Плакать она не стала. Но было нестерпимо обидно, что позволила вот так просто обвести себя вокруг пальца. Семейная жизнь, такая надёжная поначалу, жестоко обманула её.
В самом конце мая Николай уехал. Прощание было сухим, как будто два малознакомых человека пожелали, расходясь, друг другу всего хорошего.
Перед Ликой открывался новый период жизни.
4
Новая жизнь ударила по Лике, первым делом, безденежьем. Как многие замужние женщины, она работала больше для порядкаради стажа и будущей пенсии. И не так и важно, сколько платят, лишь бы поближе к дому и поменьше работы. Львиную долю средств к существованию всё равно приносит в дом муж. А теперь эта доля уплыла куда-то за рубеж, и Лика даже не знала толком, куда. А хоть бы и знала, то это ничего уже изменить не могло.
А теперь оказалось, что её мизерной зарплаты катастрофически не хватает на жизнь. Да, работа была не такой уж трудной, чтобы падать к вечеру с ног от усталости, но деньги? Где брать деньги? Попыталась добыть кое-какую подработку, но и здесь вышла осечкаработа такая, что валит с ног, а денег чуть. Бездна отчаяния разверзлась перед молодой женщиной, и она готова была уже рухнуть в неё.
Спас её тогда Иван Гаврилович, их завхоз.
Что-то ты совсем с лица спала, Анжелика Викторовна. Или случилось что, а? поинтересовался он как-то вечером, в конце рабочего дня.
Этот пожилой, но достаточно крепкий мужчина не раз бросал на молодую сотрудницу заинтересованные взгляды. Но Лику взгляды не волновали. Сейчас же в глазах его она увидела сочувствие. И не удержалась.
Случилось, Иван Гаврилович, ещё летом случилось, вздохнула горько.
Сейчас на дворе стояла уже поздняя, холодная и дождливая осень.
И Лика всё как на духу рассказала этому человеку, который проявил интерес и сочувствие к её жизни.
Скверно, заключил он, выслушав её исповедь, очень скверно всё у тебя вышло. Я слыхал о таком. Теперь ты этого гада никак не достанешь. Ловко он тебя облапошил.
Мужчина подумал немного, посомневался, потом выложил то, что было у него на уме:
Мне ты давно нравишься, Анжелика Викторовна. Как женщина нравишься. В общем, хочу я тебя, что уж скрывать.
Он замахал руками, поймав её перепуганный взгляд:
Нет-нет, я нормальный мужик, поверь, без всяких там извращений. Просто в возрасте уже. Но иногда и мне тряхнуть стариной хочется.
Он с сомнением посмотрел на молодую женщину, которая стояла перед ним красная, как рак, и не решалась поднять глаза от пола.
Да не смущайся ты так, девочка, проговорил с усмешкой, это жизнь, её надо принимать такой, как есть. Глянь-ка на меня.
Лика несмело подняла глаза.
Или я урод какой? Или чудище заморское? спросил.
Она только отрицательно помотала головой. Он не был ни уродом, ни чудищем. Обыкновенный мужчина, но только пожилой.
Так вот, если ты меня время от времени потешишь своим телом, я стану давать тебе каждый раз вот это.
Он поковырялся в своём бумажнике и вытащил из него крупную купюру.
Первым побуждением Лики было повернуться и бежать без оглядки от этого мужчины, желающего купить её тело. Потом она представила себе голодные глаза Олежки и то, сколько всего она сможет купить на эти деньги для своего ребёнка. И она осталась на месте.
Это не купля-продажа, девочка, как на рынке, проговорил всё понявший, умудрённый жизнью завхоз. Это помощь. Только взаимная Я тебе деньги, а ты мне радость. Только и всего. А?
Лика взглянула на него неуверенно, потом кивнула головой. Была, не была. Другого выхода ведь всё равно нет.
Он удовлетворённо улыбнулся, взял её за руку и повёл за собой. Привёл в довольно уютную подсобку. Здесь даже старая медицинская кушетка нашлась, на металлических ножках.
Иван Гаврилович бросил на кушетку плотное одеяло, потом уложил на неё Лику, предварительно освободив от одежды. Погладил её живот, бёдра, и прямо загорелся весь. Быстро скинул с себя штаны и принялся за дело. И не опозорился, справился с задачей на «отлично», как подумала Лика.
А я ещё ничего мужик, да? поинтересовался на всякий случай.
