«Да это не лесок, а одичавший парк!» - подумала я, когда мы внезапно вышли на перекрёсток нескольких широких мощёных дорог с остатками большой круглой клумбы в центре. Клумба была до того старой, что в ней успел вырасти огромный куст. Тёмные голые ветви не дали опознать его породу, но их рост и свобода от всякой формы безмолвно говорилион здесь минимум десятилетие.
Ботинки громко стучали по брусчатке. Мы обогнули очередную клумбу с лиственницей и попали на странную аллею с явно молодыми деревцами, среди которых то тут, то там виднелись остатки каких-то построек и фонарные столбы. Я вырвалась из-за спины профессора, подняла головуи от изумления у меня открылся рот.
В конце аллеи стоял огромный старый полуразрушенный завод и смотрел на нас тёмными провалами разбитых проёмов. Его трубы угрожающе наклонились к земле, согнутые непонятной силой, от крыши и стен кое-где остались лишь каркасы да горы хлама. И в целом он выглядел так, словно побывал в эпицентре взрыва, с той разницей, что взрывная волна была направлена внутрь, а не вовне. Ели стояли вокруг этого старого памятника прошлого ровным кругом, торча из голой чёрной земли, словно часовые на посту. Профессор подошёл к ним почти вплотную и свернул вправо.
И если при виде завода я ещё сдержалась, то здесьуже нет.
- Профессор, вы серьёзно здесь живёте?
Тонкая неприметная тропка протянулась через целую улицу завоёванных беспощадной природой домов и вывела нас к речке.
- Да. Живу. Более того, этот берег весь принадлежит мне.
- Серьёзно? Вот эти полуразрушенные бараки с заводом посреди лесаваши? - я оторвалась от созерцания постапокалипсиса, которое тихое журчание воды лишь подчёркивало, и взглянула на профессора.Да это ж охренеть, как круто!
Декан споткнулся.
- Волхов, вы - сдавленно зашипел он, но меня было уже не остановить.
Абсолютно безлюдное и немагическое место с чистейшим воздухом и кучей самых разных построек, которые так и просились их исследовать! Да это же
- Да это же мечта!я улыбалась, как сумасшедшая, и носилась среди развалин, заглядывая в разбитые окна.Никого! Абсолютно никого! Эге-гей! Ау! Лю-уди-и!
Эхо пометалось среди деревьев и затихло. Я прислушалась и звонко рассмеялась:
- Никого! Слава всем богам, счастье-то какое!
- Волхов, - в голосе профессора отчётливо послышалась жалость.Пойдёмте. У вас ещё будет время всё осмотреть.
Профессор потянул меня вверх по течению. Я повернула голову и увидела широкий мощёный мост, а рядом с ним, на единственном клочке, оставшемся от этой части городадом. Самый обычный старый каменный особнячок с несколькими пристройками и табличкой у почтового ящика: «Смелтерстрит дом 3». К нему-то и направился профессор Хов.
Перед тем как открыть дверь ключом, он положил руку на дверную ручку, и по воздуху вдоль стен дома прошла радужная рябь.
- Входите, мистер Волхов, будьте гостем. Можете выбрать любую комнату.
- Ага В смысле, спасибо.
Взглянув на пыльный деревянный пол, я решила не снимать обуви и прямо в ботинках прошла по узкой прихожей в гостиную сквозь танцующие в солнечном свете золотистые пылинки.
Первое, что бросилось в глазапортрет ослепительно красивой брюнетки над камином. Человека - это я поняла сразу, слёту разглядев лёгкую ассиметрию лица. Тёмный демонический взгляд из-под густых прямых бровей, тонкие губы изогнуты в полуулыбке, достойной самой Джокондысвоей готичной красотой она очень походила на какую-то то ли британскую, то ли французскую актрису. Я замерла, пытаясь вспомнить её фамилию. Кажется, это было что-то цветное Грей? Грин?
- Это ваша мать, сэр?спросила я.
- Да, - спокойно ответил Хов откуда-то из соседних комнат.
- Красивая какая!
- Была бы некрасивая, мной бы не отделалась.
И как такой ответ трактовать, спрашивается? Его мать однажды прогулялась по лесу в эльтский праздник? Хотя тогда война же была. Пленница?
Напротив камина стоял большой и неожиданно абсолютно чистый диван. Я с недоумением провела по тёмной обивке рукой и ощутила под пальцами покалывание магии. Понятно, какие-то защитные чары. Судя по абсолютно всем чистым полкам, стеллажам, окнам и прочим горизонтальным и вертикальным поверхностям, этими чарами был покрыт весь дом. Ну, кроме пола.
