Не стоит. Он просто дурак. Честно, лучше бы Васильев сейчас молчал, потому что от усталости этого дня, от постоянного напряжения, я, не сдержавшись, всхлипываю. Вот что бывает, когда умные девочки играют в мужские игры, да? Из-за моего плеча возникает рука с бумажной салфеткой. Держите.
Отпихиваю руку и разворачиваюсь лицом к своему мучителю.
Я же ничего вам не сделала! кричу я. Так почему вы ведете себя со мной так?
А у вас пока не было возможности что-то мне сделать, бесцветным голосом сообщает Васильев. Я выхватываю из его рук салфетку и вытираю свой покрасневший нос. А вот когда эта возможность появится, то вы её используете.
Неправда, трясу головой я.
М-м? В таком случае, и Васильев поудобней устраивается на сидении, завтра напишите заявление по собственному. А я его подпишу. И даже рекомендации вам дам.
Ваши рекомендации меня не спасут, огрызаюсь я, всем и так будет ясно, что вы меня просто выгнали. Вы же не первый день в бизнесе, и вы прекрасно знаете, почему я не могу сейчас взять и уйти. Мне нужно отработать хотя бы два месяца. И хоть что-то сделать для того, чтобы это можно было указать в резюме.
Вот, собственно, и ответ. Васильев с удовлетворением закрывает глаза: Да, между прочим, Лариса не в моём вкусе.
Растерявшись, уставилась на него. И тут до меня доходит, что делает этот гад. Он понял меня. Он меня «прочитал». Он нашёл мою слабую точку. И теперь он будет мучить меня, давить на неё на полную. Чертыхнувшись, отстреливаю ремень безопасности. Изгибаюсь, чтобы схватить свою сумку и убраться из этой машины к чёрту, к дьяволу да куда глаза глядят, лишь бы от него подальше. От ослепившей меня ярости я даже не сразу почувствовала руку, схватившую меня за локоть.
Так, всё, хватит, доносится до меня.
Отпустите! Я брыкаюсь, но хватка становится только жёстче.
Никогда не думал, что такой ты понравишься мне больше.
Что? Застываю на месте. Васильев прижимает к моей нижней губе подушечку большого пальца.
Что дёргаюсь я, вы что
Тихо, удержав меня за руку, он осторожно и тщательно убирает с моих губ помаду. Не люблю, перехватив мой взгляд, поясняет он.
Придвинулся ближе, наклонился, заглянул мне в глаза и мягко, словно спрашивая позволения, коснулся моих губ. Погладил их губами. Попробовал нижнюю на вкус и чуть прикусил её, словно просил пустить его в мой рот. Пытаюсь глотнуть воздух. Мужчина обхватывает мой подбородок сухими горячими пальцами, чуть поворачивает мою голову и медленно, поступательно углубляет свой поцелуй. Он точно пытается узнать, какая я там, внутри. Я отвечаю, и другая его ладонь ложится мне на грудь и начинает мягко, ритмично сжимать её в такт нашему поцелую. В моём горле зарождается тихий стон. Я поднимаю руку, чтобы обнять мужчину, притянуть к себе ближе, и всё обрывается. Васильев моментально отстраняется от меня. В темноте салона загадочно вспыхивают его глаза.
Что это было? Ваши мужские игры или объявление настоящей войны? Стараясь говорить небрежно, я поправляю блузку, застегиваю пуговички.
Нет. Это предложение перемирия.
Пере Что? уставилась на него.
Ты слышала. Васильев как-то странно улыбается. Считай, что мы с тобой заключили сделку: ты делаешь мне тендер, после чего я подбираю тебе фирму, куда ты и уходишь. М-м?
Нет, не «м-м», хмурюсь я. А если я откажусь?
А ты получше обдумай моё предложение.
Вы тоже слышите в этой фразе подтекст: «Не согласишься, будет хуже»?
И кстати, предлагаю перейти на «ты», Васильев на секунду прижимается затылком к подголовнику и резко выпрямляется. А теперь давай найдём тебе такси.
А вы ты как поедешь? мямлю я.
Ну, во-первых, ты меня почти довезла. А во-вторых, за мной скоро приедут.
Пока я силюсь понять, что на уме у этого непостижимого человека, он достаёт телефон и ищет иконку «Яндекс-Такси». Вытягивает шею, рассматривает номера стоящих рядом домов и быстро печатает смс-ку, отправляет заказ.
Так. Нам обещают, что такси уже близко Отлично. Кстати, я тебе должен.
