В один из вечеров ко мне позвонили в дверь. Сосед сверху. Открываю и слышу:
Вы, случайно, котят не видели?
А у меня прям сковорода зачесалась. Давно стояла без дела. Так и захотелось по башке ему дать.
Видела. А что?
А не знаете, где они?
А вам какое дело?
И тут он удивил. Рассказал, что кошка у него беременная была. А ему надо было уезжать в командировку срочно, оставил с подружкой. Приехал, а кошка одна. Котят нет, киса с ума сходит, высохла вся, проблемы со здоровьем. Обошел часть соседей. Никто котят не видел и не слышал о них. А дама его молчит. Говорит, что кошка в подъезд выскочила, а потом пришла через два дня.
Уже как бы месяц прошел, сказала я ему, но к себе пустила.
Показала Котика (с фантазией у меня швах). И рассказала, как нашла коробку, как выхаживала этих котят, как один умер, а двое других нашли дом.
Так и познакомились с Андреем. Хороший мужик. Но вот девушка его гадость. Хотя, скорее всего, бывшая девушка, насколько я поняла.
Коты мои росли. Вернее, один старел, другой знатно подрос. Котик и Кошак. Отличная команда. А главное веселая.
Я работала и скучать некогда было. С Андреем нашли общие интересы. Ходили вместе в магазин, иногда в театр, кино. Было приятно чувствовать себя интересной. Я ожила и взбодрилась. А главное поняла, что все правильно. Все получилось абсолютно правильно.
А вчера я в этом точно убедилась.
Шла днем по парку и увидела Юру. С коляской. Идет один. И меня явно видит. Я чуть не прыснула со смеху, когда поняла, что он мечется и не знает, куда себя деть. Испугался, бедолага.
Привет, Юра, говорю я и улыбаюсь.
Привет, смущенно отвечает он.
Твоя коляска? В смысле, ребенок?
Моя. Дочь, Маша, говорит, а глаза его из пугливых превращаются в нежные, теплые. По ним разливается солнце и тревога. Страх.
Поздравляю, Юр! Правда. Поздравляю от души!
Улыбаюсь, дотрагиваюсь до коляски. Там лежит что-то большое и розовое, пушистое. Спит. И вот тут я понимаю, что все не зря. Глаза наполняются слезами. Не могу сказать, что мне горько. Но чувства сложно описать. Зависть? Нет. Тоска? Да. Зеленая. Тягучая. И бессмысленная.
Ань, прости меня. Прости! Я по тебе скучаю. Я бы сказал, что жалею о своем поступке. Очень жалею. Но
И он смотрит в коляску. Я киваю.
Нет, все правильно. Все правильно. Счастья тебе, говорю и набираю ход.
Ань, прости, слышу вслед и ускоряюсь.
А вечером пришел Андрей. И я накидалась вдрызг. До зеленых соплей и прочих радостей. Он смотрел на меня с нескрываемым изумлением и неподдельным весельем, а я вела себя как дура. Ну, смех там, шутки, флирт. Вы поняли, скорее всего. Дура и есть. Отборная.
А потом уснула. В одежде. Кошак спал в ногах, а Котик на голове. Где спал Андрей, я не в курсе, если честно. И я не хочу отношений. Не сейчас. Когда свобода стала такой чистой и прозрачной.
А утром Утром я решилась. Знаете, я давно уже об этом думала. Но был Юра, и было его мнение. А сейчас Сейчас я точно знаю, нет, я уверена в том, чем займусь сегодня. Беру телефон.
Люб, привет. Помнишь, ты говорила, что твоя сестра работает в Доме малютки? Я могу с ней встретиться?
Оу! Ань, ты уверена, что Юра вместо твоего чемодана мозг не захватил?
Уверена. Теперь точно, на все сто!
Пиши номер. Буду ждать тебя на остановке.
Как меня замуж выдавали
Это была сделка с совестью. Сердца. Да, я знала, что стану действующим лицом самого грязного спектакля, срежиссированного двумя отчаянными манипуляторами. Но я ничего не могла поделать со своим желанием. Непонятно, да? Сейчас объясню.
Я подслушала их разговор:
Он отличный мужик, и мне точно не откажет. Сколько твоя Машка будет куковать в девках? Ты вон о внуках мечтаешь, а она по своим библиотекам бегает. Мышка серая. Так и добегается. А он одинокий, с квартирой. Машина, и та есть. Пусть едет. Я говорю пусть.
Но как я ее уговорю? Она же в жизни не согласится, когда поймет, что мы сводничаем.
А с чего ей понимать? Дай наказ и пусть рулит. Сколько ей уже, 30?
27 пока.
Ну, тоже не девочка.
