Правда?
Не замечая моей иронии, Вадим улыбается:
Правда, правда. А знаете, когда вы утром привезли Павлову в Контору, я так и понял, что это неспроста а потом это совещание и бам, всё встало на свои места. А она вообще умная, эта Павлова. И внешне тоже ничего.
Она что, тебе нравится? от души поразился я.
Да. Если честно, она мне очень понравилась, серьёзно кивает Вадим и замолкает, изумлённо косясь на стену, изукрашенную ногтями Павловой. Я делаю невозмутимое лицо. Вадим, подумав, делает вид, что ничего не заметил.
Наташа народу приглянулась, старательно отводя глаза от стены, продолжает он бодро. Кстати, наша «шестёрка» под управлением Алтухова сейчас пойдёт к ней знакомиться. А заодно и технику ей принесёт Вот сейчас Слышите? Вадим поднимает вверх палец, кивает в сторону стены, из-за которой раздаётся стук двери, неясные голоса и дружный взрыв смеха.
Похоже, срослось, жизнерадостно улыбается Вадим. Это они её на обед приглашают, заметив моё недоумение, любезно поясняет он.
Моё настроение, и до этого бывшее на нуле, стремительно опускается до критически-низкой отметки. Ставлю локти на стол, опираюсь подбородком о кулак, разглядываю Вадима, который, не ведая о моих сложностях, продолжает вбивать в крышку моего гроба всё новые и новые гвозди:
А вы с нами на обед пойдёте? Или вы как обычно?
А я вам с Павловой не помешаю? всё-таки не удержался я.
Вадим растерянно моргнул. Я, пряча от него глаза, поднимаюсь из кресла. Сую в рот сигарету, бросаю на стол пачку. Хлопаю себя по карманам в поисках зажигалки. Вадим услужливо протягивает мне жёлтый «Крикет».
Спасибо. Делаю затяжку и вытягиваю лист из стопки бумаги. Свернув его кульком для импровизированной пепельницы, бросаю на стол. Шевелёв, косясь на кулёк, начинает хлопать себя по карманам.
Бери мои, киваю на пачку «Newport», и давай вернёмся к нашим насущным проблемам. Значит, так во-первых, к шести вечера я хочу получить информацию по серверам для центра компетенции. Во-вторых, к завтрашнему утру у меня должны быть все наши сертификаты с курсов. В-третьих, уйми, наконец, своих обормотов, я тебе в последний раз говорю.
Каких обормотов? пугается Шевелёв.
А я про ту парочку, что сегодня на совещании, на втором ряду красовались. Алтухов и Фёдоров. Кстати, твои дружки Спасибо Ленке, которая за вами присматривает, дай Бог ей здоровья, язвительно продолжаю я, и Вадим краснеет, как школьник. Разберись наконец со своими друзьями, я тебе серьёзно говорю. Что хочешь делай, можешь даже «скворечники» им самолично позабивать, но, чтобы я больше не слышал ни про «вдуть», ни прочие гадости.
Простите, Вадим неловко прячет глаза.
«Простите»? Не департамент, а сборище похотливых муда гм, идиотов, злюсь я. И эта ещё туда же: «Я буду ими руководить, я знаю, как с ними управиться», передразниваю я Павлову. Перехватив ошарашенный взгляд Шевелёва, чертыхаюсь. Записывай порядок дел, а то опять забудешь В-четвёртых, завтра ровно в семь утра ты вместе с сертификатами подъезжаешь к моему дому. За полчаса мы обговариваем, что делаем на заводе. В-пятых
Сообразив, что обед в компании Павловой ему сегодня не светит, Шевелёв перестаёт улыбается. Быстро тушит окурок в импровизированной пепельнице, тянет к себе лист бумаги, достаёт из кармана «Паркер» и, тяжело вздохнув, начинает записывать за мной.
В-пятых: в восемь утра мы с тобой забираем Павлову у её дома. Едем в Калугу втроём. Ты, я и она. На мне.
Что? ошарашенно выдыхает Шевелёв.
Прищуриваюсь:
Ты слышал.
Через пятнадцать минут Вадим аккуратно складывает исписанный лист, прячет его в карман и встаёт. Подумав, придвигает к столешнице стул. Косится на стену с царапинами, из-за которой больше не слышно радостных голосов.
Ну ладно, я пойду, неловко прощается он.
М-м. Когда с делами управишься, позвони мне. Вместе пообедать сходим.
Лицо мальчишки моментально светлеет.
Да, кивает он.
