Это всё из-за меня тихо произнёс он, горбясь так, словно ему на спину взвалили мешок цемента, сжимаясь.
Не говори ерунды. Ты в произошедшем точно не виноват.
Виноват. Леон ехал ко мне, потому что я его бросил. Снова сбежал.
Да, мы уже в курсе этого.
Тогда почему ты говоришь, что я не виноват? Я бросил его. У меня в носу защипало от новых слёз, а горло сдавило от горечи, вообще не хватило мозгов, чтобы хоть что-то сделать.
От того, что ты посыпаешь голову пеплом непонятно за что, никому лучше не станет. И Леон бы тебя тоже отругал за это.
Не надо говорить так, будто его нет! Дориан мгновенно ощетинился. Он жив!
Знаю я, что жив, Эван слегка улыбнулся. Но сейчас же он не может тебе мозги вправить? Вот об этом я и говорю. Но я уверен, что потом он наверстает упущенное, потому что это ведь непорядок, что ты себя в чём-то обвиняешь, нарушая вашу святую веру в собственную идеальность.
Дориан благодарно посмотрел на друга, его слова о том, что совсем скоро они с Леном поговорят, и всё будет по-прежнему, были так нужны и важны, они придавали сил. Продолжая чуть улыбаться, Эван обнял его одной рукой, придвигая к себе, и уложил его голову к себе на плечо. Так всегда делал Леон, и даже эта слабенькая замена могла помочь Дориану сохранить равновесие в той пугающей ситуации, в которой они все оказались.
Докурив первую сигарету, Дориан взял вторую, а после и третью. Когда в горле уже начало жечь от раскаленного дыма, он выкинул очередной окурок и поднял взгляд к Фишеру, намереваясь вновь попытаться добиться правды. Но его отвлекла зашедшая в комнату доктор Иннганаморте, переключив всё внимание на себя.
Дориан, я вас искала, сообщила врач. Скажите, вы же с Леоном монозиготные близнецы?
Да.
Дело в том, что Леону требуется ещё одно переливание крови, и было бы лучше, если бы кровь была идентичной его. Вы согласны на это?
Да-да!
Дориан мгновенно встрепенулся и подскочил на ноги. Подбежав к доктору, он от эмоций схватил её за руки, спешно говоря:
Конечно, я согласен! Разве я могу отказаться? Куда идти?
Тактично убрав от себя его руки, врач ответила:
Пройдёмте со мной.
Дориан на автомате отвечал на вопросы эскулапов, призванные выяснить, возможна ли процедура переливания. Все его мысли были там, в палате с пока ещё неизвестным ему номером, рядом с близнецом. Теперь он точно сможет его увидеть, и ничего ему не помешает, потому что гемотрансфузия должна была проводиться прямым путём.
Но Дориана ждало глубочайшее разочарование. Зайдя в палату, он увидел, что между кроватями была установлена плотная шторка; дверь располагалась со стороны пустой кровати, потому от порога он тоже ничего не смог увидеть.
Ложитесь, произнесла медсестра, указав на пустую койку.
Дориан кивнул и направился к кровати, не сводя взгляда с треклятой шторки. Проведя все необходимые предварительные процедуры, медсестра ввела иглу в вену младшего Ихтирам и, закрепив её, включила аппарат.
Дориан наблюдал за тем, как по трубочке, теряющейся за шторкой, утекает из его тела алая вязкая жидкость, испытывая от этого странное, неосознаваемое удовольствие. Ему нравилось то, что именно он отдавал кровь Леону. Они всегда были единым целым, и он бы не допустил, чтобы в венах близнеца текла какая-то чужая кровь.
Леон был сейчас так близко и, казалось, так далеко, потому что белоснежная преграда не позволяла различить ни черты. Искушение было слишком велико.
Медленно, чтобы не потревожить иглу, Дориан потянулся к шторке, желая отодвинуть её и хотя бы мельком взглянуть на брата, но его остановила несколько сонная, но всё равно бдительная медсестра.
Не двигайтесь. Вы можете нарушить процесс.
Поджав губы, Дориан покорно вернул руку на место, продолжая жечь взглядом ненавистное полотно.
Пожалуйста, отодвиньте шторку, попросил он.
Извините, но я не могу этого сделать.
Почему? Я просто хочу посмотреть на брата. Разве от этого может что-то случиться?
Доктор распорядился установить ширму. Я не могу идти против его указаний.
