Я сделал то же самое и вдохнул аромат лесной клубники, осенних яблок, сосновой хвои и каких-то трав.
Спасибо, сказал искренне и рискнул сделать первый глоток, стараясь не обжечь горячим металлом губы. Ммм, необычно. Никита, потянул мужику руку.
Бомж по-простому ответил на рукопожатие и вскинул белозубую улыбку к небу, и я с удивлением понял, что моросить перестало, а солнце заметно пригрело.
Я ж и говорюлюбим мы с твоими чаи погонять да душевно поговорить
Мы просидели, наверное, часа два. К их исходу я знал содержимое сумки Алексея Леонидовича Борисова как своей: спецназовский нождорогая игрушка, но весьма функциональная; надувной матрас и ручной насос; самодельный тент из целлофана; небольшая кастрюлька и миска из нержавейки; задёрганный толстый ежедневник с привязанной к нему чёрной ручкой; банка варенья из сосновых шишекот бронхита хорошо помогает, которым часто болел мужчина, как он сказал; пара одноразовых стаканов и расчёска; шампунь в тюбике, крем для рук и зубная щётка; небольшая аптечка из дешёвых лекарств, среди который заметил внушительную пачку активированного угляим бомж зубы и чистит, как он пояснил, увидев мой заинтересованный взгляд; нашёлся и сотовыйлегендарный «Нокия 3310», но к нему не оказалось зарядки; пакетик с рыболовными снастями; катушка ниток с парой иголок Он бы выжил и в глухой тайге. Русский мужик, с которого система содрала «шкуру» и выбросили на улицу, как ненужный опустошённый резервуар, хотел очень мало:
сколочу арбу, утеплювот и дом будет, чем не американский трейлер? Я уж и рассчитал всё, под буржуечку продумал всё. Я ж инженер-конструктор, всё могу сам
Я в этом уже не сомневался. Если бы он не мог, и не могли вот так выживать на минимуме ещё сто пятьдесят миллионов, эту страну уже бы лихорадило. Её всегда что-то лихорадило, как бабу в горячке, которую лупит муж. Ответила ему пустой сковородой по голове для острастки, утёрла кровавые сопли и пошла в доме марафет наводить да пироги милому печьподумаешь, деньги в казино американское носит да посматривает за чужой женой, всё равно свой, хоть и убить порой хочется. И не знаешь, гордиться дурой-бабой или за голову хвататься, но очень она хозяйственная да башковитаяполовнику сто применений найдёт, ложкой деревянной бытовую магию творить сможетголь на выдумки хитра.
Я слушал этого человека и диву давалсяда, твою мать, доколь?! Ведь мог жизнь этого человека круто поправитьдостоин он, как и всякий другой, и чашек из кружевного фарфора, и перин на лебяжьем пуху, и носков шерстяных на мытых ногах, протянутых к камину. Но разве изменит это что-то? Мудро ли дать рыбу, а не удочку? Нет. Потому что простая из ивовой лозы уже не прокатит, надо чтобы она и стреляла, и ведро воды из колодца доставала, и зонтиком раскрывалась, а иначе это роскошь, непозволительная церковным служкойдруганом драчуна-мужа. Вот и дрочит он жену, на жену и на их совместное будущее.
в автосервисе пообещали покрышки отдать да диски старыеколёса справлюпродолжал о потребном Алексей. А я рассматривал его внимательно и не понималчто я делаю здесь? Почему не в Европу, не в Африку, не в Антарктидучто сюда припёрся? В страну, выбравшую себе роль жертвы. Стокгольмский синдром мирового масштаба. если бы ещё пахану не отстёгиватьпрорвался в мысли расстроенный голос мужчины.
Кому? переспросил, думая, что ослышался.
Так всё ж поделено, откровенничал он, помойки и доходные места для милостыни. Пахан следит, чтобы чужой не совалсяубить могут. Кто бомжа искать станет? Платить, что живёшь на его территории, не станешьпоминай, как звали. Милостыньки половину не отдашьисход один
Он говорил и говорил, а у меня перед глазами полетели чёрные мухи, от бешенства заломило виски. Я думал, уже увидел дно. Но нет, то был люк.
это ж живые обманули, документы отобрали, кости переломали да в поддворе бросили, а мёртвые тихие, мы вместе тлеем. Только Лехе Борисову даже крест деревянный никто на могилке не воткнёт. Да и могилка будет ли
Лёх, ты не пьёшь, выходит, и не куришь, как посмотрю?