Повеселевший Шевелёв буквально выпархивает из кабинета. «Вот и всё. Господи, как же всё просто: терпение, поощрение, и этот парень мой, размышляю я, попутно разглядывая царапины, оставленные на стене Павловой. Может, вызвать завхоза? Пусть здесь покрасит только разговоров потом не оберёшься. А, может, просто вешалку передвинуть, чтобы закрыть отметины?» И я, прикинув варианты, берусь за вешалку и закрываю ею ущерб, причинённый стене «балериной». «Когда-то в этом углу точно также пищал и прятался от меня Вадим. А теперь он мой с потрохами. А ведь Шевелёв всего на два года моложе Павловой Так может, не стоит следовать советам Ленки и ломать себя, а применить к соплячке ту же самую тактику? Вдруг сработает? А если нет?.. А если нет, то попробовать всё равно стоит: я ничего не теряю!»
От этой мысли я веселею. Сажусь за стол, включаю компьютер и забываю о Павловой».
Глава 3
Прежним тебе не быть.
Нет. Но если я всё равно останусь лучшим, то это не так важно.
7 сентября 2016 года.
1.
«Моё утро в среду начинается ровно в семь, когда я, стоя у зеркала, судорожно вспоминаю, как делать смоки айз, и держу у уха телефонную трубку.
Наташа, в воскресенье у папы и тёти Риты круглая дата. Ты должна быть, безапелляционно заявляет мама.
Мам, сейчас семь утра. Мне не до тёти Риты. Я глаза крашу.
Но у тёти Риты Ты глаза красишь? Такое ощущение, что моя мама переживает культурный шок.
Да, скриплю я в трубку. Да, иногда я крашу глаза. Ну и что?
Ты что, с кем-то встречаешься? В голосе мамы появляются подозрительные нотки. А как же Олег?
А Олег здесь вообще ни при чём. И к твоему сведению, я ни с кем не встречаюсь. Я просто хочу по-человечески выглядеть.
А-а А что ты наденешь?
О господи, мысленно закатила глаза. Ну, костюм какой-нибудь. Серый, наверное.
А почему именно серый? Иногда у моей мамы просто нечеловеческий нюх.
«Потому что это цвет очень подходит к БМВ!» очень хочется сострить мне.
Потому что с макияжем будет смотреться.
Костюм. Опять этот твой вечный костюм, жалуется мама. Ну сколько раз тебе повторять, что в этих своих костюмах ты выглядишь, как надзиратель Аушвица.
Как кто? фыркаю я.
Как надзиратель. Ну, не знаю Слушай, а ты не хочешь надеть то серое платьице, которое я привезла тебе из Италии? Оно очень женственное.
Мам, оно вызывающее, поморщилась я, сообразив, какое «платьице» имеет в виду мама.
Ничего оно не вызывающее! яростно гремит из трубки. Я никогда не дарила тебе плохие вещи. К тому же, у этого платья очень скромный вырез на груди и подол чуть выше колена.
М-м. А ещё у него рукавов нет. «И оно больше похоже на комбинашку». Сентябрь на дворе. Я замерзну, я ищу в «косметичке» помаду.
Раз тебе холодно, то жакет прихвати, резонно замечает мама. Только не от костюма, а тот, короткий, из замши. С кнопочками.
Мам, а это не очень? Я разглядываю себя в зеркале.
Не очень! В голосе мамы прорезаются рык и сталь.
Но
Знаешь, тебя не переспоришь. У тебя характер, как у отца.
Вы уже догадались, кто моя мама? Домашний тиран и мой персональный стилист, Тамара Васильевна Павлова работает в Доме моды на Кузнецком мосту. Но её настоящее призвание это заваливать меня советами и претензиями. Уже пять лет, как мама хочет, чтобы я «по-человечески выглядела». Я же не то, что «выглядеть» сегодня хочу я желаю, чтобы Васильев навсегда заткнулся насчёт моего внешнего вида и больше никогда не смел стучать на меня кулаком.
И про мешок этот свой жёлтый забудь! Возьми приличную сумку, доносится до меня очередное наставление мамы. И подушись. Я тебе «Шанель» покупала, а ты
Всё, мама. Спасибо.
Но
До вечера.
Отрубаю связь, возвращаю трубку на базу. Надеваю блузку и юбку-карандаш. Сверху пристраиваю жакет и снова подбираюсь к зеркалу. Как ни странно, но мне нравится, как я сегодня выгляжу. Достойно, женственно одним словом, хорошо. Мысленно оценив ущерб пятки, нанесённый вчера туфлями, со вздохом забываю про кеды и осторожно вставляю ноги в узенькие «балетки». Кошусь на стрелки Микки-Мауса: без пяти минут восемь. В обычный день я бы уже стояла на улице и ожидала явления начальника, как постовой на часах. Но сегодня иной расклад, и я преспокойно усаживаюсь на пуфик в прихожей. Вытягиваю ноги, подтягиваю чулок и, столкнув ступни носками, бездумно царапаю каблуками «балеток» узорчатые плитки пола. Жду, когда большая стрелка переползёт на нужное мне деление.