Это точно, дядя Матвей, отвечал ему молодой. И в каждом краюсвоя, особенная красота. Жить бы да жить людям, любоваться ею, а они вот воюют, защищают землю родную от фашиста, который и красоту не жалеет, калечит
Не помню сейчас я имен и фамилий этих артиллеристов, но разговор их глубоко запал в душу. Усталые, пропыленные, непохожие, из разных мест, чувствуется, один другому в сыновья годится, а красоту природы понимают одинаково. И это в то время, когда любая минута может оказаться последней, когда, быть может, уже твой персональный снаряд летит. Но нет, не о смерти, о жизни разговаривали артиллеристы, о ее бесконечности и красоте!
Впрочем, стоило ли удивляться этому? Места, по которым мы шли с боями, были таковы, что только безнадежный сухарь мог оставаться равнодушным к красоте просторов, простиравшихся перед нами. То и дело встречались задумчивые перелески, тихие заводи, сплошь заросшие кувшинками. Но особенно, помню, поразил меня сосновый бор, примерно в полукилометре от которого некоторое время размещался командный пункт полка.
Но очарование разом проходило, когда в этом сказочно красивом бору вдруг начинали рваться тяжелые немецкие снаряды, безжалостно кромсая землю, разрывая в клочья эту самую сказку, взметая в воздух еще секунду тому назад живые, а теперь уже навсегда мертвые стволы золотистых корабельных сосен.
Все ближе и ближе подходили мы к тем памятным для нас местам в Полтавской области, где в сентябре 1941 года полк принял первый бой с фашистами. И снова был сентябрь. Два долгих и трудных года потребовались для того, чтобы мы смогли вернуться в эти края, к тому, с чего начали.
Но нет, ни в коем случае нельзя говорить так. Мы возвращались сюда два года спустя совсем другими. Опытней, сильней, злей, если хотите, стали мы. И приходилось жалеть лишь об одном: не все, далеко не все наши однополчане вернулись в эти края. И война еще продолжалась. Немало предстояло шагать нам по трудным фронтовым дорогам к победе. Куда-то они нас поведут дальше?
В краю лесов и болот
Куда поведут нас дальше фронтовые дороги Пожалуй, никто заранее не мог этого предсказать. Ведь даже в планы, разрабатываемые в самых высоких инстанциях, жизнь довольно часто вносила свои поправки.
Победа Красной Армии в Курской битве создала благоприятные условия для освобождения Левобережной Украины и выхода на Днепр.
Нет ничего удивительного в том, что после освобождения Харькова и Полтавы мы рассчитывали повернуть на запад, к Днепру. Так, в сущности, и получилось. Однако наша 67-я гвардейская стрелковая дивизия, как и вся 6-я гвардейская армия, в дальнейших операциях по освобождению Украины участия не принимала. 9 августа 1943 года нас вывели в резерв Ставки, пополнили людьми и техникой. А вскоре поступил приказ грузить полк в железнодорожные эшелоны на станции Золочев, что немного южнее Харькова.
Перед самым отъездом получили мы радостную весть. За успешное выполнение заданий командования в ходе Курской битвы 138-й гвардейский артиллерийский полк был награжден орденом Красного Знамени. Так что уезжали мы уже в ранге Краснознаменного полка. Ордена и медали получили многие офицеры, сержанты и красноармейцы. А командир орудия гвардии старший сержант Каурбек Тембулатович Тогузов стал Героем Советского Союза. На митинге, состоявшемся по случаю награждения части, все выступавшие говорили об одном и том же: высокая награда обязывает воевать еще лучше.
Короткий гудок паровоза возвестил об отправке первого из эшелонов. Не буду останавливаться на деталях. Скажу только, что в вагонах с каждым днем становилось все холодней. По одному этому можно было сделать вывод, что нас везут на север. Разумеется, температура окружающего воздуха служила для нас лишь дополнительным ориентиром. Главным же образом о направлении нашего движения говорили названия разрушенных или полуразрушенных железнодорожных станций, на которых мы останавливались на непродолжительное время. Быстро сменится паровоз, простучат рабочие молотками на длинных ручках колесные пары, и снова тяжелый состав вытягивается на очередной перегон.
