Избранное
БОРЕЦ ЗА ДЕМОКРАТИЮ
Алеко Константинов один из классиков болгарской литературы. Нередко он подписывал свои произведения псевдонимом «Счастливец», вкладывая в это слово иронический смысл. На то у него было достаточно оснований. Время вернуло псевдониму Алеко Константинова подлинное, прямое значение. Имя и книги писателя пользуются счастливым признанием в народе.
Его небольшое наследие составило одну из лучших страниц прозы Болгарии конца XIX века. Так же, как и творчество известных писателей второй половины столетия Христо Ботева, Любена Каравелова, Ивана Вазова, Захария Стоянова, Стояна Михайловского и других, литературно-общественная деятельность Алеко Константинова отмечена чертами, присущими всей национальной демократической литературе, беспощадной правдивостью, воинствующей публицистичностью, высокой гражданственностью, благородством гуманистических идеалов. Проза писателя одна из вершин болгарской художественной сатиры.
Алеко Константинов родился в 1863 году в городе Свиштове, расположенном на болгарском берегу Дуная. Отец писателя, Иваница Хаджи Константинов, принадлежал к знатному роду немногочисленных в порабощенной Болгарин состоятельных торговых людей, которые пользовались некоторыми привилегиями в Османской империи. В среде торгового сословия свиштовских болгар он выделялся своей образованностью, знанием европейских языков, независимым характером, чувством собственного достоинства.
Высокий, просторный дом Константиновых с видом на Дунай был обставлен ио тогдашней городской моде. Он стал резиденцией командования русской армии в начале Освободительной русско-турецкой войны 18771878 годов. Здесь же некоторое время размещалась канцелярия губернаторства независимой Болгарии, которую возглавлял первый болгарский губернатор поэт Найден Геров. С балкона отчего дома пятнадцатилетний Алеко наблюдал за движением русских войск по улицам города, вместе с известным уже писателем Иваном Вазовым, вместе с толпами ликующих соотечественников приветствовал прославленных русских генералов Скобелева, Драгомирова.
Чувство любви к русскому народу окрепло и усилилось у юноши в годы обучения в России. Родители направили сына в город Николаев, в известный в ту пору Южнославянский пансион. Там он кончил гимназию. Затем он учился в Новороссийском университете в Одессе, который окончил по юридическому факультету в 1885 году. Алеко Константинов был одним из многих болгарских интеллигентов «русских воспитанников», выпускников русских учебных заведений, сыгравших большую роль в становлении болгарской науки и культуры.
В России Алеко Константинов стал не только дипломированным юристом. Он основательно познакомился с русской культурой, воспринял высокие гуманистические идеалы прогрессивной русской общественной мысли. Свои прорусские настроения он уже тогда выразил в стихотворном сочинении, герой которого в споре с другим отдает предпочтение «матушке России» перед «тетушкой Австрией». Культурный, духовный багаж, приобретенный в России, определил литературно-общественные интересы и вкусы писателя. Позже он немало переводил с русского, опубликовал свои переводы из Пушкина («Полтава», «Цыгане»), Лермонтова («Демон»), Некрасова («Русские женщины»). Он знал творчество Толстого, Тургенева, Гоголя. В русской литературе он почерпнул социальные и этические идеи, оказавшие влияние на его литературную работу.
На родину он вернулся в 1885 году. Перед ним высокообразованным юристом открывалась блестящая служебная карьера. Он верил, что в стране, только что получившей государственную и политическую самостоятельность, будут осуществлены высокие идеалы борцов за национальную независимость, что уже строится новая Болгария демократическое государство, в котором равенство прав граждан обеспечивается принятой в 1879 году прогрессивной Тырновской конституцией. Ради осуществления этих идеалов он с жаром принялся за работу в судебных органах Софии.
