Пастернак Мария - И охотник вернулся с холмов стр 8.

За окном снова шел дождь, ветер срывал листья с деревьев. Самый хвост ноября. До конца Михайлова триместра осталось три дня. Все контрольные эссе я сдал, кроме одного, но завтра закрою и его. Так что свобода. Относительная, конечно, потому что на каникулы тоже задают немало, чтобы мы, не дай бог, не заскучали.

На кафедре спросили, не сможем ли мы задержаться на неделю-две, чтобы помочь с собеседованиями. В Оксфорде так устроено: кто хочет поступить, в октябре-ноябре подает доки, а в декабре приезжает на интервью. Студенты как раз разъезжаются на каникулы, а у преподов и аспирантов завал работы с документацией, к тому же кто-то должен следить за толпой оголтелых тинейджеров, которая в это время наводняет город. Странно представить, что два года назад я сам был такой.

Ну, я подумал и согласился задержаться, и Бармаглот тоже за компанию со мной. Захотели помочь еще Стейси Стейнхоуп, Лоис Браун, Говард Стампон уже в магистратуре учитсяи некоторые другие ребята и девочки. Поэтому, вместо того чтобы побросать свои вещи в рюкзак и отправиться домой в Эдинбург, я проведу в Оксфорде еще пару недель. Думаю, Джоан обрадуется, когда я ей об этом скажу.

На самом деле в том, что я не спешил уехать, была определенная корысть: я хотел еще немного посидеть в библиотеке с этой «Мифопоэтической традицией кельтов», которую мне задал на каникулы профессор Уотермид. В Троссаксе у меня не будет доступа к такому количеству материалов. А это не та работа, которую хочется спихнуть поскорее.

Снизу из кухни поднимались какие-то просто невероятные запахи. Джоан готовила отбивные. Я еще не закончил с городской стеной, но вдруг понял, что больше не выдержу, и спустился вниз. Эссе не убежит, и к утру я точно все доделаю.

Ну и в конце концов оказалось, что я все правильно рассчитал. Две недели прошли с пользой. Вечерами я зависал в библиотеке, удачно начал и структурно проработал текст. Все больше убеждался в том, что это, возможно, самая важная и интересная для меня тема, то, ради чего мне вообще стоит пахать исторические поля. Все, что я с детства знаю и люблю: великие барды, и король Артур, шотландский, ирландский и валлийский эпос, и то, как миф связан с реальной историей. Днем мы с ребятами работали на кафедре, после сидели в «Белом кролике»: болтали, ели пиццу, играли в настолки. Однажды Стейси и Лоис зазвали всех к себе в общагу и накормили булочками. У нас сложилась неплохая компания. В последний день мы даже собрались в «Синей ящерице»  безумном ночном клубе, хотелось нашу последнюю встречу отметить так, чтобы она запомнилась.

Большая часть студентов разъехалась на каникулы, и в «Синей ящерице» было пустовато по сравнению с тем, что там обычно творится, но музыка гремела как всегда так, что приходилось изрядно напрягаться, чтобы поговорить с соседом. «Синяя ящерица» подходящее заведение, когда ты хочешь протупить весь вечер и забить на все, но для общенияместо так себе.

 Что будешь делать на каникулах, Мак?  прокричала Лоис. Она была невысокая девушка, прямо Дюймовочка. Забавно было наблюдать, как она сидит на барном табурете и болтает ножками.

 Поеду домой!  проорал я в ответ.  А потом с Чарли в Корнуолл.

Бармаглот в подтверждение моих слов кивнул, не отрываясь от своего стаута.

 А ты, Стейси?

Стейси ростом Бог не обидел, всей своей фигурой она элегантно вписалась в угол стойки, потягивала через соломинку безалкогольный коктейль. Светлые волосы ее были заплетены в тысячу мелких косичек и рассыпаны по плечам, по жемчужно-серому свитеру.

 Я лечу к родственникам в Австралию,  сказала она.  В тепло.

 Я тоже хочу в Австралию!  вздохнул Говард, посмотрев на нее сквозь очки.  Там кенгуру.

Стейси снисходительно улыбнулась и ничего не ответила.

