Николь Сноу - Случайный рыцарь стр 3.

Меня гнетет груз ответственности. Просто мысль сесть в кресло деда напротив сборища чопорных директоров заставляет желудок взбунтоваться.

Киваю, тяжело сглатывая. Притворяюсь, что все будет просто замечательно.

Адвокат откидывается на спинку кресла.

 Как я ранее сказал вашему отцу, его должность в компании не изменится, равно как и доход. Джон не видел нужды в изменении этой статьи расходов.

Если честно, вряд ли он на самом деле заслуживает эту шестизначную зарплату, но я знаю, что родители придут в бешенство, если потеряют этот доход.

Мой прадед был нефтяником, и дед унаследовал от него небольшое, но прибыльное предприятие. А когда в Северной Дакоте грянул нефтяной бум, «Норт Эрхарт», возглавляемая Джоном, превратилась в процветающую компанию. Даже моя мамочка невероятно любила упоминать этот факт.

 Понимаю, что это очень большая ответственность. Особенно для кого-то столь юного, как вы. Однако я здесь, чтобы помогать двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Просто позвоните,  произносит мужчина, улыбаясь краешками губ.  Джон был очень конкретным в своих пожеланиях и в том, как они должны контролироваться. Я поклялся, что строго прослежу за исполнением всех условий.

Я соглашаюсь. Что еще я могу сделать? Тут либо плыви, либо тони, а я на воде могу держаться только «собачьим» стилем.

И все же я не могу позволить этому случиться.

Мистер Шеридан пододвигает ко мне стопку бумаг.

 Необходимо, чтобы вы подписали эти документы. В двух экземплярах. Здесь содержится информация, которую мы сейчас обсуждали.

Я беру ручку и механически ставлю подпись рядом с маленькими красными стикерами.

 Вы уже были на ранчо?  спрашивает он.

 Нет. Едва позвонили, я собралась и поехала сюда,  отвечаю, подписывая второй экземпляр.  Я прибыла вчера и кинулась в похоронное бюро. Ночью оставалась в отеле, а утром уехала на похороны, затем сразу к вам на встречу.

Мужчина забрал оба экземпляра.

 Понимаю. У вас есть ключ от дома?

 Да.

Этот ключ ни разу не убирался из связки с тех пор, как дед дал его мне в двенадцать лет. Я никогда никому его не давала. Это был мой символ принадлежности к какому-то определенному месту.

 Вам выдать ваш экземпляр или хотите, чтобы я оставил его у себя?  Улыбка Шеридана вызывает симпатию.  Если необходимо, мы сможем еще раз все обсудить через несколько дней, когда вы немного отойдете от шока.

Я задумываюсь о родителях. Пока они не уедут, будет лучше хранить документы вне зоны их доступа.

 Лучше пусть останется у вас. Когда понадобится, я попрошу его.

 Прекрасно. Пока вы не ушли, еще один момент

Я смотрю на него, ощущая приближение новой волны паники. Заметив в его руках белый конверт, судорожно выхватываю его.

 Это от вашего деда. Личное сообщение.

Кивнув, я на мгновение закрываю глаза. Сделав глубокий вдох, я вскрываю конверт.

Не могу удержаться от улыбки, хотя слезы жгут глаза при взгляде на рыжий стикер с надписью «Джон Рид». Дед обожал эти маленькие листочки. Они прятались внутри каждой открытки или подарка, которые он мне когда-либо посылал.

Я вытаскиваю квадратный листок бумаги и смаргиваю слезы при взгляде на знакомый почерк.

Его деликатность вызывает улыбку. За все двадцать четыре года жизни я никогда не слышала, чтобы дед говорил что-то плохое о моих родителях, хотя для них естественным было противоположное поведение. Но намек был кристально прозрачен. Я почти вижу, как он подмигивает.

 Полагаю, это было что-то важное?  спрашивает Шеридан с профессиональным интересом.

 Да.  Я кладу записку обратно в конверт и прячу его в сумочку.  Он он хотел убедиться, что я справлюсь. Думаю, он знал, что рано или поздно это произойдет, раз уж оставил вам свое завещание.

Шеридан кивает.

 Спрошу еще раз: у вас остались какие-нибудь вопросы?

Я делаю глубокий вдох, позволяя воздуху проникнуть в легкие и наполнить все тело.

 Пока ничего. Все хорошо.