Лика забыла про смущение начисто. Она давно уже была без мужчины, а тело своего просило.
Да вы ещё о-го-го, Иван Гаврилович, молодых за пояс заткнёте, она улыбнулась. Я такого не ожидала, по правде говоря.
Мужчина расплылся в довольной улыбке. Ну, кому же, скажите на милость, не будут в радость такие слова?
Да, я ещё могу погеройствовать, хоть и не часто, к сожалению. А вот моя старуха и думать об этом забыла.
И он протянул Лике обещанную купюру.
С тех пор один-два раза в месяц Лика встречалась со щедрым завхозом в маленькой подсобке и получала порцию мужской энергии, а в придачу к ней такую желанную купюру, которая позволяла ей покупать подрастающему Олежке более дорогие и питательные продукты и даже иногда радовать его подарками. А по временам Иван Гаврилович просто подбрасывал Лике продуктовые наборы, которые тоже очень помогали ей.
Никаких разговоров о нежных чувствах между ними никогда не было, как и самих чувств. Была голая физиология, но она шла на пользу обоим.
Так Лика протянула года полтора, но всё время не переставала искать новую работу. Однако нашёл её всё тот же Иван Гаврилович. Он, видимо, понимал, что надолго его не хватит, а ударить лицом в грязь перед молодой женщиной, дарившей ему столько радости, не позволяла мужская гордость.
И как-то в марте, когда коллектив отмечал Международный женский день, завхоз снова уединился с Ликой в ставшей привычной подсобке. В этот раз он был особенно настойчив в стремлении подарить женщине удовольствие. И преуспел.
Лика взглянула на него с удивлениемсегодня всё было не так, как всегда.
Это моя лебединая песня, девочка, улыбнулся мужчина, но глаза оставались невесёлыми, и я буду помнить её до конца своих дней. А у тебя впереди другой путь, лучший.
И он протянул Лике не одну, а две купюры и ещё бумажку, на которой были написаны адрес и телефон.
Твоё новое место работы, Анжелика Викторовна, сказал, хорошее, гораздо лучше, чем здесь. И денег больше, и возможность для карьерного роста есть. Завтра же можешь приступать, я обо всём договорился.
И он, пряча глаза, отвернулся и вышел. Лика даже «спасибо» ему сказать не успела, за что потом долго себя корила.
На другой день она пошла на новое место работы, где действительно оказалось намного лучше.
Ивана Гавриловича она больше не видела никогда, но вспоминала часто. С благодарностью в душе. Он, конечно, помог ей весьма своеобразным образом, но при этом она, странное дело, никогда не чувствовала себя униженной. Он хорошо ей всё это преподнёс: встретились два человека, имеющие нужду каждый в своём, и дали один другому то, что надобно. И всё. И никаких сантиментов. Он был честен с ней и не обещал больше того, что мог дать. И потом, он ведь ничем не нарушил покой своей семьи, а это в её глазах дорогого стоило. Сколько историй наслушалась она, вращаясь в женской среде, о тех, кому «седина в бороду, а бес в ребро».
Вот и её тётка, как она узнала от неё самой в минуту откровенности, пострадала в жизни от того же. Муж оставил её с двумя детьми и племянницей на руках и ушёл обновлять свою мужскую силу в постели молодой жены. Закончил жизнь на больничной койке, и закрыла ему глаза вовсе не молодая жена, а она сама. Так получилось. Не смогла она оставить мужа, с которым прожила много лет, один на один со смертью. Он повинился перед ней, прощения просил, уверял, что его «бес попутал». Это, конечно, ничего уже не изменило, но хоть в памяти не так мрачно осталось.
Это жизнь, думала Лика, простая человеческая жизнь со всеми её красивыми и уродливыми проявлениями. Прав, тысячу раз прав был Иван Гаврилович. Слабости есть у каждого, ведь все живые люди, но выходить при этом из положения нужно всё-таки достойно.
Потом Лике стало не до размышлений. Новая работа предъявляла ей и более высокие требования. А вскоре она поняла, что если приложить усилия, то можно встать ещё на одну ступеньку выше, потом ещё. А каждая ступенька это дополнительные деньги, которые так нужны. Олежка растёт, возрастают и расходы. И кормить ребёнка надо хорошо, и одеть его так, чтобы не хуже других был. Дети ведь очень чувствительны к таким вещам. А ей не хотелось, чтобы её сын чувствовал себя обделённым, и так без отца растёт.