Ирина Вячеславовна, сделать вам чайку?
Спасибо, Любочка, я не хочу! сдавленным голосом отвечала женщина, стараясь стать ещё незаметнее. В ней сейчас никак невозможно было узнать ту крикливую даму, час назад устроившую небольшой скандал на перроне. Она как будто даже в объёме уменьшилась, а не только в своём напоре.
А я всё-таки сделаю! звонко отвечала девушка Люба. Удивительно, как подходило ей это имя! А ещё у меня есть специально для вас кизиловое варенье! Ведь вы любите кизиловое варенье, Ирина Вячеславовна?
Не странно ли, что Люба угадала?
Очень! призналась пассажирка и раскраснелась ещё сильнее, теперь уже от удовольствия. Но откуда у вас оно? Нынче мало кто варит варенье из кизила. Мама или бабушка постарались?
Мама, но не моя, ясно улыбнулась проводница, а моей напарницы. Она для меня всегда передаёт, знает, как я его люблю.
А где же ваша напарница сейчас? Странно, что вы одна в рейсе
Она на больничном. Но я частенько одна езжу, мне это совсем не в тягость! Возникшая на лице девушки радость лишь подтвердила её искренность.
Понимаю вас, Люба. Пока молодая, нагрузка даже бодрит. Да ещё и оплата, наверное, двойнаяза себя и за того парня?
А я и не знаю, какая оплата, пожала плечами Люба. Вам чаю с сахаром или без, Ирина Вячеславовна?
Без, голубушка, слегка удивилась такому ответу безбилетная пассажирка. Как же вы не знаете, сколько за рейс заплатят? Это даже странно. Хотяона смутилась, судя по тому, что вы меня посадили в своё купе да ещё отказываетесь от платы Вы редкая девушка, Люба! И я так благодарна вам, так благодарна! Если бы не выу женщины дрогнул голос.
Я рада, что смогла вам помочь, и не будем больше об этом говорить!
Вот только боюсь, что попадёт вам за меня. От начальства достанется.
Об этом можете совсем не волноваться, Ирина Вячеславовна, не достанется. Пейте чай, пока горячий, а я пойду в пятое купе кофе отнесу
Люба вышла с подносом в руках, и тётушка принялась за чай, но мысли об отзывчивой проводнице не выходили у неё из головы. Эх, если бы такую жену для младшего сына, для Глеба! А то вечно ему с девушками не везёт, попадаются одни акулы да пираньи, а эта, сразу видно, рыбка золотая. С такой только жить и горя не знать. Да-а-а
Мысли о сыне вскоре заменились мыслями о матери, и пассажирка опять пригорюнилась, завздыхала и даже всплакнула немного, пока никто не видит
Глава 3
День близился к вечеру. Одни пассажиры сменялись другими, и Любе хватало работы. Но она не унывала. Везде поспевалаи недоразумения мелкие разрешить, и за чистотой проследить; то тут, то там мелькала её русая коса и слышался мягкий глубокий голос. Покой разливался в вагоне, и во многом благодаря волшебной ауре проводницы.
Беда, как показалось безбилетной пассажирке, нагрянула нежданно. Она уж успокоилась, даже почувствовала себя здесь немного хозяйкойсполоснула грязные стаканы, чай приготовила для очередных просителей, продала пару пачек печенья и деньги положила в то местечко, куда складывала сама Люба. Именно за последним занятием её и застали Их было двоеодному на вид лет двадцать пять, почти ровесник Любы, другой, с густыми усами, приближался уже к шестому десятку. Обапредставители службы охраны поезда. В вагон они зашли с дальнего конца и теперь постепенно подходили к купе проводницы. Ирина Вячеславовна не почувствовала их приближения, иначе тотчас бы уселась на своё место, но она старательно укладывала мятые купюры в тетрадь с выручкой, когда в проёме купе показалась первая фигура молодого охранника. Он уже издали заготовил улыбку для Любы, и каково же было его удивление и даже оторопь, когда вместо прелестной девушки он увидал пожилую женщину, которая воровала, как ему показалось, Любины деньги!
Эй! вскрикнул он и схватил «мошенницу» за руку. Вот это наглость среди бела дня! Артём Петрович, гляньте, кого я поймал на месте преступления! Просто картина маслом!
Артём Петрович заглянул в купе. Его взгляд наткнулся сначала на деньги в руках женщины, затем поднялся к её перепуганному лицу, потом перебежал на чёрную шляпку и там задержался на пару секунд.
Эге-ге, сказал Артём Петрович густым басом и дёрнул себя за усы. А вот так увидел бы я вас, гражданочка, где-нибудь на улице, никогда бы не подумал ничего дурного. Не зря говорят, что внешностьштука обманчивая. Как же вам не стыдно, а? В таком достойном возрасте, а мудрости, понимаешь, не набрались!
