Игры мажоров. "Сотый" лицей
Глава 1
В тему твои родители решили в Австралии почилиться, Анвар разваливается на пассажирском сиденье нового «Лэнд Ровер Дискавери» и с завистью проводит рукой по торпеде. Красавчик!
Красавчик, правда. Две недели как из салона.
Не боишься? Твоего отца инфаркт схватит, если он узнает, что ты его новьё взял, беспокойно ерзает Мамаев.
Не узнает, поворачиваю ключ и кайфую от того как тихо урчит двигатель, он вечером звонил из Мельбурна. Спать собирался, у них почти двенадцать ночи было. Я только с тренировки пришел.
С Австралией разница во времени семь часов? уточняет друг. Киваю. Он морщит лоб. Значит там пять утра.
Да. А у нас десять вечера, как раз начинается самый движ. Мы с Анваром едем в «Кактус», там очередная тусня. У Дыма сегодня день рождения.
А охрана не спалит? не унимается Мамаев. Чего ты свой «Форд» не взял?
Выруливаю со двора, и меня прет как плавно у «Дискавери» вращается руль.
В «Кактус» на «Форде»? Это днище, Анвар! пренебрежительно щурюсь. На приборной панели загорается предупреждающий индикатор, звучит прерывистый сигнал. Киваю в сторону зудящей панели: Пристегнись!
Нормальная тачка как по мне, не соглашается Мамаев, защелкивая ремень безопасности.
Четыре года машине, Анвар, это ископаемое, а не автомобиль. Отец хочет его мне отдать, когда я получу права.
А ты?
А я надеюсь, что он все-таки купит себе новый «Кайен» и отдаст мне Красавчика, лениво рулю одной рукой. Реально, он сам едет, я почти не прикладываю усилий.
Думаешь купит?
Отец считает, машина должна быть новой и дорогой. Я тоже так считаю. Это у нас общее. Три года тачке уже ископаемое.
Мне б такое ископаемое, друг откидывается на спинку сиденья. Мне до совершеннолетия светит максимум гироскутер.
У Анвара двое старших братьев, один младший и еще младшая сестра. С таким строгим отцом как у них Мамаеву до совершеннолетия точно ничего не светит.
Меня мать прикрывает, она считает, что Топольские не должны ездить на дровах. Так что, можно сказать, я наполовину под родительским благословением, небрежно бросаю, и Анвар понимающе хмыкает.
С Мамаевым мы знакомы с первого дня, как пришли в лицей. «Сотый», самый крутой в городе. Как бы Анвар ни жаловался, у Мамаевых нормальная семья, в отличие от нашей.
У нас каждый сам по себе. Мать еле упросила отца взять ее с собой в Мельбурн, и он сделал это через силу.
В «Кактус» едем в объезд без прав лучше не попадаться на глаза патрульной полиции. Опаздываем. Разговор с отцом занял время, и по закону подлости попадаем в нехилую пробку.
Надо было рискнуть и ехать через центр, Анвар высовывается в окно и присвистывает. Там авария, Ник, пробка не рассосется, пока полиция не приедет.
Переглядываемся. Ничего не отвечаю и въезжаю на бордюр. Как раз осталось дождаться патрульных, чтобы меня поимели по полной.
Выруливаю с проспекта и смотрю на навигатор. Дворами до ночного клуба, где Дым отмечает день рождения, вдвое короче. Надо только не гнать, чтобы в темноте не собрать всех «лежачих полицейских».
Тормози, Ник! кричит Анвар.
Я уже сам вижу нахохлившегося котяру, которого выхватывают из темноты ксеноновые лучи «Дискавери».
Черный, гаденыш, поэтому поздно его заметил. Вдавливаю педаль тормоза в пол чуть ли не двумя ногами.
Я успел, ну успел же? Но откуда-то справа выныривает дрыщ в толстовке с капюшоном, и раздается глухой стук об капот.
Толчок, пацана бросает вперед. Он падает на четвереньки и неловко валится на бок. Ну все, приехали на тусу
Анвар рядом глухо ругается, сползая по спинке сиденья.
Что за чел? говорю равнодушно, а у самого спина покрывается потом. Я правда человека сбил?
Сдавай назад и крути влево, Ник, отваливаем! вытирает мокрый лоб Анвар.
На автомате выворачиваю руль, сам смотрю не вперед, а направо, мимо Мамаева. А потом в зеркало заднего вида.
Ник, шевелись быстрее, Анвар не догоняет, почему я торможу.
Не в смысле педалью, в смысле мозгами. А я торможу. Потому что вижу, как сбитый мною парень садится на подвернутую ногу, и у него сползает капюшон.
Волосы рассыпаются по плечам. Длинные, волнистые. Красивые
У нее. Это она, а не он.
Я это сказал или подумал?
Ауч, какая девочка! выглядывает из окна Анвар. Значит, подумал.
Девушка сидит, не шевелится, и меня бросает в холодный пот. Может, у нее болевой шок? Анвар рядом дергается, а я продохнуть не могу.
Будто я там сижу на асфальте на согнутой ноге.
Тебя родители убьют, и меня заодно, Мамаев бесится, но я его осаживаю.
Заткнись, Анвар.
Рывком открываю дверцу и выпрыгиваю из машины.
Куда ты, она же тебя узнает потом, и номер машины запомнит Дебил! Не успокаивается Мамаев, но я его не слушаю.
Подхожу к девушке, опускаюсь рядом на корточки. С освещением во дворе явный напряг, приходится подсвечивать фонариком с телефона.
Ты как? спрашиваю и не узнаю свой голос. Сиплый, будто прокуренный. Прокашливаюсь и повторяю: Эй, малышка, ты цела?
Она поднимает голову, и я отшатываюсь, шокированный. У нее большие, темные как расплавленный шоколад, глаза. Не глаза, глазищи. На пол-лица точно.
Только смотрит она не на меня, а будто сквозь, будто я прозрачный. Даже оборачиваюсь назад может, и правда запоминает номер машины? Так темно же, и «Дискавери» на приличном расстоянии. Разве что она хорошо видит в темноте.