Впрочем, заклинания профессор снял практически сразу и подошёл ко мне. Я замерла, как кролик перед удавом, когда он наклонился, подцепил мой подбородок и повернул голову к свету, заглядывая в глаза.
- Вам уже лучше, - констатировал он с явным удовлетворением.Смурфики больше вас не преследуют?
Я на мгновение скосила взгляд в прихожую, увидела в углу гостиной ранее незамеченное пианино и честно ответила:
- Нет, не преследуют.
- Какие-то чужие голоса слышите?
- Только ваш, сэр.
- Чудесно. А теперь идите на первый этаж, выберите себе комнату и ложитесь спать. Но сначалаумойтесь. Уборная в подвале. Первая дверь слева, - он махнул рукой в сторону лестницы.Постельное белье и подушки лежат в шкафах, в каждой комнате.
Профессор отпустил меня, и я покорно пошлёпала в указанном направлении, бурча:
- Спасибо, языковая школа, а то другой человек сейчас гадал бы, куда его послали. Что за заморочка называть второй этаж первым, а первыйназемным?
* * *
Пока мальчишка искал уборную, Корион уничтожил пыль, включил электрогенератор, проверил освещение и плиту на кухне, активировал пентаграмму на шкафчике стазиса для хранения продуктов. Дом был в полном порядкедаже петли на дверцах не ослабели, а кристалл, отпугивающий насекомых и мышей, не нуждался в подзарядке ещё лет тридцать. Даже в воздухе не чувствовалось ни малейшей затхлостилишь свежесть и характерный, едва уловимый запах дерева. Всё выглядело так, словно никто отсюда и не уезжал. Единственное, что выдавало отсутствие хозяинаполное отсутствие продуктов на кухне, за исключением специй, сахара и соли. Обычно Корион брал необходимый продуктовый запас в Фогруфе, но сегодня из-за спешки не успел этого сделать.
Мучительно пытаясь вспомнить, где именно лежит запас человеческих денег, он поставил чайник на плиту и пошёл в подвал, в лабораторию. Ромашка в его запасах точно не кончилась. На выходе с ним столкнулся посвежевший Вадим. Мальчишка успел переодеться и как раз вытирал шею незнакомым полотенцем, когда Корион вышел из лаборатории с банкой.
- Все-таки англичанестранные люди! Зачем, спрашивается, нужен отдельный кран для горячей воды, когда в мире давным-давно придумали смеситель?
- Для экономии.
- Видел я, как местные экономят. Затыкают пробкой раковину, набирают в неё посуду, заливают её средством для мытья, а потом пускают воду и бултыхают посудой в этой воде. Причём даже не под струей, а именно в водетипа споласкивают. А потом никак не могут понять, почему у них вечные проблемы то с желудком, то с печенью, и тратят кучу денег на таблетки. Тоже мне, экономия!
Да, определённо, Волхову становилось всё лучше. Зрачки пришли в норму, а взгляд больше не скользил расфокусировано, не был устремлен куда-то внутрь. А всего-то требовалось выпустить ребёнка в мир смертных.
Пока Корион раздумывал, что Аунфлай теперь точно пропишет иномирца в его доме, тот перебросил полотенце через плечо и кивнул на банку.
Что это у вас?
- Ромашка. Я не рассчитывал, что вернусь сюда так скоро, поэтому за всем остальным придётся идти к людям.
- Так значит, тут всё-таки есть люди?
- Город. На другом берегу. Сюда они не суются, за исключением жаждущих приключений детей да почтальона.
Живот у Вадима заурчал. Корион подавил желание с досадой поморщиться.
- Да - задумчиво сказал мальчишка, прислушавшись к руладе в желудке.Хорошо, что у меня с собой есть продукты. Где у вас кухня, сэр?
Хов не рассчитывал на то, что в почтальонке найдётся что-то существеннее чипсов, и слегка оторопел, когда на столе появились спагетти, рис, ещё какие-то крупы, несколько банок тушёного мяса и консервированных овощей, десяток различных специй и множество снеков, печенек и сухариков на все случаи жизни. Волхов зевнул, взял в руки нож и ловко вскрыл банку тушёнки. Корион и опомниться не успел, как мальчишка уже уплетал мясо, закусывая его сухарём.
- Фам гфе-фо был фай, - прочавкал он и, сделав мощное глотательное движение, повторил.Там где-то чай был.