Бэрка с его людьми послали охранять Кхесань, там они попали в переделку. Карлос, Бэрк погиб.
Подробностей я не знаю, но уверен, что погиб он как герой, а не по глупости. Ты ведь так хорошо его обучил.
Я знаю, что ты был о нём высочайшего мнения. Я тоже. И ты, и онодни из лучших морпехов, которыми мне довелось командовать. Я очень скорблю по нему, и представляю, как тяжело сейчас тебе. Это был хороший, отличный морпех. Нам всем будет его не хватать.
* * *
Карлос отложил письмо, и глаза его наполнились слезами. Думая о друге, он вышел во двор и уставился на заходящее солнце, лучи которого пробивались сквозь кроны высоких дубов и клёнов. Бэрк был лучшим его напарником. Он глядел на небеса, и по щекам его текли слёзы. «Как же так, Бэрк? Как же так?»
* * *
База Кхесань располагалась в районе горной гряды в северо-западной части I корпуса, у лаосской границы. Сотни троп и туннелей ответвлялись там от тропы Хо Ши Мина, проходя мимо высоты 881 и деревушки Лонгвей, петляя среди высоких гор этого района. Одна из гор, одиноко стоящих среди множества возвышенностей, называлась высотой 950. На ней располагался небольшой лагерь морских пехотинцев, стоявших в боевом охранении, и в окрестностях Кхесани это место было одним из самых опасных. Для капрала Джона Бэрка и его снайперов эта высота стала новым домом.
Спать на высоте 950 было неуютно, обычных удобств там не было. Если морпеху везло, и его «резиновая сучка» не сдувалась, спать он мог сравнительно неплохо. Но жизнь в районе боевых действий такова, что оберегать надувные матрацы от проколов там затруднительно, и матрац у Бэрка был с дыркой.
Готовясь ко сну, он накачал его до предела, вытащил из аптечки свежий пластырь и заклеил дырочку диаметром с острие карандаша. Но в 4 часа утра он почувствовал под собой твёрдую землю и камни, проснулся, и заснуть снова ему уже не удалось. Но всё это было для него уже привычным житейским делом.
6 июня 1967 года солнце зашло около восьми часов вечера, в джунглях было жарко, как в парнике. Большинство морпехов спали на открытом воздухе. В джунглях под высотой щебетали птицы и трещали прочие лесные жители. С далёких холмов до часовых доносился рёв какого-то зверя. Они были уверены, что это тигр. Он ни разу не попадался никому на глаза, но они знали, что тигры в этих джунглях водятся.
Пока морпехи на постах прислушивались к далёкому рёву, тихому и многократно отражённому от каменных стен высоких гор, другие, более страшные звуки нарушили ночной покой.
В блиндаже хрипло затрещал полевой телефон. Бэрк схватил трубку, нажал на чёрную резиновую кнопку на боку и произнёс свою фамилию.
Шум у колючки, сообщил голос из трубки. Несколько банок брякнуло.
В прибор ночного видения ничего не видно?
Ничего.
Приготовиться к бою и быть в готовности отойти на запасные позиции. А я тут всех подниму.
Бэрк почувствовал знакомое неприятное ощущение в желудке. Он не любил сидеть в обороне, здесь не было возможностей для манёвра, и существовало всего два варианта действий: отбиваться или отходить.
Бэрк начал будить подчинённых. Снова зазвонил полевой телефон.
Он поднял трубку: «Капрал Бэрк».
Сапёры! Хотят заграждения взорвать. Там их много.
Дайте им пойти в атаку и пускайте ракеты. Как дадите свет, мы все сразу откроем огонь.
Выбегая из блиндажа, Бэрк услышал характерный хлопок выстрела из реактивного гранатомёта.
Ложись! закричал он.
И тут же на территории лагеря разорвалась граната, ранив несколько бойцов из его отделения. Бэрк начал оттаскивать их к блиндажу. Он слышал, как на выставленных им постах подслушивания пулемёты М60 открыли плотный огонь по сапёрам, забрасывающим заряды взрывчатки в полосу заграждений. Бэрк надеялся, что противника можно будет сдерживать, пока он не получит поддержки.
Ещё несколько реактивных гранат со свистом упали на небольшую заставу.
«Капрал Бэрк! крикнул ему один из морпехов в оранжевом свете плывущих к земле ракет, качающихся на парашютиках. Сапёры в полосе!»
Бэрк засел рядом с блиндажом и начал отстреливать с колена вьетконговцев, которые самоотверженно пытались проделать брешь в заграждениях ранцевыми зарядами. И вдруг прямо перед окликнувшим его морпехом разорвалась граната. Крупный осколок ранил Бэрка в бедро, но большая их часть попала в другого морпеха, сидевшего в тридцати футах от него.
