Зофия Мельник
Ведьма
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Как же ты вытянулся за эту зиму, улыбается пани Фелиция, разглядывая Марека. Как возмужал! Да ты уже совсем взрослый, Марек!
Пани Фелиция не может удержаться, тянется через стол и ерошит племяннику волосы.
Ну что вы тетушка, право, не нужно, хмурится Марек и откидывает назад упавшую на глаза челку.
На столе горит лампа с апельсинового цвета матерчатым абажуром с бахромой. Из сумрака в круг света выходит Грася со старым медным самоваром фабрики Ферже, украшенным гербом с орлом и оттисками. К цветущему жасмину примешивается вкусный запах древесного дымка, и Мареку сразу вспоминаются другие летние вечера за этим застеленным льняной скатертью просторным столом в доме пани Фелиции. Ему вспоминается, как Грася в темном платье по щиколотку и белом фартуке с кружевной отделкой так же, как сейчас вносила на вытянутых руках медный самовар, а за окнами догорал вишневый закат, или стучал по кровле дождь, а бывало к оконным стеклам так плотно прилегал туман, что не было видно ни соснового бора, ни самой ограды палисадника.
С конфорки самовара Грася снимает фарфоровый заварочный чайник и сперва наливает в чашки густой и черный, как деготь, пахнущий мятой и чабрецом чай, а после разбавляет его кипятком из самовара.
Спасибо, душечка, благодарит горничную пани Фелиция.
Я сию минуту пирожки принесу, говорит Грася и неслышно уходит.
В большом доме пани Фелиции обычно служат две горничные. Но час уже поздний, и другую горничную, Алишу, тетушка велела не будить.
Створки всех трех окон в гостиной распахнуты наружу, в густой сиреневой темноте подле дома стоят кусты жасмина, в палисаднике трещат цикады, ситцевые занавески на окнах ходят туда-сюда от легкого движения ночного воздуха.
Марек придвигает по скатерти чашку ближе к себе. Берет щипцами колотый сахар из сахарницы, роняет в чашку и размешивает мельхиоровой ложкой. Сдувает в сторону пар, осторожно отхлебывает из чашки, конечно, обжигается и ставит чашку обратно на блюдце.
От Торуни до Картузов он добирался на электричке, потом ехал на автобусе до поворота на Маженье, а дальше шел пешком через село, по мосту через речку, по светящейся в сумерках дорожке через сосновый бор до самого дома пани Фелиции. Марек чувствует себя помятым и уставшим с дороги. У него слипаются глаза. Марек думает, что попьет с тетушкой чая, уйдет во флигель, ляжет на кровать и уснет раньше, чем его голова коснется подушки.
Ксения должна была передать с тобой письмо, напоминает пани Фелиция.
Да, верно, говорит Марек, я совсем позабыл.
Он тянется к дорожной сумке, которая стоит на пустом стуле подле него. Марек до последнего надеялся, что тетушка не вспомнит о письме. Он знает, что ничего хорошего его старшая сестра Ксения пани Фелиции писать не станет.
Когда Мареку было двенадцать, его родители уехали работать по контракту в Перу. Работа горных инженеров в Перу оплачивалась в разы лучше, чем в Европе, правительство активно инвестировало в нефтяную отрасль. Но брать Марека с собой мама побоялась. С тех пор он жил в Торуни у старшей сестры, а летом приезжал погостить к тетушке Фелиции в Маженье. Так незаметно пролетело шесть лет, и этой весной Мареку исполнилось восемнадцать. У него карие глаза и курносый нос. Волосы у Марека темно-русые, они немного вьются и вечно лезут в глаза. Мареку следовало бы почаще стричься, но он терпеть не может парикмахеров. Что о нем сказать еще? Как и отец, Марек невысокого роста, но хорошо сложен. И если вы прогуляетесь с Мареком по улицам Торуни и станете спрашивать у встречных панночек, хорош собой молодой человек или нет, то десять панночек из дюжины, вам ответят, что Марек определенно хорош собой, и они будут рады с ним познакомиться. Сам же Марек давно про себя решил, что он совсем не красавец, но как будто и не урод и больше к этому вопросу не возвращался.
