Тёма зарычал и излился ей в руку. Заенька, возбудился просто «на раз» от её присутствия. А она-то Хочет продолжения умирает.
Но надо ехать. И ей, и Тёмочке.
Она чмокает его в губки и спрыгивает с кровати. Приводит себя в порядок и выбегает на лестницу.
Виктор Петрович, он одевается! радостно вопит она на весь дом. А можно мне Вас кое о чём попросить? Давайте съездим со мной к папе. Помогите мне уговорить его отпустить меня снова к Тёме. Не могу я без этого чертёнка! Влюбилась, как дурочка!
Конечно, поехали! улыбнулся Петрович. Наконец-то вы станете парой! Мы с матерью уж думали, что не доживём до этого чудесного дня!
Вы не против? удивилась Наташа. Ей всегда казалось, что родители мажоров одобряют только кандидатуры весьма богатых девушек. Наташа, конечно, из состоятельной семьи, но до семьи Артёма ей ещё далеко.
Да мы «за» и руками, и ногами! Причём, вместе со всей нашей роднёй.
Наташа просто подошла к Петровичу, обняла его и всхлипнула.
На лестницу вышел Артём:
Бать, я сейчас ревновать буду!
И все трое рассмеялись и пошли к машинам.
15.
Но папуле в ноги Наташе падать не пришлось. Едва он увидел свою принцессу, выходящей из машины Финтуры-старшего, счастливую, просто светящуюся от переполняющих её эмоций, и не идущую, а просто летевшую ему навстречу, он только вздохнул и крепко обнял её:
Да вижу я всё, Наташ! Что рвёшься к нему, что страдаешь Но не могу простить ему то, что мог потерять тебя.
Пап, но ведь это не он. Да, в его доме, да, его друг, но ведь Тёмка наоборот, спас меня, в больницу отвез, передал меня хорошей женщине-медсестре. Пап, я люблю его. Ну разреши нам хоть один вечер побыть вдвоём. А потом я вернусь и буду послушной, обнимала его Наташа.
Ой, да иди, собирай вещи, влюблённая! Чего уж на вечерок-то? Сколько там до окончания вашего контракта? рассмеялся папа.
Спасибо, папуль, вытирая слёзы, целовала его щёки дочка.
С матерью на эту тему сама разговаривай. Хотя Уж ей-то сейчас точно не до тебя.
Поговорю. Папуль, я тебя обожаю!
Добрый день, неспеша подошёл к этой идиллии Виктор Петрович.
Здравствуй! Петрович, я тебя предупреждаю: если только моя принцесса заплачет ответишь за своего сына ты, глядя поверх Наташиной головы, произнёс её отец.
Андреич, я тебе обещаю, что всё чики-пуки будет, заверил тот.
Они знакомы? Ах, ну да, папа же ездил к ним вещи забирать после выписки. И вот опять эти вещи надо тащить обратно.
Виктор Петрович, вы поезжайте на работу, у меня тут дело одно есть, я сама доеду, весело произнесла Наташа и отправилась Да-да, в торговый центр, в бутик нижнего белья!
Вот оно, именно то, что понравится этому сексуальному маньяку!
Ну что ж, Пиндюра, ты сам такой фасончик заказал, мурлыкала Наташа в примерочной, разглядывая своё шикарное отражение. И с сожалением подумала, что недолог век этого кружевного шедевра: порвёт его этот извращуга своими шаловливыми пальчиками уже через пять минут. А может, и через три, и зубами! А может Чёёрт, как же хочется скорей оказаться в объятиях этого брутала, а?!
Войдя в калитку дома, Наташа увидела в гараже машину Артёма.
Не, ну как так-то, а?! воскликнула она, вбежав в дом и находу скидывая туфли. Артём, в одних джинсах, создавал романтичную обстановочку в гостиной: он задёрнул плотные шторы на окнах, включил несколько светильников с мягким, рассеяным светом, на барной стойке стояли шампанское, два бокала, фрукты, конфеты, свечи, розы Играли зарубежные медлячки
Услышав Наташин приятный голосок, он повернулся, подбежал к ней, подхватил на руки, закружил по комнате.
А она обхватила его ногами за бёдра и зашептала ему на ушко:
Тёмочка, он разрешил! Разрешил переехать к тебе, пока контракт не закончится Только я не поняла, ты что тут делаешь? Я, понимаешь ли, бельё по твоему вкусу выбирала, хотела встретить тебя в нём, как заказывал, а ты уже тут?
