Простите, а что я не так сделала? Деловито начинаю я, разворачиваюсь и осекаюсь, потому что из чёрных зрачков на меня выплёскивается пламя ярости. С учётом того, что лицо обычно выдержанного начальника сейчас перекошено до маски «ненависть», а губы, и без того тонкие, сжаты до узкой линии, впечатление воистину устрашающее. Вздрогнув, я отступаю в безопасный угол между шкафом и вешалкой. Васильев медленно приближается ко мне, и я ощущаю предательскую струйку холодного пота, скользнувшую между лопатками.
В чём дело? Стараюсь говорить спокойно, хотя безмятежность это последнее, что я сейчас чувствую.
Когда вы познакомились с Тарасовым? Васильев явно пытается контролировать себя.
Месяц назад, я как раз собиралась уходить из «Микрософт». Он к нам на конференцию приезжал, ну и я защищаюсь я, но разъярённый Александр Владимирович сейчас меня просто не слышит.
Когда вы собирались сказать мне, что вы приложили руку к тендеру?
Но я думала, вы это знаете. Тарасов
Когда вы планировали сказать мне, что именно вы навели Тарасова на мысль о заводе в Калуге?
Но я думала, что Вячеслав Андреевич вас сам проинформирует!
И какого чёрта вы рассказали об этом на совещании сразу всем, а не с глазу на глаз мне? Вы вообще понимаете, что вы только что сделали?
А я предупреждала вас, как буду организовывать свою работу. И мне нужна команда, а не распущенные лентяи, курящие на крылечке, и
Что?! Растеряв остатки самообладания, Васильев разгоняет руку и бьёт открытой ладонью по стене, рядом с моим ухом, отчего я буквально подпрыгиваю на месте. Я здесь хозяин! Я, а не вы! И пока это так, то мне решать, что и как вы будете делать. Это понятно?
Ладно, хорошо, растерявшись от такого напора, киваю я.
Васильев медленно сворачивает ладонь в кулак. Его взгляд скользит по моему лицу и отчего-то скатывается к моим губам, ещё шевелящимся в нелепых извинениях. Я неловко перевожу взгляд на его рот. Секунда и в глазах мужчины что-то неуловимо меняется. Теперь он смотрит на меня так, точно пытается понять, что у меня внутри. Словно он меня трогает. Ощущение настолько реальное, что я даже сглатываю. Васильев поднимает глаза и ловит мои зрачки в ловушку двух синих сфер. Наклоняется ближе, продолжая внимательно рассматривать меня. Напряжение нарастает, и я ничего не могу поделать с собой я подаюсь к мужчине, как это бывает, когда ты ждёшь поцелуя.
«Господи, да я же хочу его!» проносится в моей голове, и я холодею от ужаса, потому что это правда. Мои глаза в страхе мечутся по мужскому лицу. «Неужели он догадался?»
Васильев прищуривается, и в его глазах появляется нет, не желание, а любопытство. От страха и от смущения, что он раскусил меня, мои ноги подгибаются, а ногти скрюченных пальцев ищут опору и, за неимением лучшего, царапают серую стену кабинета.
Хватит! не выдержав его взгляда, прошу я.
Что «хватит»? звучит спокойное. Разве я что-то делаю?
Моя слабость уходит вместе со звуками его голоса.
Простите, я только хотела извиниться, пытаюсь вернуть ситуацию под свой контроль, но вы утром сказали, чтобы я выступила, ну и я
Ну и вы выступили.
Бросив на меня холодный, убийственный взгляд, Васильев убирает руку в карман и отходит в сторону, а я вылезаю из угла, в который он загнал меня минуту назад. Одёргиваю блузку и делаю шаг вперёд. Брови Васильева удивлённо скользят вверх. Проследив за направлением его взгляда, я замечаю на стене три белых зигзагообразных бороздки. Это следы на серой краске, оставленные моими ногтями. Не зная, что сказать и что сделать, смущённо сцепляю в кольцо дрожащие пальцы.
«Чёрт с этим, крутится в моей голове, плевать, забудь. Тем более, что он, кажется, был в такой ярости, что вряд ли что-то понял».
Принимаюсь с преувеличенным вниманием разглядывать свои искалеченные ногти. Васильев бросает на меня короткий задумчивый взгляд. Поднимает ладонь, приглаживает волосы и, обойдя стол, усаживается в своё кресло. Опираюсь на спинку стула, придвинутого к столу-приставке, собираясь последовать примеру начальника, но он меня останавливает.
