Прислушиваюсь: в отдалении хлопает дверь. Потом до меня доносится шум воды, пущенной на полную.
Цветы у вас какие красивые, начинаю я. Вы выращиваете?
Анечка окончательно смущается, я пытаюсь найти другую тему для разговора, но, к счастью, шум воды стихает, далее опять хлопает дверь, а из-за угла появляются Шевелёв и Васильев. Тщательно приглаженные шевелюры, галстук Васильева, вернувшийся на своё законное место, и застёгнутый на все пуговицы пиджак Вадима.
Извините, совершенно нормальным, уже «своим» голосом произносит Васильев.
Всё хорошо? не удержавшись, иронично интересуюсь я. Васильев бросает на меня такой взгляд, из-за которого я моментально чувствую себя призёршей конкурса «Стерва года».
Пойдёмте, сухо кидает он.
Анечка стреляет глазами в Шевелёва, съёживается, точно хочет стать меньше, и доводит нас до проходной.
До свидания, бормочет Анечка.
Ага, увидимся! счастливым голосом отзывается Шевелёв. Бросив злой взгляд на Вадика, Васильев толкает дверь для меня:
Прошу.
Спасибо. Юркнув под его руку, пытаясь сдержать смех, вылетаю в прохладу улицы, которую успели накрыть прозрачные осенние сумерки. С удовольствием втягиваю в лёгкие воздух чистый, каким он бывает только после дождя.
Ф-фу, с облегчением фыркает позади меня Вадик. Наташ, ты представляешь оборачиваюсь ты даже не представляешь, что там было. Такое ощущение, что Ивантеев решил напоить нас в дрова, но Александр Владимирович принял удар на себя, а я
Ага, она представляет. Жёстко обрезав Вадиму не вовремя раскрывшиеся крылья, Васильев переводит хмурый взгляд на меня: Кстати, я вам должен.
За что?
За цветы.
Вы же уже заплатили.
За цветы Ларисе, уточняет Васильев.
Вы ничего мне не должны. Я отворачиваюсь.
М-м И вот вечно этот недовольной тон. И спор на пустом месте.
Не оглядываясь, протягиваю ладонь. К моему удивлению, в мою руку ложится не купюра, а нечто металлическое и тяжёлое. Изумлённо подняв брови, рассматриваю брелок от «БМВ».
Везите. Всё, как вы хотели Только осторожней. Чёртова машина Кто был знал, как я её ненавижу! Игнорируя мой потрясенный взгляд, Васильев взъерошил волосы и поплёлся в сторону «бэхи». Распахнул дверцу, с остервенением содрал с себя пиджак. Потом, одумавшись, аккуратно развесил его на кресле и плюхнулся на сидение. Рывком пристегнул ремень, достал из кармана мобильный.
Да, привет, это я, резко и отрывисто бросил он в трубку. Что?.. Да, выпил да, много Да, еду домой Да не волнуйся ты, меня есть, кому отвезти! Всё, пока. Пока!
С кем это он? интересуюсь у Вадика я.
Ну, это
Так, вы там докурили? доносится до нас повелительный рык Васильева.
Прости, Наташа, но это не моё дело. Пряча глаза, Вадим отстреливает «бычок» и спешит к автомобилю».
5.
«Наконец-то и мадемуазель Павлова соизволила сесть в машину. Пока она устраивается за рулём, прикрыл глаза, откинулся затылком на подголовник. Господи, кто бы знал, как мне сейчас плохо! Из-за поджелудочной я вообще стараюсь не пить, а тут вдул то есть выдул кстати, а сколько я выпил? Пол-литра? Уй-ё
В голове выстреливает очередной фейерверк.
Как сидение настроить? доносится до меня звонкий голосок Павловой, режущий барабанные перепонки почище любого сверла.
Кнопка под левой рукой, буркнул я.
А зеркала?
И зеркала под левой Слушайте, вы же, кажется, водили!
Приоткрыв один глаз, наблюдаю за Павловой, ёрзающей на сидении и разглядывающей панель приборов.
Ну, что на этот раз?
А можно, я пиджак сниму? спрашивает она.
Да хоть всё!
«Зря сказал», мелькает в моей голове, когда «балерина» возмущенно округлила глаза и уставилась на меня. Смутившись, потёр лоб, приоткрыл окно:
Вадим, у тебя есть сигареты?
Шевелёв протягивает мне пачку, я разворачиваюсь к Вадиму, и тут «балерина» выжимает педаль газа. «Бэха» резво прыгает вперёд, Вадик бьётся головой о потолок, а я вцепляюсь одной рукой в «торпеду», а другой в тёплую коленку Павловой.