С Говардом до сих пор мы были мало знакомы, но совместная работа на кафедре и общие посиделки в «Кролике» нас как-то сдружили. Он был хороший парень, хотя Лоис говорила о нем «скучный». Но я этого не понимаю. Мне кажется, я тоже жутко скучный. Вот Бармнет. Он умеет на гитаре играть, отлично поет, танцует, вообще душа компании. А я, как и Говард, предпочитаю молчать, когда вокруг меня туса и шумное веселье. У Говарда, кстати, интересные работы по военной истории, я читал его статьи. Как по мне, человек, который пишет такие статьи, уже априори не скучный.

 Давайте еще выпьем,  предложил Барм.  С Рождеством!

 С Рождеством! Неплохо мы провели эти две недели!  Лоис тряхнула длинной каштановой челкой.

 Мне тоже понравилось!  кивнула Стейси.  Предлагаю на следующий год также остаться на каникулы. Полупустой колледж под конец и ощущение, что весь городнаш, это незабываемо.

 И настолки в «Белом кролике»,  кивнул я.

 Вообще огонь!  рассмеялась Лоис.

Ну, нам и в самом деле было весело вместе, и мы пообещали друг другу, что повторим через год, проведем начало рождественских каникул в городе, как и в этот раз.

Я вернулся домой поздно, собрал рюкзак, сложил ноут. «Мифопоэтическая традиция» была почти дописана. На другой день я простился с Оксфордом и рванул в родные края.

4 глава

«Прогноз расстарался и обещал к твоему приезду снежное Рождество по всей Шотландии»,  писал отец накануне. Я читал его письмо на планшете, в окошечке профиля был пусто: Дуг не счел нужным заполнить его своей фотографией. А жаль. Я соскучился по нему.

«Алистер сказал, что встретит тебя в Стерлинге двадцать третьего, созвонись с ним. Я пытался научить его наконец пользоваться скайпом, но он, как всегда, уперся и ни в какую».

Хорошие новости Дуг предпочитает сообщать подробно, по электронной почте, а пару раз в неделю мы обмениваемся эсэмэсками примерно такого содержания:

 Ты как?

 Ок. А ты?

 И я.

Но если есть что-то интересное, о чем следует рассказать подробнее, я пишу ему на почту или мы звоним друг другу. Иногда говорим по скайпу, но совсем редко. А с дедом общениеэто всегда только телефонный звонок.

 Глаза у меня уже не те, чтобы разбирать крошечные буковки, да и пальцы слишком грубые, чтобы в эти ваши кнопки попадать,  ворчит он, когда предлагаешь ему освоить что-нибудь новое.

Небо над Эдинбургом простуженно хлюпало. Туча заходила с запада, плыла, плыла, пока не поглотила полгорода, не съела верхушку Артурова Трона.

Я немного устал, все-таки пять часов в поезде. Отец еще не пришел с работы, дома никого. Почему-то это было хорошосам не знаю почему, вообще-то я соскучился. Я сидел в гостиной, подвиснув в венском кресле-качалке, поджал под себя ноги, не шевелился. За тройной створкой окна ветер раскачивал березу, с красного клена уже облетели почти все листья. Оба дерева были посажены перед домом одновременно, росли голова в голову, давно уже стали выше остроконечного конька крыши.

Елку вынули из чулана, но не собрали, она лежала все в той же старой коробке, в гостиной на диване, близко от меня. Я качнулся в кресле, дотянулся до коробки, приоткрыл крышку. Когда я был ребенком, отец каждый год покупал настоящую елку. Потом появилась традиция покупать маленькую живую елочку в бочке. В марте-апреле мы высаживали ее в лесу или в парке. Когда я учился в школе, позапрошлая папина подружка, Уилма, купила искусственную елку. Серебряную. Ее поставили в гостиной. Наши старые ватные игрушки странно смотрелись на ее ветках, и Уилма украсила дерево бантиками. С тех пор каждый год эта серебряная елка как-то сама собой возникала в гостиной напротив камина. На мой взгляд, в стенах нашего дома она выглядела чужеродно. Но кто я такой, чтобы спорить с женщиной?

Уилму сменила Дорин, но она тоже считала варварством ставить на Рождество живую ель.