Этот морпех был для Бэрка таким же учеником, каким он сам когда-то был для Карлоса Хэткока. Бэрк с криком подбежал к раненому, который корчился от боли, поднял его как можно бережнее, и понёс к двери блиндажа. У самой двери Бэрк услышал свист гранаты и, опустив морпеха на землю, упал сверху. В следующую секунду где-то рядом раздался взрыв.
Бэрк почувствовал, как в тело впились осколки, но, не обращая внимания на раны, поднялся и затащил товарища в укрытие.
Бэрк слышал крики раненых, просивших о помощи. Он прислушался, стреляет ли пулемёт. Пулемёт заговорил, выпустив в полосу заграждений смертоносную струю огня.
Вместе с другим морпехом он потащил ещё одного тяжело раненого бойца к блиндажу, и в этот момент у него прямо под ногами разорвалась граната, отбросив их на пешки с песком. Из израненных рук и ног Бэрка лилась кровь. Он попытался расслышать пулемёт, но тот молчал. Все его бойцы были ранены, и казалось, что конец уже близок.
Бэрк взял в руки автоматическую винтовку и повесил на ремень с дюжину гранат.
Что там? спросил его раненый товарищ.
Эти гады сюда не пройдут! Не волнуйся. Держите оружие наготове и стреляйте без колебаний!
С винтовкой в руках Бэрк вышел за дверь.
Он вступил в бой с десятками солдат противника, лезущих вперёд сквозь перепутанную колючку. Бэрк одну за другой бросал в них гранаты, держа М16 в левой руке и один за другим опустошая магазины, скреплённые попарно липкой лентой. Солдаты падали, разбегались и корчились, застряв в колючей проволоке.
За спинами этих солдат вспыхнул автоматный огонь, и в ночи снова загремели выстрелы из реактивных гранатомётов. Но Бэрк продолжал стрелять и убивать врагов, и делал это с такой яростью, что вьетконговцы отступили. Они не видели, как Бэрк упалони бежали без оглядки.
30 апреля 1968 года, почти через год после смерти Бэрка, министр военно-морских сил Пол Х. Игнейшес от имени президента Линдона Джонсона подписал наградной лист, которым Бэрк награждался второй по старшинству наградой США за героизмВоенно-морским крестом.
* * *
Апрельским днём 1969 года в Квонтико стояла приятная прохладная погода, но Карлос Хэткок в это время катил по восточному Техасу, изнывая от жары. Он ехал на своём голубом «Шевроле Белэр» по 10-й федеральной автостраде, оставив позади Хьюстон, и направляясь в Сан-Антонио на региональные соревнования по стрельбе из винтовки, проводимые Национальной стрелковой ассоциацией.
Хэткоку не терпелось принять участие в соревнованиях в Сан-Антонио, потому что в этом случае он начинал соревноваться в серии матчевых встреч корпуса морской пехоты 1969 года на подходе к пику спортивной формы. Если бы он выступил там хорошо, то уже неделей позже в наилучшей форме поехал бы на соревнования вооружённых сил и национальный чемпионат в Кэмп-Перри. Как и в 1965 году, в 1969 году он рассчитывал на многое. Он был уверен, что всё будет хорошо.
Хэткок был в тёмных очках, но ему приходилось щуриться, чтобы хорошо видеть дорогу, залитую светом заходящего солнца. Песни в стиле «кантри» одна за другой лились из радиоприёмника, заглушая шум горячего прибрежного техасского ветра, задувавшего в открытые окна его машины, стрелка спидометра лежала на семидесяти, и белые чёрточки полосы слева сливались в сплошную линию. Днём ранее он попрощался в Квонтико с Джо и Санни, и подпевая Эрнесту Таббу, чья песня «Через Техас, танцуя вальс» звучала из приёмника, он глядел, как Хьюстон понемногу тает в зеркале заднего вида, и думал об оставшихся дома жене и сыне.
С лета 1967 года во время долгих спортивных сезонов Хэткок проводил дома всего по одному-два дня в неделю. Когда жене и сыну хотелось видеться с ним чаще, им приходилось приезжать на стрельбища и смотреть, как он стреляет. Но Джо ни разу не пожаловалась.
Она понимала, что Карлос не будет всю жить заниматься стрельбой, и когда-нибудь ему придётся найти другое дело, перестав участвовать в соревнованиях. Всякий раз, когда она видела, как её соседки в Квонтико проводят выходные и вечера с мужьями, она молилась о том, чтобы этот день поскорее настал.