Ну, по бумагам-то ровно здесь все, по ним, скорее всего, закупаются хорошие харчи, а вот ты соси-ка писю, сынок, и причмокивай по вкусу с аппетитом. Ведь ты вот сам посуди, ведь надо ж как-то уебку-зампотылу икру на что-то кушать да свой баллон свинячий набивать? Опять же, у начпрода тоже отпрыски есть, да и начальнику продсклада надо что-то умыкнуть Вот и закупают они протухшие продукты подешевке, проводя по бумагам цену дорогих и нормальных, а разницу между собой потом втроем дербанят.
Вот ведь уебки! выругался Боря.
Да это еще что, браток! Поварам же тоже ведь надо наживу поймать для своих, и лучшие из протухших продуктов они целыми пакетами крысят втихаря к себе по хатам. Что не спиздят повара то топчет у себя в каморке хлеборез, он тоже тот еще пидарюга, вот отвечаю за базар, в натуре! И остается нам в итоге только то, от чего у нормальных людей залп поноса дальше, чем видят В общем кормят здесь как свиней, но ты держись, брат, ибо Бог терпел, и нам велел! трактонул Чика и тормознул у изгаженного черного умывальника, чтобы помыть в нем руки.
Пройдя в обеденный зал, запахи уселись вместе за одним столом и с любопытством осмотрели хавчик.
На металлических тарелках, похожих странно на тюремные, лежали около двух столовых ложек тушеной картошки с кислой капустой (бигус по-армейски) и белесого цвета хлебно-сальная полуразваленная котлета. «Компот» носил слишком громкое название, так как фруктами в нем только пахло, а так, по сути, это была обычная, чуть теплая вода, причем прямо из крана. Было также на каждого по два куска изрядно подсохшего белого хлеба и один, подплесневелый, немного несвежего, черного.
Очевидно, что к данному ужину полагалось еще и масло, но огромная тарелка с порционными кусочками, что высились на ней пирамидкой, стояла в самом центре «дембельской» части обеденного зала, и изверги-деды не ели масло, а цепляли его на вилку и, словно с катапульты, швырялись сим продуктом в потолок.
Таким образом еще издревле старослужащие мечтали создать в столовых армии звездное небо, а еще дембеля, у которых больше всего масла прилипало к потолку, выигрывали на ночь право нещадно пиздить молодежь и как угодно над новобранцами изощренно издеваться.
Исключение в еде составил лишь отдельный столик, приготовленный специально для блатного прокурора из Тамбова, Николая.
На совершенно белой скатерти парня поджидала чашка пельменей, майонез в розетке, серебряные приборы, нарезанная тонко селедочка, стопарик с водкой и запотевшая кружка аппетитного, ледяного, чуть пенящегося свежего пивка.
Повязав ресторанную салфетку как фартук, Николай приступил к трапезе, совершенно не обращая внимания на то, какими злобными взглядами смотрят деды то на него, то на табличку Reserved на его столе.
Ну вот совсем уж охуел, блядь, падла ебаная! услышали новобранцы голос Чики. Харя свинячья! Само провидение послало эту тушу ко мне в руки, пизда ему скоро!
Понаблюдав за аппетитно чавкающим прокурором, запахи только было начали кушать, когда к ним неожиданно подошел приблатненный дед Пахан, в военной фуражке набекрень.
Ну че, козлы, жрете?
Так точно! пробубнил Волк туго набитым картошкой с хлебом и плесенью ртом.
Меж тем Пахан спросил:
И как вам, вкусно?
Так точно! Очень вкусно!
Дед наклонился и схватил у Секса котлету с тарелки. Тот хмуро посмотрел на Пахана, но смолчал.
Пахан тем временем, свински чавкая и даже хрюкая от удовольствия, бессовестно опустошил бесцеремонно тарелки и у прочих новобранцев. Потом он смачно отрыгнул, пожелал всем приятного аппетита и, поправив на яйцах ремень, утопал развязно к себе за столик.
Не успел он скрыться из глаз, как на горизонте нарисовался сержант Бич, который перся к запахам с улыбающейся хитрой рожей. Впрочем, улыбка быстро спала с его лица, когда он увидел опустошенные тарелки новобранцев и понял, что поживиться здесь ему уже нечем.
В следующий раз не ешьте так быстро! попросил разочарованный замок и с грустным рылом скорбно удалился.
