Очерки вызвали живейший интерес читателей. Непринужденно, с юмором, рассказывает А. Константинов о дорожных происшествиях, о пейзажах и городах Америки, о достижениях науки и техники страны «неограниченных возможностей». Но в книге обращает на себя внимание не только это. Пытливая мысль и острый взгляд А. Константинова сумели за броским фасадом демократических свобод Америки различить характерные, типологические черты буржуазной лжедемократии, облик которой писателю был знаком и по болгарским наблюдениям: те же разительные социальные контрасты, та же «грязная пена» политической спекуляции, та же власть денег, за которые «можно купить и президента». Писатель прозорливо отмечает, что при всей декларированной свободе и при всем юридически объявленном равенстве всех со всеми «капитал в Америке достиг крайней степени своего развития и задушил свою родительницу личную свободу». Наблюдая за непривычным ему напряженным темпом жизни американских городов, он восклицает: «У-у! Холодно!» не грустной иронией уподобляет американцев деталям некоей машины для производства долларов. Таким образом, восхитившая его сначала американская демократия не помешала ему прийти к заключению о том, что «и в Америке то же, что и у нас». И там, и здесь провозглашается лозунг «во имя блага общества», и каждый понимает его как кому выгодно.
Встречи за рубежом, во время путешествия по Америке и других поездок (в Прагу, в Париж), с болгарскими торговцами и промышленниками натолкнули А. Константинова на мысль о создании собирательного образа болгарина носителя многих характерных черт своей страны и своего времени, которые особенно бросаются в глаза при том взгляде как бы со стороны, когда видишь соотечественника в иноземной, непривычной для него обстановке. При создании этого образа писатель использовал, разумеется, и свои наблюдения над нравами торговцев и политиканов у себя на родине, и сообщения болгарской прессы, и рассказы своих друзей по «Веселой Болгарии».
Книга «Бай Ганю. Невероятные рассказы об одном современном болгарине» вышла в 1895 году. «Бай Ганю» своеобразное произведение. Оно состоит из серии небольших рассказов анекдотических эпизодов, которые рассказываются разными лицами. Это напоминает атмосферу кружка «Веселая Болгария». Вот бай Ганю на будапештском вокзале. В венской опере. В бане. В Дрездене. В гостях у чешского ученого. В Швейцарии. В России. Эти и другие фрагменты не связаны сквозным сюжетом. Но цепочка приключений раскрывает образ, характер центрального героя разносторонне и в развитии.
Спутники бай Ганю едут в европейские страны с целью познавательной. Иные цели у бай Ганю. «Зевать по сторонам» для него занятие пустое. Он везет с собой флакончики с розовым маслом товаром для европейцев редкостным и дорогим. Стремление к наживе движет всеми помыслами и поступками этого человека. Наживаться он готов на чем угодно на неоплаченной кружке пива, на даровом обеде. Сбереженные копейки, выгодно проданный флакончик розового масла все полезно, все приращивает новые суммы к «капитальцу» энергичного мелкого предпринимателя, выбравшегося на международную арену. Однако склонность к мелочной экономии лишь одна и далеко не самая существенная черта характера бай Ганю. Он начинающий капиталист, и его мечты и намерения беспредельны. Он впервые ощутил свободу частной инициативы, и это ощущение ошеломляет его, толкает на такие поступки, которые ставят его в трагикомические ситуации. Писатель прозорливо уловил именно эту черту болгарских буржуа, еще не вышедших из своей первородной патриархальности (с ее наивной непосредственностью, простотой нравов) и уже пытающихся освоиться с «европейским» образом жизни. Столкновения бай Ганю с «Европой» сатирик описывает с мудрой, язвительной и горькой улыбкой. Надо было обладать немалым гражданским мужеством, убежденностью в своей правоте и в силе реалистического изображения, чтобы именно в таком неприукрашенном виде показать обобщенный образ соотечественника, национальные добродетели которого при встрече с европейской цивилизацией нередко оборачивались пороками. Бай Ганю, например, гордится своей житейской трезвостью, умением быть экономным в расходах и расчетливым в отношениях с другими людьми. Но он не замечает, что эти его качества превращаются в скупердяйство, сквалыжничество, оскорбительную для окружающих подозрительность. Он может «запросто» явиться на квартиру пражского профессора Иречека, считая его «своим человеком» только на том основании, что Иречек несколько лет жил и работал в Болгарии, и «по-свойски» вести себя за обеденным столом, сморкаться и чавкать, нисколько не смущаясь тем, что шокирует хозяев. С наивной непосредственностью он распоясывается (буквально) в оперном зале (жарко!), волочится за чьей-то невестой. Он не лишен патриотических чувств, но его доморощенный патриотизм получает нелепо-наглое выражение (сцена в бане) и т. д.
