Кто подшиву спиздил, крысы ебаные?! Ведь весь рулон же насадили, суки! потом, присмотревшись внимательнее, завопил еще громче: Еще и бритву с пеной ебнули! Ну вот уебки, блядский потрох!
Неожиданно на помощь к новобранцам пришел негр Мамбуда. Магистр БДСМ и мастер ЛГБТ, или наоборот (хотя какая, нахуй, разница), подошел к Джафару, и, протянув ему небольшой рулон ткани сразу на всех, похлопал того по плечу и, улыбнувшись белыми зубами, очень тонко и выразительно игриво подмигнул. После этого барабанщик вуду опустил свою обтянутую кожой жопу на жалобно скрипящий стул и мирно продолжил тупо пялиться в телевизор.
Да ты, я смотрю, ему понравился! заржал над князем Колян, разрывая бязь на тонкие равные полосы. Смотри, как бы ночью к тебе да в кроватку это чудище, случаем, не наведалось!
Иди ты нахуй! покраснел маньяк и стыдливо от друзей отвернулся.
В преддверии отбоя новобранцы изрядно пригорюнились, и, усевшись перед телевизором, в ожидании пиздеца стали шить подворотнички.
То ли с перепугу, то ли от неопытности, но Кузя и Серега искололи себе все пальцы в кровь, а Боря, Волк и Секс, словно сговорившись, после подшивания обнаружили, что их кителя случайно пришиты к их же штанам.
Как итог, им пришлось начинать подшиваться заново, а отбой меж тем неумолимо приближался
Неожиданно в казарму завалился слащаво улыбающийся хитрый корнет Секач.
Ну что, проказники? Спускаемся на улицу и строимся на вечернюю прогулку! скомандовал мошенник жеманным голосом, и его команду немедленно подхватил с тумбочки дневальный.
Рота, строиться внизу на вечернюю прогулку! заорал взъерошенный паренек, приложив руку к голове и отчаявшись найти свою «Столичную».
В ротную коробку, в колонну по десять! добавил Саня, и дневальный немедленно Секача продублировал. Бич! Поверка на тебе, не забудь расход!
Есть! козырнул сержант и полез в тумбочку дневального, откуда извлек какую-то красную папку и потопал вниз.
Давайте-давайте, мальчишки, поторапливайтесь! подгонял Секач сбегающих вниз солдат, хлопая некоторых из них по попкам. Скоро баиньки! И приснится вам мохнатая! А я такую одну сегодня выебу
Жопу, товарищ корнет? Да и без смазки? пробегая мимо и прикрывая ладошками задницу, уточнил ефрейтор Чика.
А может, даже жопу! А может и без смазки мечтательно задумался Секач и смахнул пылинку с эполета. Но без смазки все же не пройдет, ефрейтор, ибо хуй-то у меня очень знатный и огромный. Или снова будет в жопу, а не жопу С яйцами Лоснящимися Черными Эх и ляпота, однако!
Что именно имел в виду своей последней фразой корнет, никто точно не понял, но очень скоро рота уже стояла внизу и опять кто-то предательски и свински насрал в толпе.
Да как же заебали! аж прослезился аристократичный Джафар, военной кепкой отгоняя от себя тяжелое смрадное облако. Ну никакой культуры, вот безобразие!
Так это со страху! заржал стоящий рядом незнакомый князю солдат. Ведь ночь же скоро и отбой, а это время дембелей! И снова грянут в казарме пизда и веселье!
И слова солдата еще больше покоробили чувства новобранцев, которые только сейчас увидели, с каким откровенным интересом и злорадством смотрят на них все остальные сослуживцы.
Рота, равняйсь! Смирно! тонким голосом скомандовал спустившийся вниз корнет. С места, с песней! («Девочкой своею ты меня назови») левое плечо вперед, шагом марш!
Грянула песня, и рота поперлась на плац, где гуляло еще около десятка таких же коробок одетых в пиксельную форму лысых долбоебов. И каждая коробка распевала свою уникальную, закрепленную за ней традициями, ротную песню.
Плац представлял собой огромную прямоугольную площадку, залитую бетоном, с шестью крупными, нанесенными белой краской, хитро размеченными квадратами, предназначенными для строевой подготовки военных. Окружали плац ухоженные газоны с растущей по всему периметру аккуратно подстриженной коноплей, а также черные фонари, расположенные на внешней стороне, на равных расстояниях друг от друга. Было довольно темно, и освещение плаца, естественно, было уже включено.
Помимо конопли и фонарей, плац имел также ряд стендов с изображениями строевых элементов, прямоугольные зеркала, флагштоки и даже несколько мест, специально оборудованных для чистки обуви. Естественно, гордо высилась и генеральская трибуна из гранита, предназначенная исключительно для задницы генерала де Гоффненко, начальника штаба и особо важных, приглашенных на какое-либо мероприятие, почетных гостей.
Рота, готовьсь! скомандовал Секач.
К чему? спросил у Чики Кузя.
Так мы же спецназ. Щас на таран пойдем! ощерился Чика. Всегда так делаем!
Делай раз! заорал корнет, и по этой команде солдаты роты тесно прижались друг к другу и мощной, сплоченной толпой протаранили идущую им наперерез коробку, разметав тамошних солдат, словно кегли в боулинге!
Пидарасы! Опять эти пеньки на плац вышли! заорали сержанты сбитой роты, пока их солдатики, охая, вставали с плаца, потирая помятые кости.
Делай два! скомандовал Секач, и вторая коробка разлетелась как ебнутый с силой об стенку кубик из конструктора «Лего»!
И опять плац огласился стоном, охами и криками солдат, по телам которых гордо прошелся строевым достойный полковой спецназ.
Ай, молодцы! похвалил бойцов Секач, но осекся, увидев, как прямо лоб в лоб на спецназ прет коробка, состоящая из крепких жилистых ребят, у которых были исключительной черноты густые волосы стрижкой «горшок», горбатые носы и очень смуглая, мохнатая кожа.
Многие носили длинные бороды-лопаты, а кто-то имел ножны с кинжалами на портупеях, автоматы Калашникова за спинами, а также гранаты и даже пояса шахидов! Из-под белых подворотничков торчали клоки завитой шерсти и слышались довольно типичные и знакомые всем с детства восточные рыночные ругательства.
Я твою мама ебал! Я твой дом труба шатал! Купи мандаринка, режь баран, трахай овца! Я тибя найду, я тя поймаю! Я тибя виебу! Шашлик хачу, люля тебе сделаю! кричали непонятной национальности ребята, с отчаянной уверенностью бывалых гопников опасно приближаясь к подразделению спецназа. Э-э, Сика! Давай, ходы сюда! Сюда иды, очкошник с дыркой! Дырявый, писка будэшь, э?!
А это еще кто? побледнел Боря, обращаясь к Чике.
Личная гвардия генерала и лицо нашей части, линейная строевая рота, собственной персоной. Состоит исключительно из джигитов, каждого из которых Говненко своими руками сажал на кол как Цепеш. Допуск в элиту получают лишь те, кому это нравится. Отчаянные ребята, сильные и совершенные психи, с кем лучше дела не иметь!
А кто такой Сика?
Вообще, Сикой называют за глаза корнета Секача его сослуживцы за то, что он обоссался однажды в щекотливой ситуации, между своим призывом и призывом в нашу роту дагов, которые пришли на полгода позже. Но генеральские гвардейцы, что корешились с дагами, не стесняются совсем его погон и рубят правду-матку Сане в лицо, при любом удобном случае, а тот их ссыт.
Из строя джигитов тем временем выбежал мохнатый усатый офицер в кепке-копполе с кокардой, сунул в зубы штык-нож, сплясал лихо лезгинку на плацу, пока вся гвардия хлопала ему и кричала «асса», а после вытащил клинок и, указав им на роту Сани, гордо взвизгнул:
Йалла! Бей спецназ, еби их в жепы!
Держать строй! Сомкнуть ряды! Мамбуду вперед! заорал Секач, показав джигитам средний палец, и тут же храбро отбежал на безопасное расстояние, едва не намочив штаны как лупоглазый тойтерьер.
Э-э-э, ишак ебаный! Ходи сюда, пизда тебе! ревели генеральские гвардейцы, расстояние до которых становилось все меньше, и даже другие ротные коробки застыли на местах, с интересом наблюдая за происходящим на прогулке.
Джигиты, несомненно, были очень сильны, но на стороне спецназа был гигант Мамбуда!
Врезавшись в толпу гвардейцев, он с треском ворвался в глубину их строя, а на плечах великана влетели в первых рядах и самые настоящие боевые спецназовцы, которые джигитов отчего-то очень явно, люто и свирепо ненавидели.