И главное, у кого, у Любы! с негодованием воскликнул его напарник.
Да, совсем худое дело. Это все равно что у ребёнка воровать! Эх вы, гражданочка!
Вы всё не так поняли! пролепетала бедная Ирина Вячеславовна.
Обычная история, вздохнул Артём Петрович. Муж застаёт любовника жены в собственной спальне, а тот кричит, что его неправильно поняли! Всё мы правильно поняли, гражданочка. Увы. Что ж, Василий Иванович, обратился он к напарнику, будем оформлять. Предъявляем документы, гражданка.
Выслушайте меня, я сейчас всё подробно объясню! чуть не плача, сказала женщина.
Конечно, объясните! Только сначала документики попрошу
Вася, Артём Петрович, что здесь происходит? раздался удивлённый голос Любы, которая наткнулась на дородное тело старшего полицейского у входа в своё купе.
Любочка! одновременно сказали все трое, только Ирина Вячеславовна с видимым облегчением, Артём Петрович с нежностью, а Василийс восторженным трепетом.
Ирина Вячеславовна, они вас обижают? сразу вникла в суть обстановки девушка. Ребята, это Ирина Вячеславовна Колесникова, моя гостья. Произошла ошибка с её билетомне по её вине! поэтому я позволила Ирине Вячеславовне, исходя из её семейных обстоятельств, разместиться в моём купе.
Ноначал было Артём Петрович, но его перебил пылкий Василий.
При чём тут билет, она деньги хотела стащить, Люба! горячо воскликнул он, кивая на раскрытую тетрадку. Я её за руку поймал на месте преступления!
Ну что ты, Вася! с укором сказала Люба. Я попросила Ирину Вячеславовну во время моего отсутствия продавать пассажирам печеньки, вот она и продавала. А тетрадку с выручкой я ей сама показала.
Но как же так! Василий нехотя разжал пальцы, выпуская руку пассажирки. Нельзя быть такой доверчивой, Люба!
Разве я доверчивая, Артём Петрович? обратила Люба серьёзные глаза на старшего охранника.
Тот не раздумывал ни секунды.
Нам у тебя поучиться ещё нужно, понимаешь, в людях разбираться! Ну, Василий, чего стал? Извиняемся перед гостьей нашей Любочки и уходим!
Но япарень покраснел.
Вася! строгим голосом произнесла Люба.
Простите нас, пожалуйстаВасилий, ещё гуще краснея, повернулся к женщине. Мы неправильно разобрались в ситуации и
Да ладно, чего уж там, выдохнула облегчённо Ирина Вячеславовна. Я бы на вашем месте почище скандал закатила. Так что я ещё легко отделалась!
Всё-таки внешность не всегда обманывает, понимаешь, Артём Петрович усмехнулся в свои усы. Прошу и я прощения, уважаемая Ирина Вячеславовна. Виноват и готов понести наказание!
Ну что вы, Артём Петрович! женщина смутилась.
А вот я придумала для вас наказание! весело сказала Люба.
И она прошептала что-то в ухо старшему охраннику. Тот улыбнулся понимающе.
Будет сделано, госпожа начальница! Василий, кругом шагом марш!
Мужчины ушли. Ирина Вячеславовна обессиленно рухнула на полку. Люба присела с ней рядом.
Господи, как я перепугалась!
Это моя вина, Ирина Вячеславовна! Надо было мне сразу предупредить ребят. Простите меня, пожалуйста! И за себя, и за это страшное недоразумение
Она ещё и извиняется! Вы что, Любочка, святая вы душа, я сама во всём виновата! Сначала с билетом недоглядела, потом вас подставила, да ещё и это
Тут женщина порывисто обняла девушку и всхлипнула. Та ответила на её жест ласковым поглаживанием по плечу.
Жизнь продолжалась
А ужинали обитательницы служебного купе с размахом. Видимо, в этом и заключалось наказание для осрамившейся службы охраныони натаскали из вагона-ресторана столько еды, что у Ирины Вячеславовны опять навернулись слёзы на глаза. Во-первых, от благодарности, а во-вторыхуж очень она любила вкусно поесть. Денег мужчины не взяли ни от гостьи, ни от самой Любы и даже обиделись немного на девушку, но покидали её купе, впрочем, в самом прекрасном расположении чувств. Особенно Вася, который никак не мог оторвать своих глаз от Любы. Артём Петрович тоже посматривал с некоторым смущением на Ирину Вячеславовну, но это, конечно, происходило только от чувства своего стыда за недавнее подозрение в её адрес.