Во рту появляется привкус спермычуть солоноватая, похожая на смесь белка с морской водой. Между ногами начинает пульсировать, а свожу ноги и хватаюсь за стену, чтобы не рухнуть на кафельный пол.
Ноги дрожат и отказываются держать, я сползаю по стене, продолжая вдавливать пальцы в промежность. Тяжело дышу, между ног пульсирует, жгут в животе сворачивается узлом. Мне мало, я хочу Тима, хочу, чтобы во мне снова оказался его член. Уверена, в этот раз больно не будет, а если и будет, все равнослишком сильно желание ощутить в себе его твердость.
Переваливаюсь на колени и упираюсь лбом в холодную гладкую стену. «Теперь я не просто люблю тебя, Тим Талер. Теперь я тебя хочу».
* * *
Сажусь за руль и непроизвольно смотрю на окно спальни. Штора задернута, спит? Завожу двигатель, а сам вспоминаю. Как Ника смотрела на меня снизу вверх, аккуратно обхватывая пухлыми губками головку стоящего колом члена. Как слизывала с уголка губ каплю спермы. Как гладила пах и обещала всему научиться.
Кривлюсь в ухмылке. Приплыл ты, Талер, по ходу, нехило так приплыл.
Выруливаю со двора и набираю Упыря.
Ты, Черный и Японец, в двенадцать на базе. Я к Саркису, потом в офис, потом к вам.
Талер, слышь, тебя Нарик ищет. Он там уже на говно сошел, хмыкает Упырь.
Кто стучится, тому и открывают, глубокомысленно изрекаю, Упырь ржет.
Отключаюсь и сразу вижу вызов. Нарик. Что-то рано он просек. Отвечаю нехотя:
Чего тебе?
Быкуешь, Талер? истерит. Прав Упырь, точно в говно. Ты мой товар увел?
Хватит жрать эту дрянь, Витя, стараюсь придать голосу максимум сердечности. Душой не кривлю, я правда на дух не переношу наркоманов, завалят тебя с таким подходом. А мы с ребятами вчера у Саркиса были, не веришьспроси у него.
Отвечаешь, Талер? я даже телефон от уха отодвигаю. Ну как баба, честное слово
Иди нахй, Нарик, достал. Отключаюсь. Снова звонит. Клюнул, отлично.
Талер, это для Шерхана стволы, мне пздц, если я их до завтра не найду.
Тебе по любому пздц, просто ты об этом не знаешь. Но вслух говорю другое:
Не пи. ди, Витя, Шерхану с тобой поссать на одном гектаре западло, не то, что сделку заключать.
Я тут буфер, это для него стволы, просто чтобы напрямую не тянуть, он их через меня провез. Слушай, Тим, я их выкуплю, давай встретимся, перетрем, а?
Сегодня вечером я буду у Саркиса, отвечаю опять же нехотя.
Во сколько?
Смотрю на часы, прикидываю. К одиннадцати точно успеем.
К одиннадцати приезжай, отключаюсь. Дальше номер набираю по памяти, такие контакты держат в телефонной книге только смертники.
Шерхан, это я. Он клюнул Саркис согласен перекупить Да, сегодня в одиннадцать в «Голландце», и выдыхаю. Все. Нет больше Саркиса.
Если бы я умел, я бы сейчас улыбался.
* * *
Подъезжаю к «Голландцу», рано, охранник заспанный, удивленный.
Вам кого?
Вещи свои девушка моя вчера здесь оставила, забрать хочу.
Иду следом, охранник ведет меня в комнату для персонала, я объяснил, что за девушка. Сумка на стуле, платье висит в шкафчике на плечиках, я беру его в руки и зависаю.
Ее запах. Платье легкое, воздушное, в мелких ромбах. Дешевое. Но я представляю Веронику в этом платьедевочка, которая пришла подработать на один вечер. И которую продали как проститутку. Сжимаю плечики, чтобы не начать уже сейчас все тут крушить. Позже. После одиннадцати.
Сумка достойна максимум ближайшей помойки, открываютелефон, зарядное устройство, кошелек, ключи, блеск для губ и тушь для ресниц. И лифчик. «Лежи, не вставай, подожди хотя бы до обеда». Все бывает в первый раз, вот и я с ним заговорил
Лифчик отправляется в мусорное ведро, размер я знаю и без него, запомнил. Телефон не включаетсясдох. Адрес Ники я еще с утра вбил в навигатор. Только иду на выходзвонок. Успел, гаденыш, набрать хозяина.
Ну здравствуй, Тимур Демьянович, молчу. Что молчишь?
Тебя слушаю, Саркис Ваграмович.
Говорят, ты вчера увез кое-что из моего клуба.
Не кое-что, а кое-кого, поправляю.
Что тебе не принадлежало, добавляет с нажимом. Нехорошо, Тимур Демьянович, надо бы вернуть девочку.