В общем так, Наталья Борисовна, Васильев обретает привычный усталый тон. С этого дня всё, что бы вы ни собирались сказать, заявить, сделать, спланировать или отколоть, вы будете сначала согласовывать со мной.
«Отколоть»? От нового унижения я обретаю голос. Но я
Не перебивайте, Васильев легко пристукивает ладонью по столу, хватит, надоело иначе мы никогда не закончим Так вот, во-вторых, завтра вы отправляетесь на завод в Калугу вместе со мной и Шевелёвым.
То есть?! недоумеваю я.
И в-третьих, повышает голос начальник, по дороге вы расскажете мне всё, что знаете об этой производственной линии. Вы, кстати, где живёте?
Что? Я не успеваю угнаться за ходом мыслей Васильева.
Вы слышали, неприятно улыбается Александр Владимирович.
Профсоюзная, дом десять.
Васильев задумчиво барабанит пальцами по столу:
Там, кажется, недалеко съезд на МКАД и на Калужское шоссе. Так?
Ну да.
В таком случае, завтра ровно в восемь мы с Вадимом захватим вас у вашего дома. Номер подъезда?
Первый, но В общем, спасибо, конечно, но я могу и сама до Калуги добраться. Я пытаюсь отстоять хоть какую-то независимость.
Судя по тому, что я уже видел, вы у нас всё можете, складывает губы в язвительную ухмылку Васильев. Но пока главный тут я, вы будете делать так, как удобно мне. А мне удобно действовать так Да, кстати, я выделил вам кабинет. Номер четыреста один, он за этой стенкой с вашими отметинами, Васильев кивает вправо. Скрипнув зубами, сворачиваю пальцы с испорченным маникюром в кулак. Что касается компьютера, то нужное вам возьмёте у Алтухова.
Спасибо. Но у меня есть свой собственный ноутбук, и я привыкла
Да, чуть не забыл: офис это не то место, где можно разгуливать в кедах, а понятие «casual» в моём офисном словарном запасе пока отсутствует.
У меня туфли в машине. Я чувствую, как от очередного укорота у меня по-детски вспыхнуло и пошло краской лицо. Из-за утреннего совещания я не успела переобуться, и я
Это всё. Больше я вас не задерживаю.
Выдав эту высокомерную фразу, Васильев поворачивается к монитору компьютера и с преувеличенным вниманием утыкается в него. Стиснув зубы, киваю и с высоко поднятой головой марширую из кабинета, правда, не забыв, как следует приложить дверь о косяк да так, чтобы в зеркальной двери задребезжали стёкла.
«Сноб! Придурок! Козёл!»
4.
«Идиотка! Соплячка, думает, я не понял, чего она хотела, когда упиралась в меня взглядом своих ищущих глаз и дышала мне в губы? Ха! Всё я прекрасно понял. И будь на её месте другая, я бы уже воспользовался ситуацией. Но в Павловой воистину собрано всё, что категорически мне не нравится. А может быть, это просто не та ситуация. Или не та женщина
Пытаясь утихомирить разбушевавшуюся желчь, тру переносицу. Избавившись от видения «балерины» (в копилку которой я, кстати, добавил и это демонстративное хлопанье дверьми), откидываюсь в кресле. «Нет, Ленка, конечно, права, водя указательным пальцем по губам, мрачно размышлял я. Нужно что-то делать и делать немедленно, или же всё это плохо закончится. У Павловой что ни день, то по пять новых тузов в рукаве. А у меня против неё по-прежнему всего один козырь».
Не в силах сосредоточиться на работе, выдвигаю нижний ящик письменного стола, где у меня припрятана спасительная пачка «Newport». От поиска благословенного никотина, взращенного на санкционной почве, меня отвлекает стук в дверь.
Да, выглядывая из-под столешницы, отзываюсь я. Дверь распахивается и между ней и косяком возникает белобрысая шевелюра Вадима:
Можно?
М-м, входи. Указываю подбородком на стул. Шевелёв опускается в удобное полукресло.
Ну и ахтунг вы учинили! по-свойски ухмыляется он.
В смысле? выныриваю из ящика с пачкой сигарет.
Да народ гудит после совещания: шеф, говорят, у нас просто полон сюрпризов. Мало того, что нашёл себе в заместители даму, которая удружила нам с тендером, так вместе с ней ещё и откопал подходящий заводик в Калуге.