Неужели и ей так засохнуть? Впрочем, мало ли примеров замирания жизни? Хотя бы тот же лес! Зимой все замирает, чтобы расцвести весной. Просто зимнюю спячку надо продлить на много лет, "дождаться своей Весны"!И, словно в подтверждение этих мыслей, она увидела за стеклом трех притулившихся друг к другу кроликов с обвисшими ушами. Рядом, в витрине, как перевернутый маленький дракон, оскалив зубы, лежал на спине безобразный варан. За окном с железными прутьями спал, как в берлоге, бурый медведь.- Ну вот. Теперь очередь за спящей красавицей, - улыбнулся Руденко Вилене и подвел ее к хрустальному, как ей почудилось, кубу. Это была прозрачная камера. Посередине на постаменте лежала собака с вытянутыми, застывшими лапами, с уткнувшейся в прибор длинной мордой. Белая шерсть с подпалинами казалась только что расчесанной. - Вот она! - с гордостью сказал академик. - А как она предана была нам с Марией Робертовной, пересказать невозможно. Семь лет, два месяца, девять дней... Хотелось подождать еще годика три, хотя Виев и торопит.- Виев? Почему Виев?- А как же? Не исключено, что при дальних звездных маршрутах к иным галактикам... космонавтов надобно будет погрузить в анабиоз...- Значит, позже здесь появится... человек? - указала Видена рукой на витрину.- Начать с вас, скажете? Может быть, и с вас... - Ученый тяжело вздохнул. - Вот ежели опыт завтра удастся, тогда и поговорим: занять ли вам место нашей Лады?Вилена пристально посмотрела на спящую собаку:- Я слышала об одной скандинавской женщине, которая в одном из прошлых столетий проспала в летаргии двадцать лет.- Проснулась и попросила поднести ей к груди ребенка? А ее двадцатилетняя дочь стояла рядом?- Говорят, мать так и не стала ее ровесницей. Через год увяла и умерла.- Анабиоз - не летаргия. Все процессы останавливаются полностью. Надобно научиться их возобновлять, ежели, разумеется, не произошло необратимых процессов.- Почему же вы остановились на собаке, а не на обезьяне? - спросила Вилена.- Думаете, голубушка, что обезьяна ближе к человеку, чем собака? полушутливо спросил академик. - Я вот порой сомневаюсь. Не слишком ли надменен человек, провозгласив себя одного разумным на Земле и все проявления разума у животных высокомерно относя к инстинкту? Прежде чем усыпить Ладу, я ставил на ней много опытов. Трудно найти более разумное существо. Обезьяна подражает человеку. Собака же несет службу отнюдь не в подражание, а сознательно выполняя свои обязанности. А преданность? Любовь к хозяину? Самоотверженность? Пес легко приносит себя в жертву вопреки инстинкту самосохранения. А сколько случаев с собаками, горюющими на могилах своих хозяев? Известны даже собаки, тщетно ждавшие у пирса невернувшихся, погибших моряков... Ужель это условные рефлексы? Лада навела меня на многие мысли...- Расскажите мне о ней, - попросила Вилена. - Ведь я мечтаю занять ее место в камере.- Об этом мы еще подумаем. А о Ладе расскажу. Представьте себе... у меня был создан прибор, с помощью которого Лада говорила...Вилена изумленно посмотрела на ученого.- Удивляться или восхищаться? - спросила она.- Быть терпеливой. Я объясню вам, почему удовлетворение вашей просьбы я ставлю в зависимость от того, каким проснется это усыпленное семь лет назад существо.- Так она говорила?- Разумеется. Собаки ведь не говорят вовсе не потому, что у них не хватает на это ума. Попугаи же говорят. И не только бездумно повторяют. Известны опыты еще двадцатого века, когда пара обученных попугаев вела между собой оживленный диалог, насчитывающий пятьсот фраз.- А Лада?- Язык у Лады был неудачно устроен, не то что у попугаев. Мне всегда хотелось сделать некую операцию с собачьим языком! Да руки у меня дрожать стали.Вилена подалась вся вперед:- И она заговорила... без операции?Академик улыбнулся.