Его похоронили на следующий день и в тот же день его мать увезли на «Скорой» ей стало плохо прямо на кладбище. Все это чей-то плачущий голос рассказал ей по телефону, как только она назвала себя.
Трубка телефона выпала из её руки и упала на пол едва не расколовшись, и она села, как будто из неё внезапно вынули какой-то стержень и все силы ушли в никуда.
Сколько времени она так просиделаона не знала, за окном стало темно, и телефонная трубка все пищала, и пищала лежа на полу. С этого дня что-то какбудто надломилось в ней, она перестала улыбаться, её лицо стало холоднее и глаза стали такими огромными и бездонными, что, глядя в них, казалось, что ты в них тонешь.
Она стала ещё красивее и молодые люди всё так же вились вокруг нее, оспаривая друг у друга возможность провожать её, но на все их ухищрения она отвечала лишь мечтательной полуулыбкой и взглядом, который проходил мимо не задерживаясь.
Вскоре она попала в больницулегкая с виду простуда никак не хотела проходить и лекарства как будто не хотели совсем помогать.
Она угасала постепеннокак свеча, которая горела очень долго и догорела почти до своего основания. И лишь однажды она рассказала моему другу, что в последнее время всё чаще и чаще видит один и тотже сонкак будто она сидит на подоконнике, ветер играет её волосами, в комнате горит свет, и она знает, что этот свет горит для него, чтобы он мог найти ее, и она знает, что сейчас скрипнет дверь, и он войдет и обнимет её своими ласковыми руками.
Здесь она просыпается и долго лежит, глядит в темноту и не может уснуть.