Да так, немножко У нас вторая рота была, поддерживали ее в бою, там ротный Горбатов мне говорил.
Венер? Так это ж первейший дружок Васильича!
Толковый офицер.
А Васильич с бестолковыми не канителится, по шапке и кати в отдел кадров, на черта ему дураков в нашей семерочке держать. Он, понимаешь, мужик твердый. Погорел-то в сорок третьем-то за что, думаешь? За твердость свою, точно. Ему начальство говорит, фронтовое-то, что наступать надо таким вот манером, а он их к бабушке Гитлера послал Ну, туда-сюда, кляузу сочинили, в Москву срочно, а там какому-то обормоту бумажка та попала, с Васильича полковничью папаху долой, в рядовые шугнули под Ладогу, в гиблые места А друзей-то настоящих у Сергея хватает, еще с Испании друзья-то, ну, кто-то и решился к самому Сталину идти. Так, мол, и так, наступление накрылось, а полковник Никишов за чужую дурь страдает Ага. Ситуация, можно сказать. Сталин берет, понимаешь, трубку телефона и говорит: «Генерал-майора Никишова прошу ко мне на беседу послезавтра в двадцать два ноль-ноль» Так. Начальство завертелось. Сталин сказал «генерал-майора» ему подать, значит все, разговор кончен Ну, машинистку штабные товарищи за бока, стучи приказ! Оформили звание. Прямо из землянки Сергуню под локоток: «Вас товарищ Сталин самолично вызывает, товарищ генерал!» Ага Представляешь, Севка? Привезли Васильича прямо в Кремль Ну, о чем со Сталиным он толковал дело для нашего брата неизвестное, чином не вышли, только уехал Васильич аккурат к Малиновскому, по Испании еще дружку верному, понял?.. А через три месяца, когда немцу под Курском врезали, Сергею еще звездочку на погон пожалуйте, заслужил Вот так, Михалыч, бывает Ты ведь тоже не гадал, не чаял, что Егор Сурин к тебе утречком прикатит, а?
Егор Павлович шевельнул правым локтем, толкнул легонько улыбнувшегося Маркова.
«Виллис» обогнал шесть танков с белыми орлами на башнях. На переднем стоял, высунув голову из башенного люка, парень, помахал рукой вслед «виллису».
Поляки, сказал Егор Павлович. Отчаянные ребята, ага. Мы фрица не любим, а уж они Дают фрицу дрозда!
Егор Павлович закурил, чуть сбавив ход машины, глянул на Маркова.
Ты чего это заскучал вроде?
Да нет, ничего.
Сергея Васильевича робеешь, а?.. Это зря, Сева, я тебе ведь, считай, как без малого родня говорю, чудак ты Не робь, волгарь! Ты вот послушай, как я с ним встречу имел. Прямо чудно, ага В сорок третьем, значит, в конце апреля было. Я тогда шоферил в артуправлении, снаряды возил. Приехал, значит, на станцию такую задрипанную, немцем сто раз бомбленную, порожнюю тару с кузова вон, а очередь моя под погрузку еще машин двадцать ждать. Дождь хлещет беда. Сижу это в кабине, покуриваю. Вижу подходит дядя. В плащ-палатке, чемодан не шибко великий в руке. Молодой парень. И шинель видна из-под плащ-палатки новенькая, драп будь здоров. Говорит: «Не подбросишь, хозяин, до Сычевки?» А до той Сычевки, знаю, километров так восемнадцать, дорога болотище, топь, собачья дорога по весеннему-то времени Ну, я, конечно, толкую, что не могу, сейчас очередь моя подойдет, грузиться буду. А как величать парня не определю. Ясно, не солдат, на всякий случай майором назвал, по годам самый раз в майорах быть Да. А он, понимаешь, смотрит на меня, улыбнулся так. «Значит, нельзя?» «Не могу, товарищ майор». И, понимаешь, совестно мне почему-то стало ну, в общем, совесть у меня залягалась, барыня Говорю ему, если лейтенант Завьялов, наш старший колонны, разрешит, то можно и в Сычевку.
«Ага, понятно», говорит. Захлопнул он дверцу, пошагал со своим чемоданчиком к станции. Минут через двадцать рысью бежит мои Завьялов, старый хрен. Я дверцу открыл. А он с ходу: «Ты что ж, голова садовая, первый день в армии? Товарищ генерал-майор под дождем ходит, а ты, балда, сидишь тут!» Я так и окосел. Вот те и майор, угадал, как Гитлер свою победу Да. Завьялов ладошку под козырек, чемодан у генерала берет, мне к ногам ставит. «Товарищ генерал, прошу извинить! Виноват, товарищ генерал!» Малость струхнул мой начальничек. Мужик он, верно, хороший был, честный мужик, но уж генералов боялся лишку
Сел ко мне, значит, генерал. «Закурим на дорогу, товарищ Сурин, генеральских?» Смеется, коробку протягивает. С ходу мою фамилию запомнил, видать, Завьялов поминал в разговоре. Едем Он себе помалкивает, а я тоже солдатскую службу знаю начальство не спрашивает, ну, и помалкивай в тряпочку. Но сказал я все же ради вежливости, значит: «Виноват, товарищ генерал, не догадался» Усмехнулся он: «Претензий, брат Сурин, абсолютно не имею». Довез я его мигом. Руку мне пожал, пошел к штабу. А тут аккурат «виллис» разворачивается перед крыльцом, генерала Малиновского машина, я знаю. Вдруг стоп. Малиновский вылезает, руки размахнул. «Пауль!» говорит. Это уж я потом узнал, что в Испании так Никишова звали. Бежит мой генерал к Малиновскому к Малиновскому да
Егор Павлович кашлянул.