Я никому не скажу об этом.
Извините ещё раз, но я не сделаю этого.
Неужели вам сложно? Там лежит мой брат-близнец, и я всего лишь хочу увидеть его, а мне не позволяют этого сделать. Прошу, отодвиньте шторку
Хоть это и было сложно, но медсестра стоически выдержала все уговоры-манипуляции младшего Ихтирам и не поддалась на них. Не привыкший к отказам Дориан даже попытался развести новый скандал, но так вовремя появившаяся заведующая быстро осадила его. Несмотря на всю свою профессиональную выправку, женщина не смогла полностью скрыть того, как сильно Дориан уже успел достать её своими выкрутасами.
И после процедуры переливания Дориану не позволили даже мельком взглянуть на близнеца. Это пугало и заставляло совсем теряться в происходящем. Что же такое могло быть с Леоном, что его даже нельзя было увидеть?
Мучась вопросами, на которые ему было некому ответить, Дориан топтался около палаты Леона, придерживая перебинтованную руку. Теперь он хотя бы знал, где лежит старший, и мог денно и нощно дежурить под дверью. Но вахту пришлось прервать в зачатке, потому что Дориан вспомнил кое-что, что заставило его в ужасе распахнуть глаза.
Ворвавшись в ординаторскую, он дрожащим голосом обратился к доктору Иннганаморте:
Я вечером курил марихуану
Врач отложила чью-то историю болезни и подняла к нему строгий взгляд.
А раньше вы не могли об этом сказать? Я же спрашивала вас про употребление наркотических препаратов?
Я забыл
Дориан виновато, с обречённым видом опустил голову. Это была уже не рассеянность. Это клинический идиотизм.
Он особо не задумывался над вопросами врача, потому что знал, что не пил спиртного в этот день или накануне, и что у него не было никаких заболеваний, которые могли передаться при переливании крови. А про то, что накануне покурил травы, он просто забыл, за что сейчас ненавидел себя и проклинал. Если для Леона его кровь станет ядом, он себе этого не простит.
У меня нет слов, ответила доктор.
Это очень опасно? Что теперь делать?
Теперь уже ничего не сделаешь.
Дориан готов был упасть в обморок от слов врача, но она продолжила высказывание:
Кровь обратно изъять мы не можем. Будем продолжать наблюдать вашего брата. А вы наконец-то езжайте домой.
Дориан отрицательно замотал головой.
Теперь я точно не уеду. Я буду здесь, пока меня не пустят к Леону, и я лично не уверюсь, что с ним всё будет хорошо.
Послушайте меня, вздохнув, проговорила доктор. Во-первых, Леону предстоят ещё пять операций, и пока не будет проведена последняя, к нему не пустят никого. Во-вторых, мы взяли у вас большую порцию крови, и вам требуется отдых. А с учётом того, что вы недавно принимали наркотик, вам стоит поберечь себя вдвойне. Езжайте домой, отдохните и выспитесь. А мы сообщим вам, когда появится смысл вам приезжать сюда.
Я не уеду.
Решив, что спорить бесполезно и себе дороже, доктор сходила за Фишером, с ним пришли и Эван и Леонард. Дориан долго отпирался, твердя, как на повторе, что он останется здесь, с Леоном, но в итоге всё-таки согласился поехать домой. Рональд всегда умел подбирать правильные слова и доводы.
Выйдя на улицу, Дориан обнял себя за плечи, невидящим взглядом смотря перед собой утро было зябким и, несмотря на лучи солнца, пробивающиеся через завесу молочных облаков, казалось невероятно хмурым, а после направился к своему автомобилю, но его остановил Эван, положив руку на плечо.
Ты куда собрался? спросил Прежан.
В машину. Вы же сами уговаривали меня поехать домой. Или уже передумали? Если так, то я пошёл обратно.
Эван сжал его плечо чуть сильнее, не позволяя сдвинуться с места, и ответил:
В таком состоянии мы тебя за руль точно не пустим. И одного тебя не оставим. Иди в мою машину, я тебя отвезу и побуду с тобой.
У тебя дома Локи один, напомнил Леонард.
Я позвоню няне.
Лучше сделать по-другому. Ты езжай домой, а я поеду с Дорианом.
Не надо никому со мной ехать, отозвался Дориан и, передёрнув плечами, поморщился. Ему было больно, и он даже не понимал, в теле ли или в душе.