Достаточно! сдавленно вскрикнула она. Перестаньте, милорд!
Игнорируя ее мольбу, он снова потянулся к ее губам, но она отклонилась, так что он смог прикоснуться только к ее щеке. Она снова сделала попытку высвободиться.
Ты же меня хочешь! прохрипел он, не отпуская ее. Прекрати изображать невинность и дай волю своей горячей крови. Дай мне то, чего мы оба хотим.
Я ничего не хочу! воскликнула она. И вас не хочу! Отпустите меня.
Он захохотали от этого звука у нее по коже побежали мурашки. Как она могла настолько в нем заблуждаться? Как она могла допустить подобную ситуацию? Она открыла рот, собираясь закричать, но тут же снова закрыла, осознав, что, если на ее призыв о помощи сбегутся люди, ее репутация будет погубленавозможно, окончательно. Не будет иметь значения, что он ее принуждает: люди увидят только то, что она нарушила приличия, оказавшись в объятиях мужчины. Она погибнет, и если и сможет выйти замуж, то только за этого сластолюбца!
Удвоив свои усилия, она пнула его по щиколотке. Он застонал от боли и скорчился, но в ответ его руки стиснули ее сильнее. Ей стало трудно дышать, а потом он снова приник к ее губам. Все ее попытки высвободиться оказывались бесплодными. Она укусила егои пожалела о том, что не закричала, какими бы ни были последствия.
Время мучительно замедлилось. Сердце у нее стучало так громко, что даже в ушах гудело. А потом неожиданно она оказалась на свободе: Карлоу кто-то резко оттащил от нее. В воздухе замелькали кулаки и раздались звуки ударов.
Как ты посмел к ней прикоснуться, грязный пес! Мне следовало бы убить тебя за это!
Уайверн!
Слава Богу, это был он. Несмотря на темноту, она без труда узнала его знакомую фигуру, которая стояла теперь рядом вместо лорда Карлоу. Тот во весь рост растянулся на каменном полу террасы.
Вставай, чтобы я мог повторить свой урок! потребовал герцог, держа перед собой руки, сжатые в кулаки.
Но Карлоу остался лежать, только повернувшись, чтобы сплюнуть кровь, собравшуюся во рту. Вытащив из кармана носовой платок, он осторожно вытер губы.
Трус! вызывающе бросил ему Уайверн. Карлоу не стал с этим спорить.
Мне следовало бы вызвать тебя на дуэль, добавил герцог, но ты не стоишь того скандала, который начнется. Вставай и убирайся, пока я не передумал и все-таки не потребовал от тебя удовлетворения. Откровенно говоря, я бы с огромным удовольствием проткнул тебя шпагой или подстрелил. Думаю, оба варианта тебе не понравились бы.
Карлоу поежился, стараясь не смотреть на Габриэлу, и встал на ноги. Спустя несколько мгновений он уже растворился в темноте, двинувшись в обход особняка, чтобы не возвращаться в зал. Только после того как он исчез, Габриэла дала волю эмоциям: ее тело сотрясала такая дрожь, что она еле стояла на ногах.
Уайверн шагнул к ней и притянул к себе так, что она смогла уткнуться ему в плечо.
Он тебя обидел?
Она покачала головой, приникнув к его сильному телу. Несмотря на теплую ночь, ее кожа покрылась мурашками.
Со мной все в порядке, прошептала она. По крайней меретеперь.
Он еще несколько долгих секунд поддерживал ее, а потом решительно отстранил.
Какая глупость! О чем ты думала, когда вышла с ним сюда одна?
Я
Неужели ты не способна ничему учиться? вопросил он сурово и негромко. Особенно после того как я тебя насчет него предупредил? А что, если бы я не наткнулся на вас сейчас? Что, если бы он добился от тебя не только поцелуев?
Он предложил мне выйти, чтобы немного подышать, так он сказал, ответила она. Нижняя губа у нее начала предательски дрожать. Бальный зал был совсем близко, и я подумала, что можно не тревожиться.
