Глаза Егора довольно сверкнули, по его губам скользнула мимолетная усмешка.
Что вы говорите?.. нервно выдохнула Марина Аркадьевна.
Правду.
Предчувствуя скандал, я опустилась на стул и автоматически положила руки на колени. Егор может изображать вежливость и демонстрировать сдержанность, но интуиция подсказывала, что сейчас он этого делать не станет. Он хозяин положения, и к моей тете еще с весны относится плохо.
Наверное, это ощутила и Марина Аркадьевна. Взяв несколько секунд на передышку и побагровев, она вцепилась в подлокотники и все же решила не портить отношения с Егором. Дернув плечом, тетя привалилась к спинке кресла и как ни в чем не бывало произнесла:
Я слишком мало пообщалась с Дженни, я бы хотела продолжить разговор.
Продолжайте, просто ответил Егор, взял с журнального столика какую-то книгу и открыл ее на первой попавшейся странице. Всем своим видом он показывал, что никуда уходить не собирается и даже надеяться на это глупо. Но это было лишь внешнее спокойствие, я не сомневалась, что в любую секунду «хищник готов совершить прыжок».
Конечно, тетя не могла сказать: «Вы нам мешаете», ей ничего не оставалось, как только смириться с ситуацией. Егор рассчитал точно: в первой части разговора редко принимаются решения, а вот во второй
Дженни должна приехать к нам гости, с нажимом произнесла Марина Аркадьевна, стараясь сохранить тон ревизора, возглавляющего проверку.
Когда бы вы хотели ее видеть? без тени напряжения поинтересовался Егор.
Я бы хотела ее видеть каждый день. Но, наверное, вам этого не понять. Тете настолько понравился собственный ответ, что она даже улыбнулась.
Ни Егор, ни Марина Аркадьевна не обращали на меня внимания, и я продолжала сидеть молча, пытаясь угадать следующий вопрос или ответ. Тетя проигрывала не только словами, но и мимикой, интонацией, жестами Она явно недооценивала противника и пыталась навязать правила игры. Однако Егор не из тех людей, которых интересуют правила. Он из тех, кто одним ударом переворачивает доску с шахматными фигурами, перешагивает ее и идет дальше по своим делам, не оборачиваясь.
Отчего же. Я тоже нуждаюсь в Дженни каждый день. Егор оторвался от книги и улыбнулся. Такая улыбка вполне может заменить единственный патрон в барабане револьвера, когда двое, в качестве смертельного развлечения, выбирают русскую рулетку. Но тетя не тянула на противника, и Егор это понимал. Мне тяжело расставаться с ней надолго.
Вы забываете Дженни не ваша родная сестра, подчеркнула Марина Аркадьевна, угадывая издевку. Она наконец-то посмотрела на меня, будто желала убедиться, что я существую и никуда не делась.
Меня мало интересуют формальности. Какой день для встречи вы выбираете?
Послезавтра, в понедельник, будет вполне удобно. У Вики нет репетиторов, и девочки смогут подольше пообщаться. Двоюродные сестры и И не видятся! Это меня бесконечно расстраивает.
Вы совершенно правы, так не должно быть. Именно поэтому я сам привезу Дженни к вам в среду.
В среду?
Да.
Лицо Марины Аркадьевны сначала побелело, а затем покрылось красными пятнами. Я почувствовала ее растерянность, перемешанную с негодованием, и перевела взгляд на Егора. Вот теперь и он смотрел на меня, и в его глазах безошибочно читалось: «Тымоя собственность, я никому не позволю протянуть свои грязные ручонки к достижениям отца. И если нужно, ты будешь находиться рядом со мной с утра до вечера».
Но вырвалось из груди Марины Аркадьевны.
Однако к этому ничего добавить не получилось. Егор дал понять, что шансов переубедить меня больше не появится. Во вторник мы едем в опеку, где я официально соглашусь доверить свою судьбу сводному брату. Егору. И встречаться со мной в средубессмысленно. Тетя проиграла.
Добрый день, раздался царственный голос и, обернувшись к двери, я увидела бабушку. Она сняла траур, и это было первое, о чем я подумала.
«Да, меня так просто не отдадут», пронеслась вторая изумленная мысль.