Я стояла в коридоре и слушала. И внутри происходила битва мозга и души. Они хотят меня сосватать. Фу! В Москву. А у меня отпуск. И там есть что посмотреть. Да я в жизни туда не выберусь. Дорого, не потяну. А тут такая возможность. Решилась. Выдохнула.
Ма, я согласна, сказала я, усаживаясь за стол.
Дамы смотрели на меня с изумлением, смешанным с восторгом и жалостью. Докатилась.
Ну и отлично, сказала тетя Вера. Я все устрою.
Так я оказалась в Москве. У Владимира. Его трехкомнатная квартира была пустой и просторной. Сам хозяин выглядел уставшим и раздраженным.
«Ой, как я тебя понимаю, бедолага», думала я. Выдержать тети Верин напор не сможет никто. Он и не смог. И теперь явно расхлебывает. Без удовольствия.
Я мнусь. Смущаюсь. Но в сумке блокнот. А в блокноте список мест, которые я должна посетить за две недели. Достаю из сумки гостинцы. Закатки, варенье. Владимир морщится. Я съеживаюсь. Но куда деваться? Улыбаюсь.
Вкусно, вам обязательно понравится. Вы не переживайте. Я постараюсь быть тихой и незаметной.
Что уж там, махнул он и скрылся из виду.
Целыми днями я гуляла, расставляя галочки в своем блокноте.
В домашнее, так сказать, время, я пыталась быть полезной и хоть как-то отплатить Владимиру за гостеприимство. Готовила еду, убирала, стирала. Но деликатно, чтобы своими действиями не смущать хозяина.
Нет, правда, может, он и неплохой мужик. Но бирюк какой-то. Слишком занятой. Все эмоции на лице. Я наварю холодец, а он сидит со своими пластиковыми контейнерами с салатами. И точно не мужик, а финик. Будто не холодец в тарелке красуется, а лужа болотная воняет. Фу. И у самой кусок в горло не лезет. А есть-то охота. Весь день на ногах.
Вот сегодня нарубила мяса, сделала жаркое. А он мне: «Спасибо, Маша, я не голоден». И ушел.
Я поковыряла в тарелке и спать пошла.
Лежу, в голове перебираю воспоминания. Сегодня удалось в Третьяковке побывать. Ноги гудят, но и впечатлений масса.
Слышу крики соседские. Ненавижу ссоры. Аж в пот бросает. Вроде чужие люди, у себя в квартире, а так мне неуютно. Орут, посуду кидают.
Я пытаюсь заснуть. И тут крик:
Ты его убил, убил! Пожалуйста, только не при детях.
Истошный вопль и плач. Детский.
Йопа мать! Подскакиваю.
Джинсы на сорочку. Выбегаю в коридор. Там уже стоит Владимир. В трусах и майке. Герой.
Вы что здесь делаете? шипит мне.
А вы?
Стойте тут. Я схожу. Там мой знакомый за стенкой. Нормальный мужик.
Если не ошибаюсь, этот нормальный мужик кого-то убил.
Не мог. Я его хорошо знаю. Блин, где мои штаны?
За стенкой опять послышался вопль и плач. Я выбежала на лестницу и забарабанила в дверь.
Вернись, шипел Володя.
Да иди ты
Я стучала в дверь руками и ногами. И звонила.
Откройте, или я вызову полицию.
Выбежал Владимир в штанах.
Сань, открой быстро. А то она вызовет полицию.
А мне шепчет:
Нельзя полицию. Надо разобраться. Он военный, уволят его без разбору. И дети без денег останутся.
Он стучит в дверь сильнее. И как ни странно, дверь открывается.
Картина маслом: поле битвы, какой-то мужик нетрезвый, еще один с побитым лицом, больше похожим на отбивную. Женщина в слезах и дети. Двое детей.
У меня пелена перед глазами. Шиплю с улыбкой, чтоб не напугать малышню:
Совсем ку-ку? Офонарели? Быстро детей сюда!
Они что-то там лепечут. Женщина плачет. Володя врывается в квартиру ураганом. Я не отстаю. Хватаю в охапку детей и вывожу их с поля боя. Девочки. Одной на вид три, другой и того меньше. Не плачут. Спят на ходу.
Я что-то лепечу и сюсюкаю. Они идут за мной. Завожу в квартиру. Укладываю на кровать. И глажу, глажу, глажу. А самой хочется убивать, орать, рыдать. Буря внутри. А эти большие, огромные глаза смотрят на меня.
Не бойся, милая, это сон. Тебе все это снится. Сон, малышка моя.
Глажу девочку постарше. Вторая сосет палец и засыпает.
Через час в квартире появляется мать с чемоданом. Владимир в ванной шьет рану. Оказывается, ему это не впервой. Надо будет узнать, врач, что ли?