Не иначе новый хозяин, думает про себя Марек.
Он бы постоял еще на мосту, но, как говорится, перед смертью не надышишься. Хочешь, не хочешь, а ему придется сегодня показаться на глаза пани Фелиции. Марек вздыхает, берет чемодан за ручку и быстро идет по дорожке через сосновый бор.
Начинает смеркаться. Над столом, в гостиной у пани Фелиции горит лампа под матерчатым абажуром с бахромой. Марек сидит у окна и пьет чай с чабрецом. Горничная Грася сидит напротив, подперев щеку ладонью. Её зеленоватые глаза поблескивают в неярком электрическом свете, длинная коса лежит на груди. На Грасе темное платье по щиколотку с белым фартуком с кружевной отделкой.
Чеслава, молоденькая горничная, которую пани Фелиция взяла в дом весной, приносит из кухни половину пирога с визигой. Она ставит пирог на стол и режет ножом. Марек украдкой разглядывает горничную. Чеслава похожа на девочку-подростка. Она невысокого роста, худенькая. Черные вьющиеся волосы коротко подстрижены. У Чеславы большие и льдистые, светлые, как у лайки глаза.
Чеслава старательная девушка, говорит задумчиво Грася, правда не очень ловкая. Вечно что-то спалит или разобьет. Приходится за ней присматривать.
Можно мне еще чаю, просит молодой человек.
Чеслава быстро поднимает на него глаза и тотчас отводит в сторону. Марек подвигает по столу чашку. Чеслава берется за заварной чайник.
А что же Алиша? спрашивает Марек про другую горничную, которая прежде работа у тетки.
Пани Фелиция ее выгнала, обиженно поджимает губы Грася. и я считаю, правильно сделала.
Что так?
Много она о себе думать стала, хмурится Грася. А уж куда Алиша потом подалась, я и не знаю. Мир большой Ну вот, опять! Ты что, галок считаешь?
Марек быстро убирает руки со стола. Чашка уже полна до краев и черный, как деготь чай льется через край и бежит по столу.
Простите, говорит тихо Чеслава.
Горничная ставит чайник на стол и поправляет упавшую на глаза челку. Мареку кажется, что в ее больших льдистых глазах горят лукавые искорки.
Я сейчас все приберу, говорит Чеслава.
Она приносит с кухни полотенце и вытирает стол.
Марек ест пирог с визигой, запивая чаем. Он глядит в окно на темнеющий за оградой палисадника сосновый бор. Молодому человеку вспоминается широкое невыразительное лицо Алиши, её черные немного раскосые глаза и маленькие яркие губы. Её плотно сбитая, невысокая фигурка.
Алиша почему-то терпеть меня не могла, вспоминает Марек, Она частенько ябедничала пани Фелиции. Как-то раз мне из-за неё хорошенько влетело
А где же тетушка? спрашивает, внезапно спохватившись, Марек.
Пани Фелиция вызвала такси и поехала в Картузы, отвечает горничная. Сказала, что на телефонную станцию.
Зачем это? удивляется Марек, а у самого холодеет в желудке и вкусный пирог уже не лезет в рот.
Сегодня почтальон принес телеграмму из Варшавы. Как пани Фелиция ее прочла, у нее сразу настроение испортилось. Накричала на меня ни за что. А после собралась и поехала в Картузы.
Выходит, я с ней разминулся, бормочет Марек и пытается вспомнить не видел ли он такси из окна автобуса.
Да что я же сижу, поднимается со стула Грася, Чеслава, милая, а ну пойдем-ка во двор. Мы с тобой о чем уговорились?
Да, пани Грася, тихо говорит Чеслава.
Марек поглядывает на панночку, и опять ему мерещатся веселые огоньки в ее светлых, как у лайки глазах.
Ты верно думала, что я позабыла, раз пан приехал? А я и верно, позабыла, только сейчас вспомнила. Ну-ка, пойдем Пан, ежели вы с дороги проголодались, оборачивается к Мареку горничная, то в кладовке есть сыр и вареная телятина. Я за четверть часа управлюсь и подойду
Долговязая худая Грася выходит из-за стола, толкает дверь и спускается по широкой лесенке во двор. Следом идет Чеслава.
Марек поднимается из-за стола и ходит туда-сюда по гостиной. На сердце тоскливо и беспокойно. Он допивает остывший чай и хмуро глядит за окно. Но в сосновом бору ни души. Меж стволов плывет синий сумрак. Звука мотора не слышно.
Пойти что ли, умыться с дороги, думает Марек.