Наконец 9 октября мы прибыли на станцию Жукопа в Калининской области. Быстро разгрузились, временно разместились в лесу, чтобы дождаться следующих эшелонов. Размещались именно временно, потому что было совершенно непонятно, сколько мы пробудем тут. К счастью, уже на следующий день меня вызвали в штаб дивизии. Там собрались все командиры частей.
Вся наша армия, начал командир 67-й гвардейской стрелковом дивизии гвардии полковник Алексей Иванович Баксов, по приказу Ставки Верховного Главнокомандования включена в состав 2-го Прибалтийского фронта. Пока что нам предстоит занять позиции в районе Невеля. На первых порах будем обороняться, но думаю, что не очень долго. Не для этого перебрасывают гвардейцев с одного фронта на другой.
На мгновение он замолчал и обвел строгим, пытливым взглядом всех присутствующих. Но я, например, сразу почувствовал, что за этой строгостью скрывается теплота, гордость за то, что командует Алексей Иванович такой славной дивизией. Нет, не самодовольство, а именно гордость светилась в его взгляде. Уверен, что и остальные поняли это.
Справа от нас, продолжал гвардии полковник Баксов, будет действовать 22-я армия, слева3-я ударная. Рекомендую с самого начала обратить серьезное внимание на специфические условия, в которых придется воевать. Надо будет как можно быстрее приспособиться к ним. Установите контакты с командирами частей, которые давно находятся здесь. Они многое смогут вам подсказать. Что касается конкретных задач, то их получите у начальника штаба дивизии подполковника Семенова.
В тот же вечер меня пригласил для беседы начальник политического отдела дивизии гвардии полковник Михаил Максимович Бронников. Как всегда, он был внимателен, приветлив.
Садитесь, рассказывайте, Георгий Никитович. Сейчас нам по кружечке чайку принесут. Вы как любите, вприкуску или внакладку? Словом, сахар перед вами, распоряжайтесь сами. Что нового в полку? Как настроение у людей? Нужна ли какая-то помощь?
Я уже знал давнюю привычку Михаила Максимовича. Сначала задаст добрый десяток вопросов, зато потом будет молча сидеть и внимательно слушать. Если и перебьет когда, то только для того, чтобы уточнить какие-то детали. И то в самом крайнем случае.
Настроение у людей, можно сказать, хорошее, боевое. Хотя и не совсем понимают они, почему нас сюда перебросили. Большинство рассчитывало на Украине продолжать войну, начал докладывать я. А если лично о моем настроении говорить, то оно весьма паршивое
Что так, Георгий Никитович? сразу же встревожился Бронников. Выкладывайте, в чем дело?
А в том, товарищ гвардии полковник, что вот уже сколько времени нет у меня замполита. Все обещаете прислать, а его нет и нет.
Вот оно что! Так ведь самого лучшего, чтобы под стать командиру был, подбираем, попытался отшутиться Бронников. Но, взглянув на меня еще раз, почувствовал, что мне не до шуток, тогда он заговорил серьезно.
Он рассказал мне, что предварительные беседы с будущим заместителем командира полка по политической части уже состоялись. Во всех инстанциях. Теперь надо дожидаться, когда будет подписан приказ о назначении.
Кого же наметили, если не секрет? поинтересовался я, чувствуя, что в душе поднимается обида: могли бы, в конце концов, и мое мнение спросить. Хорошо бы
Можете не продолжать, Георгий Никитович, рассмеялся Бронников. Твои мысли, переходя на «ты», продолжил он, могу на расстоянии читать. О Михалеве, подозреваю, мечтаешь?
Точно, угадали!
Так вот, его и выдвигаем на повышение в ваш полк. Отличный политработник! Словом, в самое ближайшее время ждите его. А сейчас, Георгий Никитович, не стану больше задерживать. Задачу у начальника штаба уже получили? Тогда желаю всего наилучшего. Если чтозвоните, приезжайте
Задача перед 138-м гвардейским Краснознаменным артиллерийским полком ставилась такая: надо было своим ходом совершить марш и выйти в район, находившийся примерно в пяти километрах северо-западней города Торопец. Там должен был разместиться КП полка. Кирилл Леонидович Иевлев-Старк быстро прикинул по карте маршрут движения и расстояние от исходной точки до места назначения.