Я смотрю на него и не могу поверить, что вот так случайно столкнулся с ними. Со своим пятилетним внуком и его матерью.
И когда он, сытый и довольный, просит ему почитать, я открываю на планшете свою любимую сказку про путешествия Гулливера и читаю вполголоса, пока малыш не засыпает на моих руках. Вдыхаю аромат детства, аромат его волос, и шёпотом обещаю, что позабочусь о них с мамой. А потом я тихонько отношу его обратно в их номер, потому что не хочу, чтобы Полина перепугалась спросонья, укладываю его рядом с ней и накрываю их обоих пледом.
Знаю, что должен сразу выйти. Знаю, что она разозлится, если застанет меня в своей комнате, возле кровати, пялящимся на неё спящую. Но почему-то не могу оторваться.
Её лицо ещё красное и опухшее от слёз, и мне невыносимо знать, что это я, яи причина, и следствие. И исправить ничего уже не могу. Но постараться загладить свою вину всё же попытаюсь.
И, пока в голове роятся новые планы, я тихо отхожу к двери и берусь за ручку, чтобы бесшумно выйти, раздаётся стон, который я никогда ни с чем другим не перепутаю, никогда не забуду. Просто не смогу. Стон её удовольствия.
Да-а-а, шепчет она кому-то в своём сне. Да-а-а, пожалуйста! Пожалуйста, Николай Петровичсрывается с губ Полины, и я стремительно убираюсь подальше от неё.
Даже три ледяных душа подряд не могут заглушить голос Полины в моей голове. Я так и вынужден засыпать: в агонии, с горящей плотью и воспоминанием о том, как она шепчет эти слова.
Утром я слишком разбит и просыпаюсь, когда соседняя дверь хлопает, а в коридоре уже слышен голос мальчонки. Торопливо собираюсь, чтобы не опоздать на назначенный мной же завтрак и догоняю их у самых дверей ресторана.
Крадучись, подслушиваю их разговор, естественно, обо мне.
Сынок, неприлично так себя вести с незнакомыми мужчинами. Тем более, что он мой начальник. Это некрасиво. говорит Полина сыну.
Я касаюсь её спины, и она замирает.
Доброе утро, Полина, Лёшка, приветствую их. Как спалось?
И вам доброе утро, Николай Петрович, отвечает Полина, и у меня в голове проносится мимолётной вспышкой вчерашняя картина. Замечательно.
Слышу в её голосе сарказм Но судя по тому, что снился ей оргазм, может, это и что-то другое.
Привет, Николай, здоровается Лёшка, вызывая у матери тяжёлый вздох.
Я подхватываю внучка на плечи, не обращая внимания на недовольство на лице Полины, и, пропуская её вперёд, мы идём за ней.
Зал ресторана забит. Всё внимание на нас. Конечно, это очень занимательное зрелище: новый владелец фирмы для одной половины и старый злющий руководительдля другой, вышагивающий бодрой походкой со своим новым личным помощником и её ребёнком на загривке. Вижу, как неприятно это для неё, но мне самому плевать. Уволю каждого, кто посмеет пройтись на эту тему.
10. Николай
Николай Петрович, шепчет Полина, уверена, что со стороны всё это выглядит странно и непотребно.
Я склоняю голову к её лицу, вижу, как расширяются её зрачки, и вдыхаю её запах.
Вы, вроде, не замужем, а я холост, законов мы не нарушаем, в порочной связи не состоим, так кому какое дело до досужих сплетен за спиной? Вам? Вы мой личный помощник, сопровождаете меня. Точка. А каким образом я веду себя с ребёнком никакого отношения к делу не имеет.
Она вспыхивает. Да, мне нравится делать ей намёки. Втайне я надеюсь, что она признается мне. Но понимаю всю тщетность своих ожиданий. «Она не такая», проносится в голове болезненное воспоминание.
Стойкая оловянная принцесса устраивается рядом с Топоровым, своим бывшим генеральным, я усаживаю рядом Лёшку и присаживаюсь с другой стороны стола. Иван Константинович усиленно пытается не выдать удивление, но Полина неуютно ёрзает под его взглядом.
Итак, начинаю я, чтобы хоть как-то скрасить неловкость этих двоих, в понедельник, когда я приеду в офис, думаю, часам к десяти, я бы хотел просмотреть отчёты о проделанной работе за последние три года от каждого отдела. От бухгалтериивсю финансовую отчётность, договора, накладные, счета-фактуры, акты сверок и бухгалтерский баланс за пять лет. Полина, я пью зелёный чай, без сахара. Ссылку на магазин вышлю вам на почту, закажите, пожалуйста, сразу несколько коробок. От вас, Полина, я попрошу подготовить расписание на ближайшие две недели, и мы покумекаем, как вписать в него мои уже запланированные мероприятия.
Конечно, посерьёзнев, откликается она. У меня всё с собой, если желаете, можем обсудить расписание прямо сегодня.
От её сухого делового тона моя шея покрывается мурашками.
Благодарю, но это лишнее. Обсудим в понедельник. К которому часу вы обычно приходите?
К восьми тридцати.
Чудесно, я предпочитаю работать с десяти и до двадцати, в лучшем случае, но, учитывая ваши обстоятельства, готов сдвинуть график. Но мне понадобится ваша помощь в поездке через две недели. Это займёт время с пятницы до воскресенья.
Я не могу, вырывается у неё. Мне не с кем оставить сына.
Сына мы возьмём с собой, Полина, говорю ей тоном, не терпящим возражений. Обсудим позже. Покину вас на пару минут.
Я спешно иду по направлению к выходу, потому что там, в дверях, со взглядом, наполненным злобой, стоит моя секретарша. Если быть точнеебывшая секретарша. Потому что она написала заявление на увольнение по собственному желанию ровно две недели назад и не должна была здесь присутствовать. Ни в качестве моей секретарши. Ни в качестве моей любовницы. Тем более, не в этом смысле.
Потому что эта молоденькая профурсетка оказалась настолько глупа, что решила повесить на меня свою беременность. Да вот только не прокатилоо своём диагнозе я знал уже пятнадцать лет. Бесплодие. Стерильность. Понятное дело, я не афишировал это направо и налево. Кроме моего лечащего врача об этом не знал никто.
Однажды давнотеперь уже казалось, что в прошлой жизния хотел ещё детей. Кроме подрастающего семилетнего сына. У меня появилась женщина, и мы пытались много лет, а потом пошли по врачам. Именно тогда я и узнал о дисфункции семявыводящих протоков, а лечение не дало результат. Периодически я проходил обследования и пробовал новые методы лечения, но потом забил. Оставил всё, как есть.
Потому что те отношения распались, а мой единственный сын разочаровал меня. Потому что я сам себя разочаровал. Потому что я, старый дурак, потешил своё эго и сотворил с Полиной то, чего она никогда не в силах будет простить.
Никуша, так это правда! восклицает Камилла. Мне сорока в клювике принесла новостьсам Бакинский таскается с новой секретаршей и очаровательным ребёнком, своей копией.
Я хватаю её за руку и вывожу из зала. Меньше всего я хочу, чтобы она закатила скандал перед публикой. Хотя к чёрту! Я не хочу, чтобы она закатывала скандал перед единственными двумя людьми, которые теперь интересуют меня больше всего на свете.
Зачем явилась?
Посмотреть на эту шмару, конечно, усмехается Камилла своими силиконовыми губами. Она у тебя работала до меня, да? Смотрю, ей ты позволил оставить ребёночка? Ещё и обеспечивал все эти годы, поди? А, может, и потрахивал? Ну в перерывах между мной и Иркой?
Закрой свой рот, рычу в ответ. Заткнись и не вздумай полоскать её в своём болоте!
Камилла смеётся. Хохочет до слёз из глаз.
Батюшки! Я ушам своим не верю! Чтобы господин Бакинский защищал проститутку Ой, прости Секретаршу. Сдаёшь позиции или погоди-ка! Это ты из-за неё таким сталжестоким, эгоистичным, самовлюблённым козлом? Никуша, ну это вообще ни в какие ворота!
Эта барышня меня уже знатно подбешивает, но я держусь. Пальцем не трону, конечно, хоть и заслужила, но руки чешутся.
Камилла Борисовна, вы отработали положенные две недели и можете быть свободны.
Да иди ты к чёрту! Я была беременна от тебя, а ты заставил сделать аборт. Ты, она обвиняюще тычет своим длиннющим ногтем прямо мне в лицо, сказал, что я не могу быть беременна от тебя, хотя я ни с кем тебе не изменяла, когда ты спал со всем, что шевелится! А теперь, полюбуйтесь-ка! Бакинский и его юный наследник! Я сейчас патлы этой курве поукорочу! Родила она и радуется! А ты! Около неё увиваешься! На глазах у всего офиса! А меня в подсобку вечерами приглашал!