М-м-м? Купила бельё? И какое же? он сбросил с её плеч тренч, развязал поясок на платьице и посадил на высокий крутящийся стул около барной стойки, предварительно приподняв подол платья.
Телесного цвета, ажурное, прозрачное, всё видно, она уже часто дышала, опьянённая близостью этого парня, и обнимала восхитительное рельефное Тёмкино тело, покрывая частыми поцелуями его плечи, шею.
Всё это что? хрипло спросил Тёмка. Он уже сам сгорал от страсти, но старался держать себя в руках до тех пор, пока эта кошечка не нафлиртуется с ним и сама не будет умолять его о сексе. То, что этого осталось ждать недолго, он чувствовал. В больнице он узнал, какой горячий темперамент у этой девочки.
Н-ну, возбуждённые сосочки, линию бикини закусила она хитро губку и посмотрела на него. Нет, не посмотрела. Только взглянула и закатила глазки от возбуждения. Потому, что Тёмка уже развёл ей ножки, зарычал, увидев на ней чулочки и залез в уже напрочь промокшие трусики своими горячими умелыми пальчиками.
Тё-ё-ём, выдохнула она, ну неужели это сейчас произойдёт, а?!
Ты хочешь этого? тоже с хитрой ухмылочкой задал он до безумия тупой вопрос, размазывая скользкую влагу по её горячим складочкам промежности. А то не видно!!!
Да-а-а выгнула она спинку, подаваясь навстречу его ласковым пальчикам.
Всё! Сдерживаться больше не имело смысла! Оба просто пылали от одурманивающего возбуждения.
На пол полетело Наташино платье, лифчик, разорванные по бокам трусики, торопливо скатанные Тёмкиными ладонями чулочки. Наташа лишь дрожащими руками расстегнула его ширинку, а джинсы вместе с «боксёрами» он сдёрнул с себя сам.
И вот они, охваченные ураганом похоти и страсти, жадно целуются, прикусывая кожу, лаская все изгибы и рельефы друг друга, при этом тяжело дыша и бессвязно шепча о своих пошленьких желаниях.
Артём подхватывает Наташу и переносит с неудобного стула на огромный стол, сажает на него, снова разводит ей ножки и проводит пальчиком по истекающей соком промежности:
Готова?
И тут же медленно входит в неё, вплывает, вползает, словно змей.
И останавливается, следя за её реакцией: привыкла? Приятно?
Она привыкла, а потом первая подалась бёдрами ему навстречу.
Он только этого и ждал: несколько раз толкнулся в ней медленно, «распробовал», блаженно прошептав:
Натусь, а у тебя тут даже лучше, чем я представлял.
А потом начал ускорять свои движения, рваные, голодные, дикие Первобытная страсть, звериный рык хищника и при этом безумно приятные нежности, произнесенные жарким шепотом, просто заставили Нату полыхать в огне, опьяняя и дурманя её.
«Дорвался! Наконец-то! До этого нежного чувствительного тела, до этой бархатной кожи, ягодных губок и такой податливой норки, засасывающей, словно омут! Не смогу больше без этой девчонки! Ни дня не смогу!» думал Тёма.
«Рассыпаюсь! Просто разлетаюсь на мелкие осколки от его нежностей, от его одуряющего аромата и от его нереально приятных движений во мне! Каждое из них это толчок к пропасти. К бездне наслаждения! Влюбляюсь? Нет, люблю! Безумно! Не могу без него! С ним хочу быть! Всегда!» думала Ната.
Дрожь по всему её телу, крупная дрожь, со всхлипами и сладкими стонами. Он уже видел это, слышал, тогда, в больнице. И знал, что это предвестник оргазма, бурного, безумного, всепоглощающего.
Только сейчас они одни в доме, и можно не сдерживаться, не закусывать до боли губы, а просто сладострастно закричать и высказать Артёму всё, что она думает и о нём, и о его сексуальных возможностях.
Артюсик Зай Чуть-чуть ещё Побыстрей просит она.
Но вместо «побыстрей» Артём просто пару раз нажимает пальчиком ей на клитор. Этого хватает, чтоб её животик напрягся, спинка изогнулась, а внутри появилась сумасшедшая пульсация, «обсасывающая» его член поприятнее, чем ротик самой опытной шлюшки.
Его самого захлёстывает сладкая горячая волна и он изливается ей на бедро.
Наслаждение.
Одно на двоих.
Крышесносное ощущение!
Артём прижимается своим влажным лбом к её горячему лобику и, прикрыв глаза, шепчет: