Запахи пробивали дырки, продавливая иглы часами, уставом, даже дужками кроватей и деревянным полом (правда, безуспешно), и к концу пришития погон откровенно охуели! Но с задачей все же справились. Все это время вокруг ходил и поторапливал новобранцев не знающий, чем занять себя прапор Кузьмич.
Вставить химические эмблемы (позолоченные бензольные кольца с лучами альфа-бета-гамма внутри и знаком биологической опасности) оказалось меньшим из зол, так как всего-то и нужно было отмерить три с половиной сантиметра от угла воротника и провести мысленно биссектрису, ебанув там шилом дырку настолько огромную, как смрадные дыры у всех бывших!
Биссектриса это такая актриса, что вечно ходит по углам и делит угол пополам. Бляди неимущие, короче! поучал солдат Кузьмич, расхаживая туда-сюда по взлетке и потягивая пиво из алюминиевой банки. Вот женитесь вы, купите в браке хату, разведетесь, и сразу же поймете, что ваши жены тоже те еще биссектрисы! Так что при любом поползновении на брак шлите всех вы нахуй и в пизду!
А вы женаты, товарищ прапорщик? спросил Секс, который всегда мечтал об идиллии добропорядочных семейных отношений.
Увы, да! с грустью произнес Кузьмич, хлебанув до дна пивка и смяв банку ногой на взлетке. Сделал глупость в молодости. Короче, ребята, если кому из вас когда-либо изменит девушка радуйтесь, ибо она могла случайно стать вашей женой! Свадьба это сначала кольцо на пальце, а потом петля на шее. Моя теща она такая сука! Я хлорпикрином ее травил так ведь не дохнет же, тварь старая! Хотите семейного счастья ищите сироту, не то пизда! Как змея теща лезет в отношения, науськивает жену, а потом та ебет мне мозги, что я, мол, алкаш и толку нет с меня нихуя! А я ж ведь все в семью несу! Вчера сосиски спиздил, и тележку
Хуево дело! произнес сочувственно Волк, окидывая взглядом китель и прикидывая, все ли на нем заебись. А что вы жену свою нахуй не пошлете, если так уж сильно надоела?
Женщина как чемодан, который нести тяжело и выбросить жалко. Такая вот хуйня, ребята! развел руками прапор и достал вторую банку с пивом.
Как бы ни старались солдаты красиво сделать с первого раза парадку, но один хер Секс прихуярил эмблемы не в верхний, как положено, а в нижний угол воротника кителя, за что и получил тут же леща от прапора.
Ну ебаный ты хирург! напутствовал парня Кузьмич. Тебе бы лишь бы продырявить что-то, чертов ебырь террорист! Привык вот дырки делать и похую, где именно! Только форма это тебе не люди, людей дохуя, а форма у меня под счет! А ты, падла вредительская, новый китель щас испортил!
Выдав солдатам автоматы без патронов, и проверив, хорошо ли затянуты у них ремни, прапор повел новобранцев на улицу.
Потом всех ждало торжественное построение на плацу. Прочие военные ебланили на занятиях, и очевидно, что присяга запахов была им до пизды. Тем не менее, припиздили в парадке все офицеры.
Чирик, как оказалось, даже имел какие-то награды и, с какого-то хуя, первый летный класс, и, гремя медалями, стоял справа от строя, строгим взглядом поглядывая на солдат.
Новобранцы стояли повзводно в две шеренги, чувствуя себя, словно рыба в аквариуме перед приехавшими родственниками и бабами. Последних было настолько дикое количество будто Чирик в первую очередь пособрал со всей страны блядей под предлогом покататься на истребителе. Каким образом он засунул настолько дикое количество людей в один самолет так и осталось загадкой. То ли был в жопу пьян, то ли спиздил где-то пассажирский борт.
Какие-то чумазые пехотинцы вытащили по деревянной парте перед каждым взводом, многократно уже крашенной, положили на каждую красную папку с текстом присяги, ведомость ее принятия и куда-то успешно проебались.
Джафар, наученный горьким опытом, стоял в строю как столб, не смея шелохнуться, опасаясь, что его сдадут Мамбуде.
Генерал появился словно хозяин плантации с рабами, откровенно проебав необходимый на всех присягах встречный марш, зачем-то пернул в микрофон (очевидно, решив проверить, работает ли оборудование), потом смачно рыгнул и, почесав яйца, приступил к делу.
