Послушайте, сказал Уиллис, давайте-ка я к вам приеду, мы посидим и всё обсудим.
Нет!
Я же знаю его, давно уже знаю.
Нет, ответил врач. Я тоже его знаю, я его наблюдал, и мой ответ«нет». Ему придётся уйти.
Уиллису как командиру Хэткока было больно услышать этот приговор, и вдвойне больнеекак другу. И если он сам никак не мог согласиться с этим «нет», то как мог Хэткок?
20 апреля 1979 в кабинете майора Дэвида Уиллиса комендор-сержант Карлос Н. Хэткок II завершил свою службу в морской пехоте США. Он был уволен по состоянию здоровья со 100-процентной инвалидностью.
Накануне Хэткок провёл последнее занятие с курсантами. На прощание он сказал снайперам: «И помните, что самая смертоносная вещь на поле бояприцельный выстрел». Он повернулся, сдерживая слёзы, вышел из класса, надел панаму с белым пером и вышел на улицу, чтобы остаться наедине со своими мыслями.
В тот апрельский день, когда майор Уиллис зачитал приказ об увольнении, Хэткок заплакал. Вытянувшись по стойке «смирно», Хэткок принял у Макаби винтовку, которую собрали для него морпехи из оружейной мастерской учебного подразделения стрелковой подготовки. Требования к этой винтовке вырабатывались при участии Хэткока, который принимал участие и в её испытаниях. Это была снайперская винтовка М40А1, которую производят только морпехи и только для морпехов. В ней используется ствольная коробка от винтовки «Ремингтон» 700-й модели под патрон калибра 7,62 мм, к которой прикрепляется «тяжёлый» ствол из нержавеющей стали со свободной посадкой в прочной фибергласовой ложе. На винтовку ставится прицел «Унертл» с 10-кратным увеличением.
Когда майор Уиллис, сдерживая слёзы, зачитывал надпись на памятной табличке, где над латунной пластиной красовалась бронзированная морпеховская походная шляпа, все молча слушали стоя.
«Есть много морпехов. Есть много метких стрелков. Но есть только один Снайперкомендор-сержант Карлос Н. Хэткок. Один выстрелодно попадание».
* * *
Хэткок рухнул на сиденье на носу лодки, придержав рукой камуфляжную панаму. Лодка из нержавеющей стали, крашеная красным суриком и отделанная серебристым фибергласом, неслась по волнам, вздымая солёные брызги, осыпавшие его лицо. Ветер трепал его зелёную нейлоновую куртку. Он взглянул на круг из жёлтых букв слева на груди: «Сборная команда морской пехоты США по стрельбе». Он уже шесть лет был в отставке, но по-прежнему тосковал по морской пехоте.
Хэткоку пришлось пережить страшное время адаптации к гражданской жизни. Первое время после увольнения он считал, что корпус морской пехоты бросил его на произвол судьбы, и весь остаток 1979 года и большую часть 1980-го он мрачно просидел в тёмной комнате в глубине своего дома в Вирджиния-Бич. Комната была заполнена предметами, которые навевали на него неотвязные воспоминания о морской пехоте. Он прозвал эту комнату «блиндажом», и чахнул там, ничего не говоря и не прося ни о чём. Он с мукой думал о том, что в награду за 19 лет и десять месяцев на военной службе получает теперь 610 долларов в месяц, и может приносить в семью лишь эти крохи. При этом он не мог устроиться на работу, потому что в этом случае перестал бы получать пенсию по инвалидности.
Он чувствовал себя никому не нужным, беспомощным и бесполезным человеком, и от этого всё больше погружался в глубочайшую депрессию. Тот огонь, который когда-то пылал в его душе и раз за разом поднимал его на ноги, слабел и угрожал погаснуть.
Джо Хэткок видела, что её муж оплакивает гибель своей карьеры, и надеялась, что так же, как бывает после смерти человека, траурные дни пройдут и Карлос вернётся к жизни. Но прошло больше года, и настал день, когда она, собрав вещи, сказала ему, что с неё хватит, и жить с мертвецом она больше не хочет.
Её желание уйти пробудило в Хэткоке увядший было интерес к жизни, и, неожиданно осознав неприглядность своего будущего, он перестал мучиться мыслями о прошлом. Он не мог представить себе жизни без Джо и Санни. Хэткок редко просил людей о помощи, и никогда не искал сочувствия у других. Но на этот раз он обратился с такой просьбой к жене, и Джо, увидев его переживания, осталась.
Сначала Хэткок попытался занять себя, приводя в порядок двор, но на жаре он так уставал, что нередко терял сознание, падая прямо на газон. Соседей это пугало, да и ему самому доставляло мало удовольствия. И тогда они с Джо принялись подыскивать для него какое-нибудь другое занятие.