А надо было, так ведь? А если бы он увел тебя в сад, то мог бы сделать что угодно!
Сердце у нее больно сжалось, а по щеке скользнула слезинка, за ней еще одна.
Уайверн тихо чертыхнулся и, протянув руку, стер слезинку с ее щеки.
Ш-ш, не плачь. Господи, ненавижу, когда женщины плачут!
Еще одна слезинка сорвалась с ее ресниц.
Из-извините.
Он снова притянул ее к себе.
Тише, все будет хорошо. Он достал из кармана носовой платок. Держи, сказал он, подавая ей шелковый квадратик.
Вытирая щеки, она старалась взять себя в руки. Пару раз, шмыгнув носом, она позволила еще одной слезинке вырваться на свободу, но все же успешно справилась с желанием расплакаться в три ручья. Уайверн тактично молчал, давая ей время успокоиться.
Ты в состоянии вернуться на бал? спросил он негромко чуть позже.
«На бал?» В последние несколько минут она совершенно забыла о том, что происходит в особняке. Видимо, она не смогла скрыть свое смятение, потому что Уайверн добавил, не дожидаясь ее ответа:
Не беспокойся. Я дам знать Рейфу и Джулианне, что отвезу тебя домой. Мы скажем, что тебе стало нехорошо, что на самом деле и будет правдой.
Так было бы гораздо лучше если вас это точно не затруднит.
Конечно, нет. А теперь давай я выведу тебя через библиотеку. Нас не увидит никто, кроме слуг.
Не прошло и получаса, как Габриэла устроилась в уголке элегантного экипажа Уайверна. За застекленными окнами плыл Лондон, занавески были наполовину задернуты, чтобы защитить пассажиров от любопытных взглядов. Со своей обычной непринужденной уверенностью герцог позаботился обо всех мелочах, выведя ее из дома так, что ей не пришлось ни с кем объясняться, и усадил в карету, где она ждала, пока он писал короткую записку Рейфу, с которой отправил в зал одного из лакеев.
А потом они уехали.
«Он все еще сердится», решила она.
Действительно, он не произнес ни слова с того момента, как они отъехали от особняка Экфордова с тех пор прошло уже минут пять. Задрожав, она глубже забилась в угол мягкого сиденья, обтянутого бархатом. Устроившийся в углу напротив Уайверн был окутан тенями, и только нижняя часть его лица высвечивалась, когда они проезжали рядом с очередным уличным фонарем.
Слезы снова подступили к глазам, но она не позволила им пролиться. У нее будет масса времени для этой слабости, когда она очутится у себя в спальне. Какая она была дурочка, что доверилась Карлоу! И какое счастье, что Уайверн пришел ей на помощь, еще раз!
Мне очень жаль, проговорила она, разорвав мучительную тишину. Ведь я сегодня чуть было не погубила свою репутацию, после того как вы столько трудов потратили за эти недели, чтобы ее восстановить! Было глупо пойти с Карлоу. У меня нет никаких оправданий, кроме собственной глупости.
В карете снова наступила тишина. Из-за того, что он долго не отвечал, у нее заныло сердце.
Ты, правда так думаешь? наконец резко спросил он. Что я досадую на то, что ты могла испортить результат моих, как ты выразилась, «трудов»? Если бы от твоего успеха в обществе не зависело твое счастье сейчас и в будущем, мне и дела не было бы до твоей репутации. Боже правый, Габриэла! Меня волнуешь ты, а не какой-то мнимый укол для моей гордости! Карлоу мог тебя обесчеститьты это понимаешь? Мне тошно думать о том, что он мог с тобой сотворить!
Но ничего ведь не случилось, отозвалась она. Забота Уайверна согрела ей душу. Благодаря вам.
После секундного молчания он протянул руку:
Иди сюда.
Не колеблясь, она встала и быстро пересела так, чтобы оказаться рядом с ним.