 На ранчо есть документы, которые тоже нужно подписать. Пожалуйста, верните их, когда вам будет удобно.  Мужчина протягивает мне визитку.  Вот все мои контакты: телефон в офисе, мобильный, домашний. Звоните в любое время, мисс Рид. И днем, и ночью.

Я смотрю, как он снова неторопливо встает и морщится. Бедолага.

Я не буду звонить ему, пока не возникнет крайней необходимости. Ему следует соблюдать постельный режим, а не возиться с этим бардаком.

 Хотите, я позову ваших родителей? Могу оставить вас наедине, если пожелаете.

 Спасибо. Не сегодня.  Я встаю. Ни за что.

Адвокат уже хлебнул маминых упреков, так что на сегодня хватит. Он ведет меня к двери, а затем через приемную в небольшую комнату ожидания, где в красных кожаных креслах сидят родители. Когда мы заходим, мама закрывает и кладет в сумочку компактное зеркало. Она явно расстроена тем, насколько скромными и тихими были похороны.

Уверена, что она ожидала возможности показать всей Северной Дакоте, какую прекрасную жизнь ведет с тех пор, как уехала отсюда десятилетия назад.

Папа встает и идет ко мне.

 Все? Закончили?

 Да,  отвечаю я, а затем поворачиваюсь, протягивая руку адвокату.  Еще раз спасибо, мистер Шеридан.

 Мне было приятно,  говорит он, пожимая мне руку.

Папа коротко прощается с ним, а затем мы втроем выходим за дверь на солнечный свет. На улице ветер. Его резкие порывы напоминают всем, откуда появился ландшафт местных холмов и равнин.

 Ты можешь поехать с нами в отель,  предлагает отец.

Кивая, направляюсь к своей машине. Это навороченный джип, купленный мне дедом на окончание школы. Тогда мы жили в Орегоне. Он настоял, что мне нужен полноприводный автомобиль, если я собираюсь постоянно ездить из Калифорнии в Орегон и, разумеется, в Северную Дакоту, чтобы повидаться с ним.

И мне так больно, что эта поездка оказалось первой.

Какая же я дура. Думала, что впереди полно времени. А его не было. Вообще. Если бы я только могла это знать

Отель был неподалеку, на окраине города. Мои родители уже ждут у арендованной машины, пока я паркуюсь.

 Мы обсудим все в номере как цивилизованные люди,  произносит мама на полном серьезе.  Нет нужды обсуждать наши личные дела в присутствии посторонних, которые будут потом сплетничать. Этот городишко с его слухами и сплетнями никогда не изменится.

Меня все еще беспокоит нервный спазм в животе, а мамино настроение только ухудшает состояние.

 Послушайте, я не понимаю, что мы вообще должны обсуждать? Я уже заглянула в отель, чтобы собрать вещи, расплатилась за номер и собираюсь отправиться на ранчо. Пожалуйста, поедем туда все вместе. В любом случае ранчо  лучшее место для каких бы то ни было разговоров.

 Ни в коем случае!  Мама смотрит на меня с недоверием.  Этот дом был развалюхой еще много лет назад, а сейчас он должен быть в еще худшем состоянии. Там просто опасно, Аннабель.

Развалюха. Все верно.

Таковым, по ее мнению, является любой дом, где нет собственного бара с горячим какао и крытого водопада.

Конечно, я ничего не говорю вслух. Нет смысла.

Я всегда знала, как она относится к деду и его очаровательному ранчо, но смирилась с этим по просьбе Джона много лет назад. Он тогда сказал: «Не позволяй ее проблемам стать твоими». Хороший совет на все времена.

При мысли о доме меня наполняет надежда. Деда нет, но будет Эдисон, и я уже не могу дождаться, когда увижу его снова.

 Ты серьезно?  Мать подходит, изучая меня, словно хочет проверить, не подхватила ли я какую-то экзотическую болезнь.

 Я поеду. Кто-то должен присматривать за Эдисоном.

 Эту старую клячу еще много лет назад пора было отправить на колбасную фабрику,  мрачно шутит папа.

Думаю, что шутит. Хотя время для этого не совсем подходящее.

Мамины слова скатываются с меня как с гуся вода, но грубость отца поражает. В этот момент все сомнения исчезают, и раздумья о том, как я проживу эти шесть месяцев на ранчо в соответствии с условиями завещания, улетучиваются.