К нему, не замечая ее удивленного взгляда, Артем выбирал какието папки.
В смысле, к нему? Отправить?
Зачем отправлять? закончив, мужчина выпрямился, непонимающе уставился на няню Самарского. Я сам отвезу в офис.
В офис?
Да Артем бросил подозрительный взгляд на Глашу. Кажется, понял, что взболтнул лишнего, но отступать было поздно.
Он в Киеве?
Ну да теперь на лице Артема явно читалось желание прикусить язык или улизнуть от разговора. Но не тутто было.
Если он в Киеве, то почему..?
Понятия не имею, Глаша, простите. Я не лезу в их дела. Спросите у Саши, посчитав, что лучше слыть трусом, зато живим трусом, Артем просочился мимо всеми любимой Глафиры, уносясь из квартиры.
А Глаша так и осталась стоять, в попытке осмыслить то, что только что услышала. Самой осмыслить не получилось, потому, ответ предстояло держать Саше.
Так что произошло, малышка? Вы поссорились?
И опять Саша нашла в себе силы только кивнуть.
Слишком часто в последнее время у нее пропадал дар речи. Тогда, когда Яр уходил, она ведь тоже не смогла и слова сказать.
Настолько, что он Ты хоть знаешь, где он?
Знаю, Саша опустила взгляд, следя за тем, как чаинки раскрываются в чашке. В нашей старой квартире. Я дура, Глаша. Просто дура, со столовыми приборами разговаривать было легче, чем признаваться во всем человеку. Он снова собирался заниматься поисками Димы. А я больше не могу так! Не могу постоянно за него волноваться. Прошло три года, о немни слуху, ни духу. Я надеялась, он успокоится, забудет. А он никогда не забывает. И теперь опять собирался кудато ехать на его поиски. Я сказала Глаша поймала мимолетный загнанный взгляд, а потом Саша снова сосредоточилась на глади чая. Я сказала, что он ведет себя как отец.
Девушка ожидала какойто реакцииподтверждения, что действительно дура, непонимания, жалости, но Глаша осталась безучастной, по крайней мере, внешне.
А он?
Он ушел. Просто ушел. Спросил, этого ли я хотела.
А ты хотела этого? теперь Саша обводила взглядом комнату, все так же избегая смотреть в глаза Глаше.
Нет, от окна к плите, за спиной няни Самарского. Не знаю, поверх ее головы, в сторону двери. Не знаю, Глаша, я ничего не знаю! обратно к окну, а потом с мольбой прямо на Глафиру. Будто она могла знать. В последнее время, у нас все сложно. Очень сложно. Иногдаслишком сложно, и дело ведь не только в Диме.
А в чем? Саша удивлялась тому хладнокровию, с которым Глаша вела свой допрос. Хотя, именно поэтому, ей скорей всего и было настолько легко открывать душу. Жалей ее Глафира или ругай, Самарская давно бы вновь сменила слова на слезы, а сейчас хотелось именно говорить.
В нас. Он устает, я раздражаюсь, мы ругаемся. Я злюсь на себя, раздражаюсь еще больше, мы снова ругаемся, и так по кругу. Но самое ужасное очередной вздох показался самой Саше слишком тяжким. Я думаю Глаша, может так лучше?
То, что он ушел?
Да.
Кому?
Нам. Может, это правильно?
Я надеюсь, ему ты это не говорила? как бы бесстрастно Глаша не выглядела, ее сердце обрывалось на каждом слове девушки напротив. Все сказанное звучало для нее абсурдно. Начиная от причин ссоры, заканчивая мыслями о правильности ухода Ярослава.
Нет.
И то славно, оставив в покое свою чашку, Глафира встала, обошла стол, опустилась на соседний с Сашей табурет. А теперь слушай меня, малышка. Это все глупости. Ты совершила глупость, он тоже погорячился. Такое бывает. У всех. Но это не повод впадать в крайности. Вы нужны ему, а он вам. Ты не сможешь без него, а он без тебя. Понимаешь?
Саша кивнула.
Ты пыталась с ним поговорить?
Мы говорили, Саша вспомнила их единственный разговор по телефону, двухдневной давности и непроизвольно поежилась. Она успела забыть, насколько Самарский умеет быть поделовому холоден, насколько он умеет быть холоден к ней. Но я не Мы говорили не о том.
А о чем? не сдержавшись, Глаша хлопнула в ладоши. Как можно было говорить не о том?
Он бы не дал мне Это Ярослав, Глаша. Он бы не дал мне и слова сказать, ему не нужны мои извинения.