Полк, под знамя смирно! скомандовал Говненко, хотя судя по скудному количеству солдат, полком здесь нынче и не пахло. Равнение на-право!
Командиры подразделений в ту же секунду приложили руки к головным уборам, все прочие повернули головы в сторону знамени. Оркестр вновь заиграл спьяни «Марсельезу».
В дальнем правом концу плаца показались четверо джигитов в папахах, одетые в особо парадную форму и с саблями наголо.
Впереди чеканил шаг офицер, что намедни отплясывал на плацу лезгинку, саблю он держал перед собой, опущенной вниз. За ним одной шеренгой шли трое бравых восточных дяди, два из которых с клинками на плечах окружали коллегу, тащившего распущенное боевое знамя с бахромой. На всех четверых были красные перевязи через плечо с золотистым кантом.
Видя, как офицеры провожают знамя по мере его движения головой, новобранцы начали делать то же самое.
Как только знаменная группа дошла до трибуны и повернулась лицом к полку, генерал скомандовал:
Вольно! и по этой команде солдаты с облегчением ослабили правую ногу.
Сначала около часа толкал приветственную речь командир полка Говненко, откровенно выебываясь перед приехавшими гостями, и солдаты заебались слушать про необходимость и значение военной присяги в стране, про обязательства, которые она возлагает и почетные, ответственные моменты, что светят военнослужащим сразу после ее принятия.
В числе явных плюсов выяснилось, что теперь официально можно будет отправлять новобранцев на войну, сажать их под арест, да и вообще открывался целый ряд интересных дисциплинарных взысканий, и было похоже, что вот теперь-то парни попали в жопу с головой и ногами, причем очко это было полным при этом говна.
Стояла жара, с Джафара ручьем тек пот, и он уже давным-давно предал анафеме и толстую свинью в генеральском мундире, и весь этот полк с его заебами в целом.
Что до Кузи, то у него начались галлюцинации. Это случалось у него достаточно часто, парень понимал, что подобное ненормально, но боялся кому-либо об этом рассказывать, так как мог лишиться тепленького места в Министерстве иностранных дел.
Галлюцинации были, как правило, очень красочными, и всегда вызывали у Кузи странный прилив жестокости и агрессии. Любой психиатр ужаснулся бы, узнав, о чем порой думает воспитанный с виду молодой человек, исполненный в обществе самых изысканных и благородных манер. Одним словом приличный и возвышенный юноша на самом деле был совершенно ебнутый на всю голову и опасный лютый психопат.
В частности, в данный момент Кузе приглючилось, что генерал вдруг превратился в аппетитно прожаренную индюшку в кителе с погонами, и парня ужасно подмывало подняться на трибуну и его при всех съесть. И еще выебать. Или сначала съесть Выбор был очень сложный.
Кузе захотелось погавкать, потом повыть на луну словно вурдалак, хотя луны сейчас и не было. Впрочем, каким-то чудом парень видел ее достаточно отчетливо, она плясала и улыбалась, и уговаривала его кого-нибудь поймать и жестоко замочить.
Едва сдерживая в себе кровавые желания, Кузя стоял, глухо порыкивал, по подбородку его стекала слюна, и ему страсть, как хотелось забить кого-нибудь до смерти автоматом. Но остатки человеческого разума говорили парню, что так делать нельзя, и он им пока подчинялся.
Потом тени солдат на жарком плацу вдруг начали драться, резать друг друга, кусать, поедать и даже трахаться, и, глядя на их причудливые развлечения, Кузя думал лишь о том, как бы ни выебали до кучи и его.
На трибуне, рядом с генералом, стоял невысокий рыжеволосый человек, в форме темно-синего цвета и с капитанскими погонами. Кант на них и на брюках был васильковый, а еще мужчина обладал добродушными, совершенно бесстрастными и незапоминающимися простыми чертами лица. Тем не менее, все же что-то в его облике Джафару крайне странно показалось знакомым.
Покопавшись в памяти, маньяк узнал его: это был старый знакомый дипломата, с которым он не виделся около восьми лет. Представитель особого отдела ФСБ по прозвищу Капитан, или попросту особист. Именно он припер Джафара самым позорным образом на службу в мешке, словно пса.