Блеклые и потерявшие всякий блеск, волосы, впалые щеки, и до неприличия огромные, темные круги под глазами. Они занимали чуть ли не часть ее маленького личика, а потрескавшиеся, пересохшие губы казались абсолютно безжизненными. С отсутствием даже самого малого намека на природный красивый и сочный окрас. Большие глаза, окантованные длинными ресницами выглядели огромными на ее худом лице. Бледный оттенок кожи был настолько светлым, что казалось, будто в отражении она смотрит не на саму себя, а на какой-то ходячий труп. Куда бы не направила свой взор, отовсюду торчали кости, и ей не хотелось продолжать это псевдо любование.
Девушка внимательно посмотрела на ребра, которые ещё вчера казались ей сносными, а сегодня выпирали больше, будто за ночь она скинула ещё, как минимум, три кило. Тряхнув головой, юное создание закусило свои губы, чтобы не расплакаться, и все-таки добралось до комода, из которого вытащило свитер и теплые брюки, которые более-менее нормально смотрелись на ее тощем теле. Вроде бы она работала, вроде бы уже, как два года, не жила в этом аду под названием «детский дом», но казалось, даже там девушка не выглядела настолько плохо, как сейчас. Ее мизерной зарплаты хватало только на самое необходимое, хотя иногда приходилось экономить и на нужном. Конечно, ей платили бы больше в кафе-баре, где она работала вот уже почти год простой официанткой, но только в том случае, если бы девушка оставалась работать ночью, обслуживая пьяных мужиков. Но она всегда отказывалась, предпочитая не всегда быть сытой, зато чувствовать себя в полной безопасности. Ведь она знала, что ночью, пребывая в компании пьяных мужчин, с ней может произойти все, что угодно. Над ее молодым, нетронутым и невинным телом запросто могли бы надругаться, что сломало бы Викторию в одночасье.
Нет, она никогда не допустила бы такого исхода событий. Девушка решила, что будет ждать своего единственного и неповторимого, которому и решится подарить девственность. Поэтому весь день Виктория обслуживала посетителей в простом, даже можно сказать, захудалом кафе, а вечерами гуляла по знакомым улицам и читала книги, спасаясь от своего одиночества. Ведь у нее никого не было. Не было ни семьи, ни друзей, ни даже дальних родственников. Одна. Совсем одна.
Выживала, как могла, и не ломалась, но чувствовала, что постепенно силы сходят на нет. Ее угнетала эта бедность, которая затягивала неумолимо, жестоко, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Чем больше Виктория пыталась из нее выбираться, тем сильнее нищета поглощала, как мерзкое поганое болото, из которого, как она думала, уже никогда не выбраться. Девушку убивало и одиночество. Она прекрасно понимала, что не может ни к кому обратиться, ее некому защитить. От осознания своей беспомощности, беззащитности и слабости становилось больно и тошно, но Виктория, как могла, пыталась не заострять свое внимание на этом. Жила, как жила, и уже давно со всем смирилась. Но на душе легче от этого, к сожалению, не становилось.
Девушка не сразу смогла взять себя в руки после этих гнетущих мыслей, но все же у нее получилось. Натянув на себя одежду, Виктория подошла к холодильнику, которому уже давно нужно было отправиться на металлолом или же на свалку, но он все еще присутствовал в ее малюсенькой комнатушке, потому что возможности приобрести другой, более продвинутый, не было. Открыла дверцу и внимательно оглядела его содержимое. Там был только пустой суп и два йогурта, которые девушка купила вчера, чтобы хоть чем-то побаловать себя на завтрак. Достала их и стала есть с большим аппетитом и улыбкой на лице. В голове Виктории крутились мысли о том, что она, наконец-то, съела хоть что-то вкусное. Девушка опустошила содержимое маленьких пластиковых стаканчиков в обертке и отправила их в мусорное ведро. Накинув на себя легкую курточку, которая для такой суровой зимы точно не подходила, хотя бы потому, что была больше предназначена для теплой осени, но деваться бедняжке было некуда.