Марек выходит во двор. Пару лет назад, в углу двора бригада из Картузов соорудила душевую кабину с газовой колонкой для нагрева воды. Первым делом Марек проверяет, есть ли вода в большом сваренном из нержавейки баке. Воды в баке примерно половина. Молодой человек отворачивает вентиль, чиркает спичкой. Газ вспыхивает с громким хлопком и горит ровным пламенем, роняя синеватый отсвет на руки и лицо Марека.
Молодой человек стоит возле душевой кабины и не знает, чем занять время. Двор, пристроенный позади теткиного дома, довольно просторный. У дальней стены стоит садовый инвентарь. По левую рукубольшие ворота, сейчас запертые на засов, а справа душевая кабина и пара чуланов. В одном чулане стоят старые улья и велосипед Марека. А что в другом Марек и не помнит вовсе. Но только там, в этом чулане сейчас горит свет! Тусклая электрическая лампочка светит сквозь узкие щели в дощатой стене.
Мареку слышится приглушенный голос Граси, он хочет окликнуть горничную, но почему-то не делает этого. Стараясь не шуметь, молодой человек подходит к чулану.
Ну, сколько можно бить посуду? спрашивает Грася. Или ты нарочно взялась меня злить?
Простите, я буду внимательнее, слышит Марек тихий голосок Чеславы.
Ты всегда так говоришь, а толку нет! Ну, какое красивое было блюдо? С павлинами, с каретой И вот, на тебе, пожалуйста, бац и черепки! Да ему, наверное, сто лет было
Я же не нарочно.
Дня не проходит, чтобы я тебя не порола! Вот пожалуюсь пани Фелиции, пускай тебя выгонит.
Пожалуйста, не надо, не говорите пани Фелиции! просит Чеслава.
Ах, не говорить?!
Марек слышит, как прут с тонким свистом рассекает воздух и хлещет по коже. Чеслава не то стонет, не то вздыхает. Марек подходит ближе, прислоняется лбом к дощатой стене и заглядывает в щель между досок. Посреди чулана стоит низкая деревянная скамья. На скамье ничком лежит молоденькая горничная. Темное длинное платье бесцеремонно задрано на спину. Белые трусики сдернуты с ягодиц. У Чеславы маленькая красивая попка. Сейчас незагорелые округлые ягодицы панночки украшены десятком темных припухших следов от прута. Взгляд Марека жадно скользит голым ножкам Чеславы.
И вовсе она не худышка, замечает Марек.
Ножки у горничной совсем не похожи на две палки! У нее гладкие крепкие ляжки, тонкие щиколотки и маленькие ступни с розовыми пятками. Чеслава лежит ничком на скамье. Под бедра панночки подложена маленькая подушка, от этого ее ягодицы немного приподняты над скамьей.
Не смей бить посуду! Не спи на ходу! говорит Грася и, невысоко поднимая руку, стегает панночку прутом по голым ягодицам.
Затаив дыхание, Марек следит, как изгибается вымоченная в соленой воде розга и впивается в белую кожу, как кончик прута царапает бедро панночки, оставляя глубокую отметину. Чеслава снова вздыхает и дергает босой пяткой. Марек только качает головой, он видит, что Грася наказывает горничную довольно больно. Но Чеслава легко, без слез и криков выносит порку.
Сам Марек к своему стыду плохо выносил боль. Стоит сказать в прошлые годы Марека частенько наказывали и пани Фелиция, и нанятые репетиторы, и горничные, но молодой человек так и не выучился терпеть боль от розог. Рано или поздно он принимался кричать, а из глаз лились слезы, как из лейки. У молодого человека не хватало мужества, чтобы молча вынести порку.
Грася перебрасывает косу через плечо, обходит скамью и встает, с другой стороны.
Что же, жалко тебе это блюдо? спрашивает она Чеславу.
Жалко, еще как жалко, торопливо отвечает горничная, такое красивое было Ай!
Это хорошо, что жалко, соглашается Грася и снова отводит руку с прутом.
Розга тонко свистит в воздухе и впивается в кожу. У Марека холодеет в груди. Чеслава тихо вздыхает и ерзает на скамье.
Грася наклоняется и проводит узкой ладонью по маленьких исхлестанным прутом ягодицам панночки. Стряхивает с кожи кусочки коры и березовый листик.
Пообещай мне, что ничего завтра не разобьешь?
Честно-честно, я обещаю! Я ничего больше не разобью! говорит Чеслава, и поднимает голову от скамьи и смотрит на Грасю пустыми светлыми глазами.