Отчего ж? Снег ляжетбез выпивки никак. Понемногу, чтобы не околеть. А курить не курю, как забомжевал, так и бросиллишних денег нет, каждая медяшка на счету.
Я окинул взглядом могилки бабушки и деда и только понял, что нет ни внутри, ни вокруг оградки ни завалов прошлогодних листьев, ни грязи, что за много лет неизбежно скопилась бы от снегов и дождейочевидно, тут убирали.
А видел здесь кого? Кто-то навещает? кивнул на памятник.
Та не, ты первый. А что чистотак это я убираю, не свинья ж в гости ходить да срам разводить. Чаёк в чистоте пить приятно, да упокойным благом ответить.
Хоть крышу над могилками ставь, твою мать, для этого мужика! Я встретил взгляд его, такой, что словами не передать, сколько в нём всего намешано: и решимости, и мудрости, и простоты
Так ты, выходит, шесть лет ухаживаешь?
Та не, лет пять. Первый год бомжевал на площади трёх вокзалов, всё домой уехать хотел, в Иркутск. Да напрасно. Потом уж оскопытился и на Рублёвку перебрался, насмотрелся про Сифона и Бороду, думал, тут легче будет, хохотнул беззлобно. Так отхватил от местных, что еле уполз, вот на погост этот. Уж, думал, тут подохну, так хоть номерок дадут, как прикопают. Но Бог золоклемался я, да тут и остался.
Ты, выходит, в долги меня загнал
Ёк теремок, та какие долги? перебил, замахав рукой мужик.
Ну как это? Убираешь, мёртвые тебе вон и тучи разгоняютя достал бумажник, вынул рыжую пятёрку и протянул ему банкноту.
Бомж отпрянул:
Забери свои богатства! Куда я с ними? В первом магазине скажутобворовал кого, да ментов вызовут. А те отлупят да отберут. Не надо, соточку дашь на сахарок, и спасибо.
Я вернул бумажку в бумажник. Бомж поставил меня в тупик.
Может, ко мне поедем? Поешь, помоешься как надо?
Бомж затряс головой:
Не, парень, человектакая скотина, к хорошему враз привыкает. Потом из тепла и сытости на улицуэто как заново всё потерять.
Я вздохнул.
А есть магазин поблизости?
Удумал чего? прищурился Алексей Леонидович.
Водки куплю тебе, снег ляжетпригодится.
Вот это спасибо! Это приму! заулыбался. С могилок не пью, нашему брату туда отраву сыплют, как собак травят, сморщился. А магазин вон через лесок по тропе с километр, махнул рукой вдоль МКАДа.
Не уходи, скоро вернусь
В замкадье нашёлся не только продуктовый магазин, но и сток с одеждой. Пятёрку разменял, когда покупал водку и две пары толстых шерстяных носков, потом зашёл в аптечный закуток, купил что-то от кашлявспомнил про бронхит бомжа.
Когда вернулся, Алексей снова согревался чаем. Я сел и поставил перед ним бутылку водки и положил носки, больше похожие на валенкитолстые, высокие, плотные.
Бездомный довольно крякнул:
Угодил. Ноги-то я совсем спортил, хорошее делокрутил подарок, улыбаясь.
Я взглянул на часыдо конца дня ещё далеко. Вздохнул. Надо бы заглянуть в супермаркет, пройтись со своим списком.
Ладно, Алексей, пора мне. За могилку вот, возьмивытащил из бумажника разменные купюры и сунул ему в руку, не откажись, я правда благодарен. Да и старикам не так одиноко было с тобой, улыбнулся. Я ведь скоро улечу, одни останутся снова. Я встал и уже вышел за оградку, но вернулся, снял с руки часыэксклюзивный «Rolex», белое золото с платиной, подарок Германаи положил перед бомжом. А это за правду жизни.
***
США, Нью-Йорк
Из Payne Whitney меня выписали лишь через пять дней. И я сразу угодила в руки Рассела:
Я предупреждал, ответил он на мой тяжёлый вздох и недовольный взгляд.
Я должна была выйти на работу в «Demeter» ещё неделю назад.
Но ты же звонила, что попала в клинику? спросил врач и захлопнул за мной дверцу своей машины, когда я кивнула.
Но я чувствую себя хорошо
Возражала слабо, потому что осознание, что у меня будет ребёнок, сменялось неверием. Я подходила к зеркалу в общей комнате в клинике и смотрела на себя сбоку, гладила живот, прислушиваясь к ощущениям, но ничего не чувствовала. Не знала сама, какие эмоции искала в себе, но ничего, кроме тоски по Никите, не находила.