Он зажал ее ладонь между своими.
У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел, как ты пытаешься вырваться от него, сказал он хрипло. Мерзавец! Мне следовало бы убить его на месте!
Нет, вы поступили правильно. Вы его остановили и прогнали. Мне бы не хотелось, чтобы его кровь была на ваших руках. Он того не стоит.
Ты права. Он никчемная тварь. И я позабочусь, чтобы он пожалел, что позволил себе до тебя дотронуться.
Но вы сказали
Не тревожься. Мои методы не будут связаны с применением силы. Цели можно добиться не только с помощью поединка.
Она невольно содрогнулась, радуясь тому, что его гнев не направлен на нее.
Ты слишком красива, понимаешь? вымолвил он негромко. Когда ты на балу, половина присутствующих мужчин за тобой ухлестывает, а вторая половина жалеет, что не может сделать того же.
Эти слова заставили ее сердце радостно забиться.
А вы? Чего хотите вы?
Габриэла! предостерегающе рыкнул он.
Ваша светлость! отозвалась она. И кстати, кто была та блондинка?
Какая блондинка?
Та, с которой вы разговаривали. Та, которая с вами явно кокетничала и чей веер вел себя излишне вольно.
Он нахмурил брови, пытаясь найти ответ на ее вопрос, а потом его лоб снова разгладился, когда пришло понимание.
А, эта! Просто давняя знакомая.
Она ваша любовница?
Силы небесные, ты чересчур смела! Полагаю, что не обязан отвечать на такие вопросы.
А! Значит, я права.
Его глаза сверкнули. В темноте их синий цвет тоже казался почти черным.
Это было достаточно давно.
А сейчас? не унималась она.
Ее сердце трепетало от страха и решимости. Каким бы ни был его ответ, ей необходимо его получить!
В карете опять наступило долгое и томительное для Габриэлы молчание.
Нет. Сейчас нет.
Она испытала радостное облегчение. Значит, сейчас у него нет любовницы! Вопрос в том, почему и что это может означать.
А теперь, думаю, тебе будет лучше вернуться на прежнее место, сказал он.
По его непреклонному тону было ясно, что его требование совершенно серьезно. А еще она поняла, что он не настроен, отвечать на новые вопросы. Решив, что проще будет послушаться, она подвинулась, собираясь встать на ноги. Однако карета резко качнулась, отбросив ее на сиденье. Несмотря на мягкую обивку, ее руку и плечо пронизала острая боль.
Ой! невольно вскрикнула она.
Он снова нахмурился:
В чем дело? Что случилось?
Она осторожно потерла больное место.
Ничего особенного. Просто пара синяков.
А, этот подонок! Дай-ка я посмотрю.
На что посмотрите? На отметины? Я уверена, что они под платьем. И потом, здесь слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
Позволь мне проверить, так ли это.
Пересев, он бережно обнял ее и повернул к окну. Очень осторожно приподнял вверх край короткого рукава. В мягком желтом свете уличного фонаря стал, виден ряд следов в форме пальцев, багрово налившихся на нежной коже.
Шумно вздохнув, Уайверн нежно погладил больное место подушечкой большого пальца.
Мне следовало бы вернуться и убить его! Он заслуживает этого.
Это просто синяки. Они пройдут.
Он вообще не должен был к тебе прикасаться. Я не понимаю, как ты могла это допуститьдаже на минуту.
Я хотела проверить, прошептала она, едва дыша. Он посмотрел ей в глаза:
О чем ты?
Понравятся ли мне его поцелуи также, как ваши. Она судорожно сглотнула. Смогу ли я забыть себя в объятиях другого мужчины.
В глубине его глаз вспыхнуло синее пламя.
Я не желаю, чтобы ты еще хоть раз так рисковала, слышишь? И вообще ты не должна целоваться с мужчинами!
Ее губы чуть приоткрылись.
Без исключения?
Со всеми! приказал он сурово, но тут его взгляд упал на ее губы. Ну, кроме меня.
