Пане Фабиане-е-е! Пане Фабиане-е-е!..
2
В «Станиславовке» возле костела Святого Яна двери, выкрашенные кремовой краской, слегка приоткрыты.
Официантка в белом чепчике снимает стулья со столиков. Хозяйка, панна Малгоша, стоит перед овальным зеркалом, наматывая осветленные волнистые локоны на толстый, белый палец, и осматривает свою грудь, такую пышную, что кажется, блузка вот-вот лопнет. На круглом кошачьем личикеспокойная, счастливая улыбка. На гребне в высоком шиньоне поблескивают «бриллианты».
Фабиан Райцес пропускает вперед Пуделя на цепочке и заходит следом. Увидев, что панна Малгоша крутится перед зеркалом, на цыпочках подкрадывается к ней сзади, быстро обнимает за жирную талию и говорит:
Попалась птичка,
Птичка-невеличка
Панна Малгоша прикидывается, что не узнала Фабиана, хотя прекрасно видела его в зеркало.
Ай, кто это, матка боска?! вскрикивает она с притворным испугом.
Губами и кончиком носа Фабиан быстро прижимается к льняным кудряшкам на ее толстой шее и проворно отбегает назад. На длинных ногах танцмейстера скользит по кафе, прячется за спину официантки, показывает на Малгошу пальцем и жалобно тянет:
Спаси меня, кошечка Спаси-и-и
Панна Малгоша бросается к нему, тряся затянутыми в корсет пятипудовыми телесами, сопит и машет на Фабиана полотенцем:
Фу, бабник! Как вам не стыдно?..
Фабиан крепко обнимает официантку, как испуганный ребенок, и хохочет:
Ай, птичку-невеличку
В клеточку поймали,
Ай, рыжую лисичку
Ружьишком напугали
Панна Малгоша откладывает в сторону полотенце и поправляет на необъятной ноге сползшую розовую подвязку. Фабиан садится за столик и стучит тростью с костяным набалдашником:
Кофе! Со сливками!..
Пока не принесли заказ, он вытаскивает из кошелька монету и опускает в музыкальный автомат. Несколько раз крякнув, прочистив горло, автомат разражается звуками мазурки. Выплывает пара медных фигурок. Медный горец машет шляпой и стучит каблуками, его медная возлюбленная крутит толстым животом и скалит зубы в улыбке. Фабиан пританцовывает, не вставая со стула: пощелкивает пальцами, отбивает такт носком туфли и подпевает:
Трам-парам-парам-парамТрам-пам~пам
Рядом на стуле сидит Пудель, глядя на хозяина желтыми глазами.
Фабиан очень им недоволен.
Как всегда, он поставил собаке блюдце с куском сахара. Но Пудель не стал ждать, пока Фабиану принесут кофе, и схватил угощение. Мало того, он громко хрустит сахаром, как бродячий пес костью. Рассерженный Фабиан протягивает Пуделя ремешком и засовывает пальцы в собачью глотку, пытаясь вытащить липкий кусочек:
Отдай сию минуту! Кому сказал!..
Пудель машет ушами и вертит носом. Он и сам понимает, что некрасиво поступил. Нельзя вот так хватать. Пес чувствует, что хозяин прав, кругом прав. Но собачий мозг не в силах понять, долго ли еще хозяин будет сердиться. А кусочек сахаравот он, лежит, разжеванный, мягкий, весь в слюне, дразнит собачье обоняние. Пес все ниже опускает голову, показывая, что раскаивается. Он ловит каждое движение Фабиана, чтобы узнать, куда придется удар, и покорно слушает, а Фабиан говорит:
Шкуру с тебя спущу, черт лохматый
На живодерню отдам, обезьяна проклятая
Пудель совсем низко опустил голову, спина подрагивает. Но Фабиан будто не замечает.
Он видит, что у панны Малгоши дрожат ресницы, а на щеках выступили красные пятнаверный признак, что она вот-вот расплачется. Такие пятна появляются у нее всегда, как только он начинает воспитывать Пуделя. И Фабиан нарочно щелкает пса по носу и рявкает:
А ну тихо! Только попробуй шевельнись!..
Панна Малгоша не выдерживает. Она подбегает к столику Фабиана, протягивает к собаке дрожащие руки и кричит со слезами в голосе:
Перестаньте, хватит! Ненавижу вас!..