Цены в магазинах были просто бешеные, что даже на распродаже девушка не могла подобрать себе то, что имело бы приемлемую и доступную цену. В основном все ее вещи были с детдомовских времен, но Виктория никогда не жаловалась на свою судьбу, не унывала по такому поводу и всегда успокаивала себя тем, что и на ее улице когда-нибудь наступит праздник. Но чем больше проходило времени, тем меньше в это верилось. Девушка относилась к жизни достаточно серьезно, не витала в облаках, не носила розовых очков, рассуждала всегда трезво. Но все-таки иногда после прочтения какого-нибудь очередного любовного романа она позволяла себе немного помечтать о своем принце, который, наверняка, уже ее ищет и скоро спасет, стоит только немного подождать. Только с наступлением утра чудо не происходило, и настроение, конечно, же портилось. День сменялся новым днем. Работа, работа, и опять работа, а по вечером книги и прогулки. Когда становилось совсем плохо, беззвучные рыдания в подушку. Плакать тихо-тихо, чтобы никто не услышал, превратилось для девушки со временем в целое искусство. А потом снова наступал новый день без всяких перемен и надежд....
Виктория заперла квартиру на все замки. Это стало за время проживания в общаге целым обрядом, привычкой, ведь, когда однажды девушка впопыхах совершенно случайно забыла закрыть свою маленькую комнатушку, к вечеру ее ждал крайне неприятный сюрприз в виде соседа алкаша, который будучи в нетрезвом состоянии выпроводил ее из собственного жилья, устроив посиделки с собутыльниками, и бедной девушке ничего не осталось, кроме ночевки прямо в длинном коридоре здания. Поэтому теперь Виктория относилась к этому с особой серьезностью. Даже когда опаздывала на работу, никогда не забывала проверять, закрыла ли дверь на замки.
Спустившись по лестнице, усыпанной бутылками из-под водки и шприцами, девушка зажала нос рукой, чтобы не вдыхать этого мерзкого запаха в легкие, настолько противного, что казалось, ужасней него нет. Оказавшись, наконец, на улице поежилась. Было дико холодно, к тому же дул зябкий и пробирающий до костей ветер. Виктория, немного привыкнув к такому холоду, продолжила свой путь на работу, сильнее укутав маленькое личико в теплый шарф, который для нее однажды связала нянечка в детском доме. Наверное, единственный человек, который когда-либо о ней заботился. Только благодаря этой женщине пребывание в том аду не казалось таким уж ужасным, а было более-менее сносным. Девушка никогда не могла вспоминать о своем прошлом без слез. Сказать, что было сложно, это ничего не сказать.
За каждый кусок хлеба или тарелку супа приходилось чуть ли не драться. Сама по себе Виктория была очень спокойной, романтичной, тихой и покладистой девушкой, но детдом научил ее стоять за себя, показал, что значит быть сильной, не сдаваться, не унывать, стоять на своем. Ведь очень часто те, кто были сильнее заставляли воровать тех, кто слабее, применяя угрозы и другие жестокие методы. Поэтому Виктории стоило больших усилий не испортиться в этом ужасном месте, не потерять себя, не стать какой-нибудь шалавой, алкашкой, наркоманкой или просто моральным уродом с больной психикой. Но она смогла, выстояла, и думала, что самое худшее время в жизни позади и теперь ее ждет только светлая полоса. Но, как же она ошибалась....
Девушка спросила который час у прохожего, ведь своего телефона у нее не было, давно сломался, а услышав ответ ужаснулась. Опять могла опоздать, поэтому прибавила шаг на столько, настолько это было возможно. День прошел без происшествий, Виктория, как всегда, блестяще отработала свою смену и, получив заработок, отправилась уже было домой, но, к счастью, вспомнила, что дома ее опять ждет пустой холодильник, который нужно забить хоть чем-нибудь съедобным. Девушка, больше не теряя ни секунды на раздумья, отправилась в ближайший супермаркет, но снова была шокирована ценами, которые росли не по дням, а уже, кажется, по часам. Посчитав свою сегодняшнюю выручку, Вика поняла, что побаловать в этот день себя чем-нибудь вкусненьким, не удастся. Купив все самое необходимое, девушка отправилась домой, но не упустила прекрасной возможности немного прогуляться, ведь вечер, уже можно сказать, ночь была чудесной. Холодной, но красивой, чарующей.
Не успела завернуть за знакомый переулок, ведущий прямо к самому дому, как некто, хотя, нет, их, кажется, было двое, схватили девушку и прижали к стене. Вика даже не успела позвать на помощь, потому что два уличных бандита крепко накрепко зажали ее рот рукой и стали грубо шарить по ее хрупкому телу, но что они пытались найти? Ведь у нее у самой нет ничего за душой, и если бы у девушки отсутствовала совесть, как у двух этих отморозков, то, наверняка, она бы тоже стала воровкой и убийцей.