Действительность во многом отрезвила его идеальные представления и порывы. Болгария после освобождения от османского ига стала бурно развиваться как капиталистическая страна. Глубокие и многообразные изменения происходили в экономике, в социальной, политической жизни, в общественном сознании, в нравах, в культуре. Буржуазия, позиции которой в экономике страны все больше укреплялись, рвалась к власти, использовала любые средства для достижения своих корыстных целей. Она фальсифицировала, извратила, растоптала идеалы национально-освободительного движения недавнего прошлого, идеи Тырновской конституции. Князь Фердинанд, окружавшая его клика политических дельцов-демагогов фактически отменили конституцию, установили в стране бюрократически-полицейскую систему управления. Диктаторский режим премьер-министра Стамболова способствовал распространению политической демагогии, спекуляции, насилий, взяточничества, казнокрадства и прочих бесчинств, которые со все большей откровенностью вершились под прикрытием «законности».
Для демократов общественных деятелей, литераторов наступила пора разочарований в «обетованной земле» новой Болгарии. «Розы сажали взошли тернии», сказал по этому поводу прозаик Михалаки Георгиев. Писатели-реалисты (И. Вазов, А. Страшимиров, Т. Влайков, С. Михайловский, Х. Максимов и др.) в своих художественных, публицистических сочинениях вставали на защиту попранной стамболовистами демократии, рассказывали правду о бедственном положении народа, оружием сатиры клеймили ростовщиков и полицейских держиморд, политических проходимцев и торгашей, продажных журналистов и чиновников-казнокрадов.
Работая в Софийском окружном, а затем в апелляционном суде, А. Константинов столкнулся с практикой буржуазного судопроизводства, с особой рельефностью отражавшей неприглядные политические нравы эпохи. Безукоризненно честный человек, доблестный гражданин, А. Константинов не мог мириться с наглыми беззакониями. Он не однажды отказывался выполнять противозаконные распоряжения. За это его последовательно увольняли со всех занимаемых им постов. По поводу одного из отказов А. Константинова выполнить незаконное предписание одного из руководителей правящей стамболовистской партии правительственный орган газета «Свобода» разразилась угрозами: «Неужели ты думаешь, что мы испугались? Как бы не пришлось тебе назавтра топать в свой Свиштов!»
Он стал заниматься частной адвокатской практикой и брался только за те дела, в справедливости которых был убежден. Однако и на этом поприще он нередко оказывался в положении, когда то или иное очевидно беспроигрышное дело он тем не менее проигрывал. «Я до сих пор не могу привыкнуть к своей странной профессии, сказал он однажды. Мне легче взобраться на минарет и прокукарекать оттуда, чем ходить на наш гнусный адвокатский базар». Адвокат, не шедший ни на какие компромиссы, бескорыстный защитник обиженных и угнетенных, А. Константинов жил в постоянной бедности.
София в эти годы быстро разрасталась и перестраивалась. Формировались своеобразные нравы, в которых причудливо сочетались сельская патриархальность и беззастенчивая предприимчивость начинающих буржуа. А. Константинов, сторонясь полуобразованного столичного «общества», предпочитал ему тесный круг друзей. Кружок в шутку называл себя «Веселой Болгарией», однокашники по учебе в России вспоминали годы учения, пели русские и болгарские песни, обсуждали все текущие события, рассказывали забавные случаи из своей жизни и жизни горожан. Для А. Константинова эти собрания имели и особый смысл. Дружеская атмосфера «Веселой Болгарии» помогала ему справляться с ударами судьбы за короткое время в Свиштове скончались его мать, младшая сестра, затем, в Софии, умерли отец, две другие сестры. А. Константинов остался единственным и последним отпрыском многочисленного некогда рода. В то время он и стал с горечью называть себя «Счастливцем».
Кроме общения с друзьями, отрадой для А. Константинова были путешествия. Он был страстным любителем природы, много ходил и ездил по родной стране, выступал организатором разного рода экскурсий, писал путевые очерки, и в Болгарии по сей день его почитают не только как писателя, но и как основоположника отечественного туризма. Отвечая на вопрос дружеской анкеты «Ваш любимый запах?», А. Константинов писал: «Запах пароходов и железных дорог». Поездка за океан на Всемирную выставку в Чикаго дала писателю материал для книги путевых очерков «До Чикаго и обратно» (1893).