Простите. Я быстро убираю руку от её ноги, ощущая, как напряглись её мышцы.
Аккуратней! смеётся Вадим.
Ничего, помедлив, сообщает Павлова и оправляет юбку.
Наташ, а что с образцами плат? Не подозревая о наших сложностях, Вадим протягивает мне зажигалку. Так вы же в машине не курите? спохватывается он.
Уже курю, злым голосом отзываюсь я.
Отлично, я тогда тоже покурю, радуется Шевелёв. Так что там с тестами, Наташ?
Сейчас расскажу, только на Калужское шоссе выберемся.
Я кошусь на сосредоточенное лицо «балерины» и на её ногу, которая мечется по педалям. Павлова включает «поворотник», в один разворот выводит «БМВ» из «загончика», находит неизвестную мне развилку и вливается в поток Калужского шоссе. Выкатив машину на трассу, устанавливает скорость в 110 км/ч, после чего переносит локоть левой руки на ободок дверцы и начинает мерным голосом рассказывать о том, что делала на заводе. Вадим с интересом слушает, иногда перебивает её и задаёт вопросы. Павлова отвечает, поглядывая на меня. А я? А я тоскливо разглядываю шоссе и придорожный лесок. И знаете, о чём я думаю? О том, что как это ни странно сейчас прозвучит, я очень люблю умных женщин. Но не тогда, когда умные женщины делают за меня всю работу, и уж точно не тогда, когда умная женщина пытается меня «уделать».
Тем временем Павлова заканчивает свой рассказ фразой:
В общем, если Ивантеев согласится не накручивать на себестоимости оболочек, то можно считать, что тендер мы выиграли.
Согласится, не бойся! смеётся Вадим и поясняет свою мысль: После сегодняшнего возлияния с Александром Владимировичем он вообще на всё согласится.
«Трепач несчастный, сжимая челюсти, думаю я. Ничего, в следующий раз ты будешь бухать за двоих!»
Вот как? Ну и славно, кинув на меня быстрый взгляд, Павлова принимается рассматривать пробегающие дорожные знаки и указатели. Мы, кстати, в Москву въезжаем, объявляет она.
Клёво, радуется Вадик. А можно меня у Тёплого Стана высадить? К приятелю зайду, зачем-то поясняет он Павловой.
Минут через десять. «Балерина» каким-то чудом встраивается в зазор между «Газелями». Под аккомпанемент клаксонов и дорожного шума, пробивающихся в незакрытые окна, уводит автомобиль к съезду на Профсоюзную улицу.
Вадик, где мне остановиться? поднимает к зеркалу глаза.
Во-он там. У автобусной остановки. Видишь? ухватившись за её подголовник, сообщает Вадим, и «балерина» прижимает «бэху» к тротуару.
Классно водишь. Спасибо, что довезла, улыбается Шевелёв. Поворачивается ко мне, тянет руку: До свидания, Александр Владимирович.
М-м. До завтра. Утром ты за меня.
Понял. Кинув на Павлову последний взгляд, Вадим выпрыгивает из машины и бегом устремляется к подъезжающему к остановке автобусу.
Пережидая «заперший» нас общественный транспорт, молчим. Наконец, автобус отъезжает.
Вам куда? нарушает тишину Павлова.
Новоясеневский проспект, дом пятнадцать, квартира пятьдесят шесть, шестой этаж Всё, как в паспорте, Наталья Борисовна.
А можно ещё вопрос? неожиданно резко и зло спрашивает Павлова. Скажите, почему я вам так не нравлюсь?»
6.
« А что тут непонятного? Васильев лениво вытянулся на сидении, окинул меня своим знаменитым взглядом. Но мне уже море по колено.
Мне нет!
Ну, вы же пришли на моё место, Васильев невозмутимо пожимает плечами. Позади нас раздаётся возмущённый вой клаксона. Дёргаю «поворотник», но Васильев перехватывает мою руку и отводит её в сторону. Нажимает на кнопку аварийной остановки. Оценив сигнал «неисправной» машины, водитель запальчиво издаёт ещё пару гудков, после чего сдаётся, с визгом срывается с места и обходит «бэху», успевая бросить мне в окно:
Идиотка! Шалашовка!
Казалось бы, глупость всего лишь тупое столичное хамство, к которому давно пора привыкнуть, но у меня дёргается подбородок, а глаза становятся влажными. Васильев с холодным, доводящим меня до исступления, любопытством рассматривает моё лицо. Я нервно закусываю губу и отворачиваюсь.