* * *
Бабушка выглядела так, будто только что поднялась с трона. Для общей картины не хватало лишь мантии и тяжелой короны, усыпанной драгоценными камнями. Высокая, худая, в длинном прямом платье благородного серого цвета, со старинным жемчужным ожерельем она производила впечатление женщины, давно разгадавшей тайну времени. И никто бы не сказал, что возраст бабушки близится к семидесяти. Аристократизм и ухоженность не то чтобы стирали годы, они делали их непонятными, путали цифры и отдаляли предположения.
Слегка вьющиеся седые волосы были уложены с художественной небрежностью, легкий макияж делал лицо свежим и невероятным образом прятал следы многодневной душевной боли. Хотя, нет, это сила духа не знала границ: бабушке требовалось в один миг перечеркнуть страдания, и она справилась с этим. И я догадывалась, что вытащило ее из глубокого траурамысль о том, что единственная внучка, продолжательница рода, может покинуть этот дом.
Бабушка и Егор обменялись быстрыми взглядами, подтверждающими мои подозрения. Наверняка вчера на другой половине дома состоялось совещание, и моя встреча с Мариной Аркадьевной была расписана по минутам: когда в библиотеку захожу я, когда появляется Егор, и когда перешагивает порог бабушка
Несколько недель тетю удавалось держать на расстоянии, атаковать меня она могла лишь по телефону, а теперьпоследний аккорд. И я не сомневалась, что бабушка настаивала на своем появлении, она всегда участвовала в жизни семьи и никогда не оставалась в стороне. И потом, одно дело, когда за меня борется сводный брат, и совсем другое, когда на первый план выходит родная бабушка.
Егор поднялся, уступая место, и сделал шаг в сторону. Его глаза хищно блеснули, не обещая ничего хорошего моей тете.
Добрый день, Марина Аркадьевна заерзала в кресле, чувствуя себя неловко. Теперь против нее было сразу два противника, причем оба из разряда сильных. Противники-профессионалы.
Рада видеть вас, бабушка кивнула Марине Аркадьевне и добавила чуть осуждающим тоном: Наконец-то вы приехали проведать племянницу. Дженни было очень тяжело.
Она практически обвинила мою тетю в равнодушии и при этом знала, что Егор не разрешал приезжать ни Марине Аркадьевне, ни Юрию Викторовичу.
«Бабушка, ничего не изменилось, да? Ты по-прежнему серый кардинал, раскладывающий перед собой чужие судьбы, точно карты»
Плавно опустившись в кресло, она посмотрела на меня, будто собиралась ответить: «Ты права. Я вернулась. Ни у кого не получится вмешаться в жизнь нашей семьи. Я не позволю».
Мама назвала меня в честь бабушки, так что имя у нас было одинаковоеДженнифер. Но мы не совпадали ни одной чертой характера.
Я неоднократно обращалась к вам, Егор, с просьбой разрешить мне приехать, однако вы отвечали отказом, с нажимом произнесла Марина Аркадьевна и занервничала еще больше. На ее лбу выступили еле заметные капельки пота, пальцы принялись теребить край кофты. Наверное, тетя уже чувствовала окончательный и бесповоротный проигрыш. А уж меня больше всех интересует судьба Дженни! Мы, между прочим, ее воспитывали пятнадцать лет.
Я очень благодарна вам за то участие, которое вы приняли в судьбе моей любимой внучки, дежурно улыбнулась бабушка. И раз мы с Дженни были так долго в разлуке, а вы имели возможность с ней видеться каждый день, то Дженни останется у нас. Это справедливо и правильно. К сожалению, мой возраст не позволяет оформить соответствующие бумаги, официально заботу о Дженни возьмет на себя Егор. Тем более, что моя внучка сама этого хочет.
И я сразу ощутила на себе три взглядасовершенно разные, и ни один из них не обещал тепло и поддержку. Да я и не ждала этого, только папа и Павел могли меня согреть
«Меньше всего на свете я хочу такого опекуна», вспыхнула правда, но вслух я произнесла совсем другие слова:
Моим опекуном будет Егор, я это давно решила.
Марина Аркадьевна уходила торопливо, с гордо поднятой головой, демонстрируя несогласие и вселенскую обиду. А в моей душе росла и крепла уверенность, что такой ответ она не простит никогда. Однако, покидая библиотеку и забирая с собой приторный аромат духов, тетя все же повернула голову и деловито сказала Егору:
Привезите Дженни в среду, вы мне это обещали.