Рассказы эти не просто анекдотичны. Бай Ганю в них не только смешон. Первые его шаги на торгово-спекулятивном поприще это и первый опыт политической демагогии. На родине он с бешеной энергией принимается за общественную деятельность также ради обогащения и приобретения политического капитала. Он дирижирует «свободными» выборами, становится депутатом парламента, издателем газеты, организатором общества трезвенников, проповедником и т. д. Он может стать кем угодно, этот оборотень и хамелеон. Он владеет множеством способов получения «общественного веса». Вовремя пожмет руку «вышестоящему» и вовремя гаркнет «ура». «Надо все делать наверняка. Возгласишь «да здравствует» и вот уже у тебя в руках предприятьице».
А. Константинов умело использует прием саморазоблачений героя сам бай Ганю, бахвалясь, рассказывает о своих «подвигах». Вот бай Ганю объясняет, как он «делает» выборы: «Кого хочешь, того и изберу. Осла так осла, холера его возьми! Дай мне только околийского с жандармами да пару тысяч левов Что избиратели! Сунул несколько пачек бюллетеней в урну вот тебе и осел депутат!»
Благодаря свободной форме изложения, постоянной смене ситуаций, рассказы о бай Ганю сливаются в художественно единое повествование. Герой один, но он непрестанно меняется, словно бы поворачивается к читателю разными сторонами своей натуры. И оттого становится обобщенным сатирическим образом, художественным типом болгарского буржуа времени первоначального накопления капитала.
Вскоре после появления книги болгарская общественность повела оживленные споры о том, какие черты отражены в образе бай Ганю только ли национальные или присущие балканским народам или общечеловеческие, не нанес ли А. Константинов оскорбление национальному достоинству всего народа и т. д. В эти споры вмешались марксисты. В 1897 году основатель болгарской социал-демократической партии Д. Благоев писал о конкретно-исторической природе образа бай Ганю: «Рассказы г. Алеко Константинова не могли появиться десять и тем более пятнадцать лет тому назад. Бай Ганю это смесь простоты прежних времен и мещанской наивности с нахальством новых рыцарей, которые путем ростовщичества, грабежей среди бела дня, под защитой закона и властей, с помощью мелких и крупных гешефтов ощутили в своей мошне силу «капитальца».
В образе бай Ганю сказалась важная особенность болгарской литературы критического реализма XIX века она последовательно вырабатывала средства и способы художественной типизации явлений национальной общественной жизни. Отдельные черты нового героя времени проявлялись в произведениях предшественников и современников А. Константинова (Л. Каравелова, И. Вазова, Т. Влайкова, С. Михайловского и др.). Но именно константиновский бай Ганю стал художественным типом, счастливо синтезировал в себе характерные черты историко-социального явления. Комментируя сетования современников по поводу того, что в литературе стали преобладать «темные личности», сам А. Константинов писал в 1895 году: «нельзя не признать, что такие герои в наше время придают колорит эпохе, в кипении страстей они всплыли грязной пеной на поверхность общественной жизни, и было бы преступлением воспевать звезды и луну в то время, когда нужно собрать и вышвырнуть эту гнусную накипь»