И тогда все выяснилось. Благодаря разговорам с Павлом Дубровиным мы узнали, что, конечно, подавляющее большинство людей из 11а получили явно завышенные отметки. А постаралась тут их классная Никанорова Софья Генриховна разумеется, учитель математики. Думаю, Читатель и сам догадывается, что наш класс она не слишком любила, зато за свой всегда стояла горой. История школы знает примеры, когда даже самый пустячный скандал скандальчик какой-нибудь, касавшийся 11а, мгновенно пробуждал в Никаноровой чувство гнева и затем так же мгновенно подавлялся ею таким способом, что уже через два дня никто и не вспоминал о том, что что-то там когда-то в этом 11а было не так.
Похожая ситуация получилась и тогда, с математикой. Каким-то образом тема фальсификаций вышла за пределы нашей параллели и даже дошла до директрисы но уже через день дело замяли и закрыли, а оценки менять не стали. Так и решили: «Что стоит на то и написали!» Больше об этом тесте никто и никогда не говорил.
Все это, конечно, огорчало. Неизвестно, когда именно и у кого возникла идея заговора против нас, возможно, это случилось так давно, что мы тогда учились еще в пятомшестом классе. Впрочем, оно и неважно. Когда-то же она возникла. А теперь уже ничего не поделаешь!.. Правда, кажется иногда, что все это сплошной бред, чушь на постном масле, и надо бы вообще отправить эти нехорошие мысли куда-нибудь подальше, ибо уже столько времени прошло, но Практически весь наш класс верит, что особая неприязнь к нам до сих пор существует. И, увы, вторая неделя этого учебного года вынудила нас только ожелезить эти мысли.
Все началось с геометрии, проходившей пятым уроком в среду, 10 сентября. Никанорова ни с того ни с сего решила устроить нам контрольную работу, о которой прежде, разумеется, не было сказано ни слова, причем задания туда впихнула самые разные и по теореме о трех перпендикулярах, и по параллелепипеду, и по кубу, и по призме, и по векторам В общем, все было направлено на повторение материала прошлого года. Нет, мы не совсем тупые, мы что-то понимаем в геометрии, но зачем же так внезапно? Понятно, что класс был в шоке. Даже Дима, обычно пребывающий в полуинертном состоянии, на этот раз, сидя за партой, весь задергался и стал что-то искать в своем портфеле. Что он там искал? не знаю. Я сидел с Мишей, а перед нами, за третьей партой, зафиксировались в застывшем положении Владимир и Федор.
Начало работы дивидендов не принесло. Мы с Мишей принялись было за первую задачу из четырех, но затем достаточно быстро поняли, что наших знаний о стереометрии на данный момент недостаточно для ее решения. С трудом докричавшись до Кости (Никанорова как назло отсадила его от нас подальше), мы все-таки поняли, где в ней собака зарыта, и обрадовались варианты наши мало чем отличались, и мы оба с легкостью записали на листке решение. А вот дальше случился ступор, продолжавшийся чуть ли не до конца урока, ибо мы осознали, насколько вообще сейчас далеки от геометрии. К сожалению.
Как ни пытались мы с Мишей вспомнить теорему о трех перпендикулярах, да так и не смогли. А она и, к несчастью, только она могла открыть нам путь к решению остальных задач. В четвертой мы смогли найти сторону призмы, пользуясь замечательным свойством параллелепипеда, однако на этом наши геометрические свершения и закончились. Мы все-таки кое-как решили вторую задачу, забив на теорему о трех перпендикулярах, чтобы хоть не получить «2». Но это мало нас сейчас утешало, ибо не было совершенно никаких гарантий, что наш своеобразный подход вообще справедлив в мире геометрии.
Когда геометрический кошмар закончился, мы вышли в рекреацию и долго переваривали случившееся. Саня, как выяснилось, вообще ничего не решил; Леша нарисовал Никаноровой несколько многогранников; и только Костя решил-таки три задачи на четвертую у него просто не хватило времени.
Арман еще долго ходил вокруг кабинета, Дима сел на скамейку и просидел на ней до конца перемены, Владимир с Федором пошли курить.
Ужасно, что все это было только начало.