Тебе она тоже не принадлежала, Саркис, продолжаю, зае. лся играть в вежливого мальчика, а ты ее на аукцион выставил. Нехорошо.
Это наша девочка, Тимур, Саркис, видимо, тоже заелся, вчера за нее торг до полтинника дошел. Мои друзья ее купили, на двоих, ты лучше верни. Или хочешь, сам заплати, только с неустойкой. Сотку, за то, что друзей моих обидел.
Ты ошибся, Саркис, снова поправляю, это моя девочка. И она уже не девочка, так что отвали вместе с друзьями.
Бросаю телефон на сиденье и сжимаю руль. Сука. Пятьдесят тысяч долларов за Веронику. Представил ее плачущую, кричащую, вырывающуюся из-под волосатого Саркисового друга. Тот хватает ее за волосы и тянет обратно на себя, второй пристраивается сзади, и они оба ее рвут
Съезжаю на обочину и сижу несколько минут, как ослепшийв глазах темно от ярости. Если их обоих не будет в клубе сегодня, сам потом закопаю. А так, Боже, храни Шерхана
* * *
Квартиру Ники нахожу сразу, осматриваюсьбедно и чисто. Тапочки с котами, чашка в сердечках. Девочка же!.. Хотя нет, хмыкаю под нос, уже не девочка. Снизу получаю подтверждающий сигнал и поправляю ширинку. «Жди, сначала на базу, потом домой».
Открываю шкафтак я и знал, вещей немного, ничего не беру, хочу заехать за Никой, покормить ее в ресторане, а потом прошвырнуться по бутикам. Беру только то платье в ромбах, хочу посмотреть, какая она в нем. И надо купить по дороге белье, это очень простое. Французское кружево, вот что должно прикрывать мою сладкую девочку, те места, которые
В головах шумит, в обеих. Усилием воли подавляю возбуждениекровь мне нужна в моей верхней части, для мозга полно работы. Бегло осматриваю шкафы, полки, нахожу паспорт и облегченно выдыхаюесть восемнадцать! Вероника Ланина, она сказала мне правду, моя сладкая, кладу паспорт на место и ухожу. Нике незачем знать, что я здесь был, я просто должен был проверить.
Сначала в офис, потом на базу. Утрясаем мелкие детали, еще раз все проходим по кругу и наконец-то еду домой. На заднем сиденьечетыре пакета «Nina Ricci», скупил пол-коллекции. Пока представлял Нику в белье, впору было самому идти в примерочную, чтобы передернуть. Зато девок повеселил, они ж не слепые, бугор на паху кружевными трусами не прикроешь.
Одна чуть ли не открытым текстом предложила помощь, губы там с подкачкой, так что справилась бы. Сказала, что гланды ей еще в детстве удалили, горло теперь редко болит. И улыбалась улыбкой блдской. До вчерашнего вечера я бы не думал дажезавел в примерочную, поставил на колени и засадил бы, чтобы носом мне в пах уперлась. А теперь чуть не стошнило. Не хочу, хочу свое.
Взлетаю с пакетами наверх, вхожу в спальню. Ника сидит в кресле, подвернув ногу, и листает журнал. На ней моя футболка, и когда я ее вижу, внутри начинают выстреливать салюты. Моя девочка в моей спальне в моей одежде. Круче этогоразве что кончить в Нику
Она откладывает журнал, подходит, и я притягиваю ее к себе, кусая за шею, а потом за плечо.
Скучала, сладкая?
Подтягивается на носочки, обнимает пальчиками затылок, трогает губами губы и шепчет.
Скучала. А ты?
Беру ее руку и кладу на стояк, а она улыбается мне в губы, и я, блять, дурею, а потом отстраняюсь, чтобы банально не кончить в штаны, как обдрочившийся подросток. Вытряхиваю на кровать содержимое пакетов и выбираю комплект из черного и бежевого кружева. Бежевое, ясное дело, чтобы все было на виду.
Надень, протягиваю ей, выходит сипло, голос сел с каких-то херов.
Тим, округляет глаза, оно же совсем прозрачное!
Наверное, у мене вид не договороспособный, потому что замолкает и поворачивается в сторону ванной. Хватаю за руку, останавливая.
Нет, вместо слов отдельные звуки вырываются, при мне надевай.
Молча разглядывает меня, а затем берется обеими руками за низ футболки и медленно тянет вверх.
Глава 7
Я смотрю Тимуру в глаза и снимаю футболку. Под ней ничего нетлифчик остался в сумке в «Голландце», трусы, выпачканные в крови и сперме, Тим выбросил. Смотрю на его шеюкрупный, выпирающий кадык поднимается и опускается, когда Тимур шумно сглатывает. И это зрелище меня завораживает. И очень возбуждает.