Похлопав себя по карманам, вынимает из нагрудного пару сложенных купюр и протягивает мне.
Для такси тут много, заметив две «пятисотенные», отказываюсь я.
Цветы Ларисе. Ты покупала, напоминает он.
Ладно, закусываю губу и протягиваю руку.
Купюры ложатся мне на ладонь. Пытаюсь что-то сказать, но позади нас, как нарочно, замирают две фары, бьющие мне прямо в глаза.
Похоже, твоё такси. Пойдём, провожу тебя, Васильев выходит из «БМВ». Я выбираюсь следом. Не дотрагиваясь до меня, он распахивает передо мной заднюю дверцу желтого «Форда»:
Садись.
Первым делом безопасность, да? пытаюсь шутить я.
Нет. Первым делом цель и выбор подходящего средства. Ну, пока Павлова, Васильев захлопывает дверцу и достаёт телефон:
Да, я. Да, рядом с домом.
Девушка, адрес тот, что указан при заказе? уточняет таксист.
Что? не понимаю я. Ах, да Профсоюзная, дом десять. Машина трогается, а я касаюсь пальцем своих припухших губ.
Кто-нибудь, скажите мне, что здесь сейчас было?»
Глава 4
Дети существуют, чтобы разочаровывать своих родителей. Я изо всех сил стараюсь выполнить это предназначение.
8 сентября 2016 года.
1.
« Слушай, Вадик, а какой он, Васильев? спросила я, сидя в кафе и сжимая в руках чашку с кофе.
Как вы понимаете, этот вопрос не отпускал меня со вчерашнего вечера. Отдельной строкой стояла дилемма, как мне теперь вести себя с Сашей, или с Александром Владимировичем?
Полночи провертевшись на кровати, в семь утра я наконец сдалась, и, абсолютно разбитая, выползла из постели. Медленно чистила зубы, стоя под струями чуть тёплой воды. Подсушивая феном волосы, разглядывала в зеркале своё лицо как всегда, бледное. И всё же эта ночь привнесла в мою блеклую внешность одно качественное изменение: в моих глазах появилось нечто, очень похожее на надежду. Точно внутри меня кто-то включил свет. Передёрнув плечами (что за чушь лезет в голову?), отказалась от завтрака (кусок не лез в горло) и заварила двойную порцию кофе. Переместившись к зеркалу, накрасила глаза. Покрутила в руках помаду, но, вздохнув, отложила её в сторону (не надо поспешных выводов, ладно?).
Перебрав всё содержимое своего гардероба, остановилась на тонком свитере с вырезом, красиво приоткрывавшим плечи, и на узкой красной юбке из итальянской саржи. В восемь утра всунула ноги в «балетки», прихватила сумку и вышла на лестничную площадку. Спустившись на лифте на первый этаж, кивнула соседу, с остервенением рывшемуся в недрах почтового ящика. Сосед (так, ничего особенного: сорокалетний, грузный, уже «поплывший» мужик, живший в соседней квартире вместе с мамой и двумя злющими таксами) при виде меня крякнул и выронил кипу газет. Усмехнувшись, я вышла на улицу.
С удовольствием глотнула чистый сентябрьский воздух, ещё не убитый московским днём и автомобильными выхлопами. Уселась в свой «Купер» и уже через полчаса парковалась на собственном вип-квадрате, любезно выделенном мне Тарасовым. Поднялась по ступеням ещё пустого крыльца и о, счастье! столкнулась с Вадиком. Оценила интерес, вспыхнувший в его карамельных глазах, и получила приглашение сходить пообедать в маленькое кафе, куда позавчера меня водили Алтухов и компания.
И вот теперь, воспользовавшись отсутствием того, кто занимал мои мысли, мы с Вадимом уютно устроились за квадратным столом, накрытым темно-бордовой скатертью. Вяло поковырявшись в салате с рукколой, я согревала руки о чашку с кофе, наблюдая за Вадиком, который с аппетитом уплетал пасту Карбонара.
Так какой он начальник, Вадим? повторила вопрос я.
В смысле, «какой он начальник»? Шевелёв оторвал от тарелки глаза.
Ну, какой он, на твой взгляд? Въедливый? Жёсткий? Жестокий? А может, он очень добрый? насмешливо предложила свои варианты я.
По-моему, он справедливый, помедлив, ответил Вадим.
Да ладно! фыркнула я, потому что из всех определений, которые я бы дала Васильеву, это подходило ему меньше всего. Шевелёв перестал жевать и принялся изучать моё лицо.