Спустя какое-то время, когда все масло было уже на потолке или на полу, Бич скомандовал:
Рота, встать! Закончить прием пищи, задвинуть стулья, строиться на улице в ротную колонну!
Надевая на выходе головные уборы, военнослужащие покинули столовую и выстроились широкой коробкой примерно десять человек в ширину и двенадцать в глубину перед выходом на плац. Сержанты ровным строем встали на два шага впереди, тем самым возглавив коробку.
Народу вокруг Бори было очень много, а потому было совершенно неудивительно, что еще до начала движения кто-то тихо, подло навонял.
Боря давился этим запахом и проклинал про себя засранца, когда незнакомый ему худощавый солдат слева дернул зачем-то впередистоящего служивого за кепку.
К удивлению Бори, из-под кепки выпала стыренная из столовой котлета, которая упала на асфальт, а солдат, что стоял рядом с Борей незамедлительно отвесил своему товарищу хорошего, добротного и гулкого пинка.
Нехват ебаный! прошипел он, схватив за шею любителя котлет и развернув его к себе лицом. Еще раз узнаю, что ты воруешь еду из столовой отдам тебя на суд дедам! А наказание ты знаешь. В упоре лежа будешь черного буханку жрать, да гуталина банку вместо масла, сука!
Провинившийся солдат заплетающимся языком оправдывался как мог, говорил, что его подставили и это недоразумение, что котлета вовсе не его и он не виноват, после чего словил поочередно по пенделю от окружающих его сослуживцев и снова мирно занял свое место в строю.
Офицеров нет? тихим голосом спросил Бич у бригады сержантов.
Кажись, нет Осмотревшись, ответил ему ефрейтор Чика
Отлично! Значит, нашу исполняем! потер руки Бич и скомандовал: Внимание, рота! С места, с песней, шагом марш!
И мощной поступью спецназ направился в казарму мимо зарослей ганджубаса, распевая во все горло «Посмотри в натуре, бля, вот он мак и конопля, кайфа море, а ты все про спиртное!»
* * *
Не наевшись за ужином, солдаты намеревались сожрать что-нибудь из домашних припасов. На их счастье, каптерка была еще открыта, но каково же было удивление Волка, когда он понял, что и колбаску, и тушенку, и бутылку водки кто-то спиздил! Причем аналогичная беда постигла и других солдат.
Добрый прапор Кузьмич, глядя на них с искренней жалостью, сунул в рот аппетитно прожаренную ножку курочки, вытащил уже только кость и посочувствовал:
Эх, что же за свинья могла такое сделать? Деды либо, больше некому!
Хороший мужик! подумал Волк, глядя на толстого прапора, который, похоже, действительно их жалел.
Да будь моя воля так я бы лично этих мразей всех к стенке поставил! бушевал Кузьмич, размахивая своим мясистым, пухлым, мягким кулаком. Совсем уж оборзели у молодежи хавку тырить! В тюрьму б их всех, вот всех в тюрьму!
И что теперь нам делать? спросил грустный повар Серега, который откровенно не привык под вечер обходиться без еды.
Говоря уж по-простому, он в принципе мог всю ночь напролет бегать до холодильника, то ли рубануть колбаски, то ли отпилить кусочек сальца, а то и просто взять презерватив, чтоб натянуть потом сестру.
Да что тут сделаешь! махнул рукой толстый прапор. Хрен вы что кому тут докажете. Ведь в армии нет таких понятий, как украли или, к примеру, потерял. У нас это называется «проебал», ну а коли сами проебали так кто ж тут виноват вам, ребятки В большой семье еблом не щелкают.
Несмотря на утешительные слова доброго старшины, остаться без еды, на которую рассчитывали запахи, казалось им сейчас самой большой и немыслимой подставой на свете.
Ну да ладно, мне пора! попрощался каптерщик, выгоняя всех из комнаты и тщательно запирая дверь.
Потом, обвешанный сосисками, как пулеметной лентой, прапор, кряхтя, поднял с пола два больших пакета и направился к выходу из расположения. Солдат, что смотрели ему вслед, посещали сейчас самые разные, полные грусти странные мысли.
«Эх, ведь у меня была такая же бутылка водки! И колбаска!» думал Волк, глядя в пакет удаляющегося прапора, как голодный бомж на гастроном.