* * *
Лодка скакала по барашкам, вздымая каскады брызг и уносясь от берега, на котором стоял Вирджиния-Бич. Хэткок взглянул на своего друга, который спокойно, без усилий правил лодкой, и улыбнулся.
Стив Маккарвер обернулся к Хэткоку и спросил, пытаясь перекричать шум ветра: «Санни что-нибудь пишет?»
Он в Джексонвилле, во Флориде, снова на курсах, ответил Хэткок. Он гордился за сына, который был уже младшим капралом и служил в Черри-Пойнте, где смог попасть в команду по стрельбету самую, в которой Карлос получил Заслуженного стрелка и выиграл чемпионат страны. Санни пошёл в морскую пехоту по собственному желанию, и Хэткок был очень этому рад.
Через несколько недель приедет в отпуск.
Буду рад его увидеть, ответил Стив, снова оборачиваясь лицом к восходящему солнцу.
Хэткок познакомился со Стивом Маккарвером в «Бейт барне», одном из многочисленных магазинчиков для рыбаков на берегу залива. Он зашёл туда наугад в надежде отыскать там что-нибудь, что могло бы помочь ему заполнить пустоту, оставшуюся после ухода из морской пехоты. Карлос надеялся, что беседа с рыбаками поможет ему найти хоть какой-нибудь просвет в окружающем его мраке.
Возле прилавка стояли и сидели люди в бейсбольных кепках с нашивками компаний, производящих лески, лодки и табачные изделия. Как и следовало ожидать, эти люди с мозолистыми руками разговоривали о рыбалке. Карлосу приходилось ловить окуней, форелей и лещей, но эти рыбаки в рубашках с короткими рукавами, брюках хаки, с загорелыми веснушчатыми руками и сильными пальцами, посмеиваясь, говорили не об окунях, краппи или форелях. Они говорили об акулах.
Хэткок уселся в садовое кресло и посмотрел на удилища, огромные крючки, сети, витрины со свинцовыми грузилами и большими катушками, на полки с коробками, в которых лежали огромные блёсны. Он обвёл взглядом потолок и стены, увешанные сачками с длинными рукоятками и баграми. Среди всей этой груды рыбацкого снаряжения, предназначенного для ловли какой угодно рыбы, обитающей на мелководье у Вирджиния-Бич, он увидел снасти для ловли акул: крючки величиной с ладонь, стальные лесы и поводки, большие катушки и жёсткие удилища. Это были не просто снасти, это было оружие для схватки один на один между человеком и рыбой, в которой каждый из бойцов стремится погубить противника. Они обещали рискованную жизнь, и у него захватило дух.
Человек «солёной» наружности стоял у прилавка, облокотившись о него одной рукой и уперев в бок другую, скрестив ноги. Звали его Стивом, и он рассказывал о том, какая это мукаловить акул на мелководье, прямо у берега. Он рассказывал об одной акуле, которая долго не хотела сдаваться. А потом, когда он подвёл свою пятнадцатифутовую моторку к опасной рыбе, акула ударила хвостом и, широко распахнув пасть, бросилась на корму и попыталась проглотить мотор.
Карлос пришёл в восторг от этого рассказа и стал ходить туда почти каждый день, чтобы послушать рыбаков и поглазеть на их улов, на громадных острозубых и тигровых, макрелевых и песчаных акул. Он слушал рассказы об акулах, обитающих в далёких глубинах и на прибрежном мелководье, где беспечные рыбаки-спортсмены ловят другую рыбу, даже не подозревая, что там же прячутся огромные острозубые акулы-людоеды.
Его привлекла эта губительная играплясать на крыльях судьбы, дразнить смерть, ощущать тот особый аспект человеческой жизни, который ведом лишь тем, кто рискует. И вскоре Хэткок уже подманивал акул на мелководье. Джо переживала за него, но понимала, что муж её вернулся к жизни, он снова рвался в бой, как тот человек, о котором говорилось в цитате, которую он хранил много лет и которая, успев за это время пожелтеть, украшала стену его «блиндажа».
* * *
Забудьте о критиках и о тех, кто указывает на слабости сильных и ошибки созидателей. Отдайте должное тому, кто рвётся в бой, чьё лицо покрыто потом, грязью и кровью, кто доблестно сражается, раз за разом совершая ошибки и промахи, кто познал великие страсти и восторги, посвятив себя достойному делу; кто познаёт триумф, побеждая и достигая высокой цели, а поражения терпит, отважно дерзая, и потому ему не место рядом с теми, кто живёт бесстрастно и робко, не ведая ни побед, ни поражений.