Конечно, не нужны, Сашенька. Ни ему, ни тебе. Извинения никому не нужны. Нужно пониманиеемучто ты не считаешь его циничным уродом, а тебе, что он услышал тебя.
Саша скривилась, осознавая, что Глафира сто раз права. Именно так, в сущности, она и обозвала Ярослава. Константин Львович был когдато самым настоящим циничным уродом.
Глафира знала правду обо всем, что когдато раскололо жизнь Саши на «до» и «после». Знала, и не подбирала выражений, характеризуя ситуацию. А Саша о подобном и не просилалучше суровая правда, чем постоянные приукрашивания.
Выбрось из головы эти глупости, Саша. Поняла? Глаша взяла лицо Самарской в ладони, заглядывая наконецто в глаза. Это все ваша дурь. Твоя и Ярослава. Вы любите друг друга и Лизу. Она уже спрашивала, где папа? Саша попыталась кивнуть. Если не хочешь врать собственной дочери и чувствовать себя глупо уже с нейпоговорите с Ярославом.
Он не станет
Станет. Сделай так, чтоб стал. Ты его жена или кто? Ты знаешь его лучше, чем кто угодно. Сделай так, чтоб выслушал. В субботу у Ярослава День рожденья.
Да, но
Значит, сделай это в субботу. Ты будешь там, Саша хотела возразить, но Глафира не дала, шикнув. Будешь там, с ним. Так настоящая любящая жена. Поддержишь его, поможешь, если понадобится, а потом вы поговорите.
Глаша, Саша покачала головой, закрывая глаза. Почемуто она была уверенапросто так все не будет. Просто не будет. Я так устала, Глашенька, тяжелая голова девушки опустилась на плечо лучшей в мире бабушки для Самарской младшей.
От него? посчитав, что разговор окончен, Глафира вмиг вновь стала доброй, милой, теплой, пахнущей корицей лучшей в мире целительницей душевных ран, ласковая рука прошлась по каштановым волосам Саши.
Без него, ответ Самарской практически полностью заглушила ткань кардигана Глаши. Все непременно закончилось бы слезами, если бы не одно «но».
Мне глусно одной! на пороге вновь появилась Лиза, на этот развооружившись уже тремя куклами. Хватит сусукаться, дочь взяла от отца многое, в том числе и уверенность в силе своего словашушукаться тут же перестали, и стало както не до слез. При Лизестыдно, да и Ярослав бы не обрадовался, узнав, что Саша заливает слезами дочь.
Он бы посмотрел недовольно, под какимто предлогом оставил Лизу с Глафирой, узнал бы причину слез наедине, а потом В общем, больше бы Саша не плакала.
Да, без него определенно намного хуже, чем бывает изза него.
Глава 3
Cuidado! велосипедист, мчащийся в неизвестном направлении вопреки всем правилам движения и с угрожающей скоростью, толкнул пешехода.
* осторожно! (исп.)
Толкнул прилично, мужчина даже отступил, оттоптав ноги еще одному пешеходу, оказавшемуся некстати слишком близко.
Придурок! ругательство полетело в спину борзому велосипедисту. Только жаль, взглядом он не испепелялся, а угнаться за ним было нереально, а то бы Дима себя зналесли был бы уверен, что догонитпомчал бы следом, стянул с велосипеда, а потом объяснил, как положено вести себя с важными господами.
Хотя Пусть считает, что сегодня ему чертовски повезлоДима был в отличном настроении.
В десятый раз за утро, мужчина провел рукой по волосам, наслаждаясь новыми ощущениямикогда он стригся в последний раз? Так короткоеще в университетские времена. Это бабы чуть чтосразу в цирюльню, стричь, красить, вить или прямить. Он был постояненлюбил свою чуть старомодную прическу как доказательство статусатолько люди с высоким статусом могут позволить себе забить на общественное мнение и выглядеть так, как душе угодно. Он мог. А потом А потом было уже както не до причесок.
Раньше, пальцы бы прошлись по глади прилизанных блондинистых волос, нащупали бы материю резинки, спустились по коротенькому хвостику, а теперь подушечки пощекотал короткий ежик. Он не баба, жизнь менять, обкорнавшись, не собирался, просто нельзя уж совсем без конспирации.
Сегодня в Гаване было жарко, впрочем, в Гаване было жарко слишком часто. Такое впечатление, что весь сброд вылез на улицу, «насладиться» зноем, мужчины светили вываленными пузами, женщины обмахивались подручными предметами, вместо веера часто им служили совсем уж несуразные вещи, зато дети были счастливыим все равно, зной или холодлишь бы ржать и пакостить.