Марек достает из сумки письмо и протягивает пани Фелиции. Тетушка ножом для бумаг открывает конверт и достает сложенный в несколько раз лист писчей бумаги. У Ксении крупный неровный почерк, Марек со своего места видит, как строчки письма наползают друг на дружку. Пани Фелиция торжественно вынимает из футляра очки в толстой роговой оправе и водружает их на нос.
Скрипят половицы. Долговязая Грася с длинной перекинутой через плечо косой выходит из сумрака и ставит на стол блюдо с пирожками. Пани Фелиция читает письмо Ксении и хмурится. Сам не заметив как, Марек съедает пирожок с ревенем и тянется за другим.
Спасибо, Грася, говорит Марек. Какие же вкусные у тебя пирожки!
Я с утра напекла, как знала, что гости будут, улыбается горничная и тоже садится к столу.
Ксения пишет, что ты скверно учился в этом году, замечает тетушка, глядя на Марека поверх сидящих на кончике носа очков. Я поняла из письма, что ты завалил экзамены?
Да, тетушка.
И аттестата об окончании школы ты не получил?
Марек молча качает головой. Он старается не смотреть на тетушку.
Позволь узнать, спрашивает пани Фелиции. По каким предметам ты не добрал баллов?
По физике и литературе, отвечает Марек, разглядывая льняную скатерть на столе.
Я тебя знаю, Марек. Ты же умный мальчик, говорит тетушка, обиженно поджав губы. Тебе просто напросто лень учиться! Пожалуй, мне придется найти для тебя репетиторов на лето. Вот, не было печали!
Пани Фелиция складывает письмо и прячет в конверт. Она сидит за столом, подперев кулачком подбородок, и задумчиво смотрит на Марека.
А еще Ксения пишет, что с тобой никакого сладу нет. Что ты совсем отбился от рук. И тебя нужно драть, как сидорову козу.
Марек краснеет и едва не давится пирожком с ревенем. Грася тихо смеется. Она сидит с краю стола в темном платье, глаза горничной поблескивают в электрическом свете, льющемся из-под матерчатого абажура с бахромой.
А еще Ксения пишет, что выходит замуж, продолжает пани Фелиция. И переезжает в Варшаву, к жениху.
А я его видел, кивает Марек. Такой рыжий с бородкой, в клетчатом пиджаке. Всю весну за сестрой таскался Ну надо же, а она мне ни слова не сказала! Что же получается, Ксения уезжает в Варшаву, а как же я?
Поживешь у нас в Маженье, пожимает плечами пани Фелиция, она складывает очки и прячет в футляр. Ты, наверное, будешь сильно скучать по Торуни?
Это вряд ли. Ничего хорошего я в этой Торуни не видел. Да и Ксения меня терпеть не может.
Зря ты так говоришь! возражает тетушка. Ксения тебя любит.
Наверное, любит, не спорит Марек. Только отчего-то вечно меня шпыняет.
В Маженье есть школа. Пойдешь осенью учиться Вот что я подумала, одна моя знакомая пани Бажена прошлым летом брала учеников. Так я с ней поговорю. Пускай подтянет тебя по литературе. А вот где мне найти репетитора по физике, ума не приложу!
А как же пан Лисовский? спрашивает Грася.
Коса у горничной длинная, почти по пояс, она лежит на груди у Граси словно змея, а панночка поглаживает ее рукой.
Это какой же Лисовский? переспрашивает тетушка. Тот, что учит в сельской школе?
Тот самый. Шимон Лисовский.
А он разве ходит по ученикам? Вот не знала! Для такого лентяя, как Марек мне лучше репетитора и не найти!
Тетушка улыбается своим мыслям и прихлебывает из чашки остывший чай. Нынешним летом, в июне пани Фелиции исполнится тридцать пять. Это высокая дородная женщина, у нее миловидное округлое лицо, широкие брови и большой мясистый нос, который, стоит сказать, нисколько её не портит. Глаза у пани Фелиции тоже карие, только заметно светлее, чем у племянника. Свои густые и черные как смоль волосы тетушка обычно собирает в большой пучок на затылке и скрепляет старой латунной заколкой в виде бабочки.