В четверг, на английском, нас вторую группу заставили составить диалог. Вначале я был относительно спокоен, так как сидел с Костей. У нас были сделаны необходимые заготовки, и в целом наш диалог получился достаточно объемным и что важно! лексически грамотным. Оставалось только донести до нашей англичанки Гареевой Анны Анатольевны его смысл. И все. Но Мы в очередной раз убедились, как же все сложно в этой жизни.
Наше выступление по счету значилось третьим. До этого отмучиться должны были Маша с Катей да Арман с Саней. Казалось, все обойдется без эксцессов. Все были готовы. Даже Арман, как я заранее узнал, полностью выучил свои реплики. Однако началось:
Вот скажи, Маша, пошли придирки Гареевой, ты всегда во время произнесения слов выделяешь букву «h» [eit] «ха»?
Д-да нет замялась Маша.
Тогда почему в слове «prohibition» ты выделила букву «h» как «ха»? Что за фантастическая неграмотность? Кто тебя так учил?
Да я я всегда так произносила призналась Маша.
Ты же говорила, что не всегда! А? Почему ты мне врешь?
Да я не врала, я просто не так поняла начала Маша.
Вот за «просто», перебила ее Гареева, и получи «3»! И радуйся, что не «2»! Аналогично у Кати.
А мне за что? возмутилась Катя.
За дикцию, отрезала Гареева. Тоже некоторые звуки хромают.
Но позвольте! вступился за девушек Костя. Ведь это нечестно. Сначала вы просите лишь рассказать диалог, обращая внимание только на его идейный смысл, а потом вдруг начинаете разбирать фонетику. Это же непоследовательно! Вы требуете одно, а оцениваете другое.
А это кто у нас? Борец за справедливость? хитро спросила Гареева. А ну, к доске!
И мы с Костей медленно поднялись со стульев и вышли. Начали рассказывать диалог. Во время этого я пытался ни на что не отвлекаться, чтобы не забыть трудные английские слова. Однако я не мог не почувствовать на себе неприятный взгляд Гареевой, которая, казалось, сейчас вот-вот встанет и начнет орать на меня. Отвлекшись-таки, я, увы, забыл свою реплику, и это, как и следовало ожидать, если в эти неприятные секунды еще можно было чего-то ожидать, это был фатальный момент. Да, Костя быстро подсказал мне нужную фразу, но Случившейся заминки Гареевой вполне хватило, чтобы позже влепить мне «3» видимо, ей еще и произношение мое не понравилось. Хорошо еще, что Костя справился и получил «5». Ну а я всю оставшуюся часть урока пребывал в подавленном состоянии и думал: «Ничего, ты еще пожалеешь об этом, мерзкая англичанка. Пройдет время и посмотрим, кто из нас будет в загоне».
Конечно, я никак не ожидал, что эти, по большому счету, безнадежные мысли в ближайшее время будут биться во мне еще более учащенно. Но это был явно не самый фартовый день для Компании.
После нас с Костей выступали Саня и Арман. Не знаю даже, как тут выразиться, но с ними произошла настоящая катастрофа. Все выслушав, Гареева стала на них просто орать. То есть, по сути, произошло то, чего я сам опасался, стоя у доски несколько минут назад. Правда, тогда я и представить себе не мог, до каких истинных пределов может дойти злость Гареевой. А они эти пределы вряд ли могут требовать точного описания. Просто представьте себе типичного экстраверта, оказавшегося в состоянии аффекта, думаю, этого вполне достаточно. В общем, опуская некоторые, особо жесткие, моменты, про тогдашние действия Гареевой можно сказать так: сперва она раскритиковала весь диалог Сани и Армана от начала до конца (хотя мне он показался весьма добротным), затем порвала листок, на котором были написаны соответствующие реплики, попутно при этом заявив, что нашим собеседникам неплохо было бы перейти на занятия немецким, а после зафиксировала в журнале неутешительный результат: «2» и «2». Так печально завершился этот урок английского языка.
А в пятницу мы опять потерпели неудачу на литературе. Снова Федорова устроила капитальную проверку домашнего задания, снова выяснилось, что мы ничего не знаем, снова на ячейки в журнале посыпался град самых разных оценок Было все как всегда, да только еще хуже, ибо, учитывая произошедшие на неделе неприятности на геометрии и английском, терпеть этот вечный лепет Федоровой на тему, какие мы тупые, в данный день было почти невозможно. Не забывая о Гареевой, Никаноровой и Бандзарте, хотелось убить и Федорову тоже.