Не успела она опомниться, как он пересадил ее к себе на колени и поцеловал.
Из ее горла вырвался слабый стон. Наслаждение растеклось по ее крови, словно стремительный жаркий огонь. Инстинктивно она ответила на его поцелуй, обвив руками шею, чтобы притянуть его еще ближе. Он тихо застонал, а потом его язык проник ей в рот, чтобы начать жаркие, влажные интимные игры, от которых у нее сладко заныл живот, а ноги совершенно ослабели. Желая чего-то большего, она запустила пальцы в густой шелк его волос и обхватила его голову, чтобы их поцелуй стал еще крепче.
По ее телу пробежала дрожь, когда его рука опустилась ниже, а потом еще ниже, смело и маняще поглаживая грудь. Она выгнулась навстречу его ласкеи он нежно сжал ее сосок. Это непривычное прикосновение заставило ее застонать от наслаждения. Сидя на его коленях, она вскоре заметила еще один источник сладкой истомы: его напряженная плоть все настойчивее прижималась к ее бедру. Словно почувствовав, куда направлены ее мысли, он отодвинулся на сиденье глубже и прервал их поцелуй.
Господи, Габриэла! Я из-за тебя совершенно теряю голову. Прости меня. Ты должна была подумать, что я не лучше Карлоу, раз так веду себя.
Ты совершенно не такой, как он! И мне нечего тебе прощать.
Я не был бы в этом столь уверен, когда речь идет о тебе.
Она приложила ладонь к его щеке. Его кожа была теплой и чуть шершавой от начавшей пробиваться щетины.
А я уверена. Я знаю, что, если бы я попросила тебя перестать, ты бы так и сделал независимо от того, хотел ли этого ты сам.
Он снова посмотрел ей в глаза.
И ты хочешь остановиться?
Нет, шепотом ответила она и одарила его озорной улыбкой.
Он засмеялся, но его смех быстро сменился стономи он еще крепче обнял ее. Со сдавленным криком он снова припал к ее губам, целуя с жадной, бурной властностью, которая требовала от нее полного подчинения.
Она ответила на его поцелуй, стараясь подражать ему, надеясь подарить ему, такое же наслаждение, какое он давал ей. Душное томление разлилось по ее крови. Ее тело было охвачено желанием, которому она не в силах была сопротивляться да и не хотела. С каждой минутой наслаждение все возрастало. Голова у нее закружилась, когда его ладонь снова накрыла ее грудь, а пальцы заскользили по скрытой под шелком плоти, заставляя ее тело трепетать и пылать.
Тебе хорошо? хрипло прошептал он, покрывая поцелуями ее щеку и шею.
Очень, ответила она прерывистым голосом.
Его рука продолжила свое движение, и пальцы проникли под край ее выреза, лаская обнаженную кожу. Дрожа, она закусила губу, чтобы сдержать громкий стон, рвавшийся из горла, но он не позволил ей молчать: он снова поцеловал ее в губы, смакуя ее поцелуй, как лучшее шампанское. И да смилуется над ней небоона чувствовала необузданный восторг, пьянея от чувственного наслаждения, так что ей даже стало казаться, что вокруг нее все завертелось.
Заставив ее откинуться на руку, которую завел ей за спину, он усыпал поцелуями открытый вырезом верхний край ее грудей, а тем временем его пальцы продолжали опускаться все ниже. Совершенно потонув в океане новых ощущений, она даже не сразу заметила, как он поднял подол ее платья. Однако ее кровь буквально вскипела, когда его рука скользнула по ее колену и выше, по внутренней части бедра. Жаркая влага собралась у нее между ног, так что она почувствовала страшную неловкость. Внизу ее живота боль стала сильнееи возникла тянущая пустота, которую просто необходимо было чем-то наполнить. Весь мир отошел куда-то далекоосталось только его дивное прикосновение и отчаянная надежда узнать, куда теперь отправится его рука.