И тут Фабиан худыми руками быстро обхватывает Малгошу и усаживает к себе на колени. Она плюхается на них всем весом и радостно улыбается Пуделю:
Хороший мой Бедненький
Фабиан черными усами щекочет ей лицо, тискает жирное тело, а Малгоша не спускает глаз с зеленого камешка у него на мизинце. Она берет Фабиана за острые кончики усов:
Подаришь мне этот перстенек, Фабианку?..
Фабиан топорщит усы, как кот, и рычит:
Как только придешь ко мне Красотка моя Как только придешь
* * *
Башенные часы отбивают в вышине девять медных ударов, Фабиан берет Пуделя на цепочку и отправляется в свой антикварный магазин на площади, рядом с аптекой.
Нищие на паперти здороваются с ним, он останавливается их подбодрить:
Молитесь, агнцы Божии
И бросает в засаленные шляпы мелкие монеты. Стегает Пуделя, когда тот позволяет бродячим собакам себя обнюхивать, и грозит ему пальцем:
Сегодня с котом спать будешь, понял?
Если видит, как к мосту на бедное христианское кладбище тянется похоронная процессия, обязательно снимает твердую коричневую шляпу. Он отвечает всем, кто здоровается с ним на улице. У магазина уже ждет его человек, немолодой поляк в пелерине. У него под мышкой коробка с кистями и красками, он ведет светскую беседу с кассиршей из аптеки, полькой с холодным, продолговатым липом. Сначала Фабиан здоровается с кассиршей. Целует ей холодную, пахнущую лекарствами руку и говорит в рифму:
Шацунечек,
Цалый воречек.
Затем подает руку своему человеку и приветствует его шуткой:
Пане Леонардо,
Менко чи твардо?..
Поляк густо краснеет. Он художник, когда-то он получил медаль, и у него прекрасное, благородное имяСтанислав Заремба. Но Фабиан никогда не называет его по имени. Он называет его всякими прозвищами, которые придумывает на ходу, да еще и с дурацкими рифмами. Называет его Леонардонамек на да Винчи, смеется над его искусством. Часто Фабиан обращается к нему:
Пане Сташу,
Мистж на кшивым поддашу!..
Поляк терпеть не может, когда к нему так обращаются, особенно при кассирше. Оставив руку Фабиана висеть в воздухе, он холодно говорит:
Я не обязан такое выслушивать, пане шеф, вы мне за это не платите
Фабиан передает ему Пуделя на цепочке, отпирает магазин, и оба молча заходят внутрь.
Они не очень-то ладят друг с другом, антиквар Фабиан Райцес и его человек, художник Станислав Заремба. Когда-то они были друзьями, добрыми друзьями. Но это было давно. Тогда оба были молоды, жили в Кракове в одной мансарде, оба целыми днями копировали знаменитые полотна и думали, что станут великими людьми, великими живописцами. Станислав Заремба и сейчас считает себя великим художником. Несмотря на то что ему уже за пятьдесят и он реставрирует картины в магазине Фабиана Райцеса, он верит, что создаст нечто такое, что весь мир будет потрясен. Но Фабиан смеется над ним. Он не верит ни в себя, ни в Зарембу. Часто подходит к Станиславу, щекочет ему толстый живот и подмигивает:
Эх, Сташу, Сташу
Заремба не отвечает. Отодвигается, не допускает излишней фамильярности. Только поглаживает густые помещичьи усы, напоминая, кто он такой. В душе он знает: Фабиан и теперь смог бы написать что-то очень приличное, если бы захотел, но все равно Заремба смотрит на него свысока, как человек искусства на лавочника, и чеканит:
Господин Райцес, вы мне за это не платите
Фамилию Райцес он выговаривает, картавя и растягивая букву «р», очень сильно растягивая
* * *
Фабиан поднимается на галерею и завешивает ковром верхнюю половину окна с венецианскими стеклами. Тщательно завешивает, проверяет и, убедившись, что из дома напротив ничего не видно, учтиво просит:
Сташу, будь добр, заткни замочную скважину, вон вата лежит
Заремба не двигается с места. Он знает: если Фабиан завешивает окно, значит, предстоит грязное делоскопировать какую-нибудь дорогую картину, и он не спеша чистит кисти терпентином и ничего не отвечает. Фабиан спускается и сам затыкает замочную скважину в двери. Потом расстилает на полу холст, рассматривает опытно нанесенные пятна и кивает Зарембе подкрученным усом:
Неплохо я этот мешок состарил, а, Сташу?.. Классически, можно сказать