- Ничего себе размах, - сказал Молдер. - Программа пообширнее, чем даже у НАСА.
- Да, - сказал доктор Пирс. - У него всегда была склонность к драматизации научных событий.
- Но он же гений. По крайней мере, так я слышала, - сказала Скалли.
- Гений? Да! Но, пожалуй, гений - это в отношении его еще мягко сказано. Дэниэл занимает редкое даже среди ученых место, где мечты, амбиции и удача сливаются воедино. Ему всегда удавалось все, что бы он ни задумывал. Самые смелые его мысли получали неожиданное подтверждение. Самые парадоксальные эксперименты приводили к успешному результату. Самые экстравагантные гипотезы продвигали науку сразу на несколько лет вперед.
Молдер показал на экран.
- А теперь, как вы полагаете, удача ему изменила?
Доктор Пирс чуть запнулся и пожевал усы.
- Ну, пока утверждать что-либо определенное я не могу.
- Тогда что же? - доброжелательно спросил Молдер.
- Э-э... эта команда ученых послала вчера сигнал тревоги.
- Обычным путем?
- Нет, по аварийной спецсвязи. А до этого они на целых три дня задержали регулярный отчет. Понимаете, это все же не девятнадцатый век. Тогда экспедиции уходили на год, на два, на три года, даже на десятилетие. И пока они не возвращались обратно, если, конечно, они возвращались вообще, никто в научном мире не знал, что именно им удалось сделать. Теперь не так. Данные, полученные экспедицией, немедленно передаются на базу. Они сразу же становятся предметом анализа. Работа производится сообща, и ученый, где бы он ни был, не чувствует себя оторванным от остального мира.
- А в этот раз отчет был опоздал?
- То, что они, в конце концов, нам прислали, назвать отчетом просто нельзя. Так, повторение пройденного, некоторая перестановка уже известных данных. Как будто доктор Трепкос взял свой прошлый отчет и лишь немного его изменил.
- А дальше?
- Дальше они перестали отвечать на наши запросы. Двое суток молчания, хотя дежурная связь у нас была назначена ежедневно.
- Вас это не встревожило? - спросила Скалли.
- Ну... у доктора Трепкоса и раньше бывали определенные странности. Тем более, что он не подчиняется нашей лаборатории. Скорее мы как вспомогательный персонал обслуживаем его работу.
- То есть сначала вы просто ждали?
- Я, как, впрочем, и остальные мои сотрудники, не хотел поднимать панику раньше времени. В конце концов, не на Амазонке же они потерялись. Отсюда до кратера Авалона чуть более часа полета. Тем не менее, на третий день мы начали беспокоиться. Какой бы ни был характер у доктора Трепкоса, но он же знает, что существует рабочая дисциплина. Экспедиция просто обязана время от времени давать о себе знать. В общем, на исходе третьего дня мы активировали телеметрию и получили нечто ошеломляющее...
Экран телевизора снова ожил, и в синевато-расплывчатых синих тонах возникла человеческая фигура, раскинувшая руки по камню. Теперь изображение было намного отчетливее, чем раньше.
Доктор Пирс, несколько волнуясь, сказал:
- Вы сейчас наблюдаете дно кратера вулкана, кальдера Авалона, где-то внутри жерла. Более точных координат я пока дать не могу. - Он указал пальцем на человеческую фигуру. - Но только вот этого мы увидеть, конечно, не ожидали...
Молдер весь подался вперед:
- Кто это?
- Эриксон, - сказал доктор Пирс. - Их главный сейсмолог.
- Вы с ним были знакомы?
- Да. Мы работали вместе, пока я не ушел из группы доктора Трепкоса.
- Насколько я понимаю, он мертв?
- Посмотрите сюда... - доктор Пирс нажал несколько кнопок на пульте.
Изображение поползло, и вдруг из угла выдвинулась чернильная тень, приближающаяся к лежащему человеку.
- Что это за черт? - прищурившись, спросил Молдер.
- Похоже на то, как кто-то идет согнувшись, - задумчиво сказала Скалли.