Обнялись они Да А я покатил себе. Ну, а погодя немного узнал от шоферов штаба, что привез тогда генерал-майора Никишова Сергея Васильевича, говорили ребята, он с Малиновским в Испании воевал, дружки, стало быть, крепенькие, повидали кисленького да солененького с горьким, уж это понять можно, в Испании воевали страшно, люто там воевали Потом, слыхать, к Рокоссовскому его перебросили Пошел Васильич ходко, армию получил
А как же ты к нему попал, Егор Павлович? прищурился Марков, закуривая.
Много ты куришь, Севка. Не паникуй, чудак
Абсолютно спокоен.
Ну, ну абсолютно, засмеялся Егор Павлович. Как попал? В армии дело просто выходит. Дивизию нашу после формировки передали в Седьмую ударную. Утром меня Завьялов вдруг вызывает. Бледный, гляжу, старикан, ага. «Что у тебя за шинель?» говорит. Шинель как полагается, шоферская, с колером, на парад, точно, не больно гожа.
Шинель мне мигом старшина волокет, погоны новые сует. «В штаб армии поедем», Завьялов мне толкует. Поехал я пассажиром на полуторке, сам Завьялов за баранку, смех один Приехали. Я топаю смело, грехов за спиной, думаю, нет. Тут какой-то подполковник. К Никишову!.. Ну, думаю, давно не видал командарма Малость мандраже у меня, понятно Ну, к командарму заводят нас. Гляжу веселый! «Есть шанс отличиться, товарищ Сурин», говорит. «Как прикажете, товарищ командующий», отвечаю. «Прикажу, за этим дело не станет. Водитель мне на «виллис» нужен такой, как вы». Я стою. Морда, поди, красная, ага «Очень правильный выбор, товарищ командующий», Завьялов охрабрел, а с самого пот в три ручья, все одно побаивается, старый шоферюга, Никишова-то. «Ну, так как поладим, товарищ Сурин?» А я: «Как прикажете». А он: «Ну а по-человечески если сказать?» Я обмяк тут, говорю: «Спасибо за доверие, товарищ командующий» Засмеялся Никишов, ага Гляжу на него до чего ж парень хорош! Ростом гвардеец, плечищи ядреные, молодой ведь! А главное глаза у него добрые, веселые, ага Ну, я тут улыбнулся, и у Завьялова, видать, отлегло от души, тоже лыбится, старый черт
Егор Павлович засмеялся.
Вот мы и дома, Михалыч!
6
Затянутый ремнем в рюмочку высокий солдат козырнул и, путаясь в длинных полах новой шинели, подошел к шлагбауму, поплыла вверх черно-белая перекладина
Приехал, Егор Павлыч?
Порядок!
«Виллис» поднырнул под шлагбаум, прибавил скорость и покатил по шоссейной дороге уплывали по сторонам назад каменные дома деревни. Непривычно для Маркова было видеть множество офицеров, шагающих вдоль домов, кое-где у крыльца или ворот стояли часовые в шинелях новые были шинели, и это почему-то расстроило Маркова. «Армия да, штаб армии Мне страшно Я боюсь, боюсь ведь Никишова» думал Марков, рассматривая людей в шинелях, в зеленых куртках с начищенными пуговицами, а то и просто в кителях и гимнастерках. Давно уже не видел Марков таких спокойных людей
Слева от шоссе, у водоразборной чугунной колонки, два солдата в зеленых телогрейках мыли сапоги. На короткий рычаг колонки нажимал кряжистый, низенький майор в распахнутой шинели, его шапка была ухарски сдвинута на левое ухо. Марков усмехнулся. «Армия штарм-семь Майор солдатам воду льет А мне Мишка Бегма нет, сегодня Банушкин из котелочка поливал. Черт бы драл этого Егора Павловича, вытащил меня сюда Странно как-то, я ведь давно не вспоминал о соседе Сурине, он воевал, а я еще только в училище собирался. И вот он читает эту заметку в газете, где Стефан Лилиен расписал, как я вытащил из полыньи Мишку Рискуя жизнью, офицер черт бы тебя драл, Стефан! И всё, качу вот на «виллисе», а ребята на огневой. Ребята, наверное, сейчас блины наладили. Банушкин, наверное, про сорок первый год страсти рассказывает, как он из окружения выбирался три месяца. Мишка в своем мешке порядок наводит А я вот сейчас»