельность, несмотря на более трудные, чем где-либо, условия. Из существовавших в этом районе организаций самую активную и бескомпромиссную борьбу вели ППР и Гвардия Людова, несмотря на то что наибольшую опасность здесь представляли фольксдойчи и провокаторы.
В Хшанувском районе бывали и Слива, и Францишек Малиновский. На первых порах, как и в Кракове, здесь встречались бывшие члены Компартии Польши, чтобы поговорить о политике, послушать зарубежные радиостанции, которые вели передачи на польском и иностранных языках.