Оставь, Сев. Все будет нормально, вот увидишь. Я же везунчик, не забыл? примирительно добавил Женя. У любого везения есть предел.
Сева резко встал, уронив стул. Тот с грохотом упал на пол, а торопливые шаги раздались в коридоре. Я кашлянула, заранее привлекая к себе внимание. Почему-то я не сомневалась в том, что слышать их разговор мне не полагалось.
Привет, Котенок, поздоровался Сева.
Он был страшно зол. В янтарных глазах плескалась досада, взъерошенные волосы топорщились во все стороны. Судя по всему, Басаргин ночевал у друга и, по свойственной ему привычке, проснулся далеко за полдень. На нем были только обтягивающие джинсы, а верхнюю часть груди и большую часть спины занимала огромная татуировка в виде припавшего к земле тигра. Это было что-то новенькое, прежде такого украшения у Севы я не видела. Я невольно хмыкнула, вспомнив, какую кличку для него придумала. Неужели ему так понравилось, что он решил воплотить ее в нечто более осязаемое?
Теперь ты тигр в полном смысле этого слова, не удержалась я от замечания.
Решил послушаться твоего совета, мрачно бросил Сева, и стать чуть больше тигром.
Я так и подумала, улыбнулась я, поражаясь мрачному настроению вечно веселого фотографа.
Недавний разговор, которому я случайно стала свидетелем, уже вылетел из моей головы. За спиной друга появился Женя и протянул ко мне руки. Вселенная сжалась до одной точки. Меня не интересовало ничего, кроме нежных объятий и жарких поцелуев.
Не буду вам мешать, буркнул Сева, натягивая свитер, неизвестно откуда появившийся в его руках. Подумай о том, что я тебе сказал, обратился он к Жене, но тот не отреагировал на его слова, впившись в мои губы. Ты не знаешь всего, Жека, и лучше оставайся в неведении.
Еще минуту Сева помялся у порога, а потом, махнув рукой, схватил куртку и вышел в коридор. Дверь хлопнула, отгородив нас с любимым от окружающего мира.
Новый год я ждала, словно маленький ребенок. Если бы я все еще верила в Деда Мороза, то обязательно попросила бы его, чтобы наша с Женей любовь не кончалась никогда. Только в этом я видела свое счастье и ничуть не сомневалась, что у нас получится.
Бой курантов, отделивший год ушедший от года наступающего мы встретили вместе, прижавшись друг к другу на его теплом, покрытом пушистым пледом диване. Всю ночь мы любовались мигающими огнями гирлянды, пили шампанское и целовались до черных мушек в глазах. Я буквально задыхалась от нерастраченной страсти и чувствовала, как тает решимость любимого терпеть еще целых шесть дней до моего восемнадцатилетия. К моему огромному разочарованию, он выдержал испытание с честью, не перейдя ни одной из воздвигнутых им границ.
На твой день рождения я приготовил настоящий сюрприз, целуя меня в нос, прошептал Женя мне на ухо. Уверен, тебе понравится.
В этом я не сомневалась. Как и в том, что никто и ничто не сможет мне помешать отпраздновать свое совершеннолетие идеально. Ведь именно в этот день между нами больше не останется преград. Разве может быть что-то слаще, чем принадлежать любимому до самого конца? Я была готова считать часы до шестого числа. И лишь ежедневные встречи помогали отвлечься от того, что волновало сильнее всего.
Утро перед Рождеством выдалось на редкость пасмурным. С неба валил снег, будто предвещал конец света. Деревья превратились в разветвленные сугробы, дворники, отчаявшись справиться с непогодой, попрятались по домам. Машины встали в глухие пробки. Но для меня этот день был самым счастливым. Я буквально летала в небесах, предвкушая предстоящий вечер.
С днем рождения, любимая! родной голос разбудил меня в десять утра. Я улыбнулась, едва приоткрыв глаза, и поцеловала телефонную трубку, раз уж не могла прикоснуться прямо сейчас к родным губам.
Спасибо, мурлыкнула я и потянулась. Жаль, что он не видел меня в тот момент. Сама себе я казалась очень сексуальной, несмотря на растрепанные со сна волосы и отсутствие макияжа.
Я люблю тебя. И хочу эгоистично пожелать, чтобы ты отвечала мне взаимностью.
Я тоже тебя люблю, выдохнула я. Во сколько ты заедешь?
Как же мне хотелось, чтобы он ответил: прямо сейчас. Но я знала, что у него есть дела даже в праздники.
Извини, маленькая, тебе придется самой приехать ко мне. Сева будет ждать у моего подъезда ровно в восемь и отдаст запасной комплект ключей. Я, к сожалению, вынужден буду задержаться. У меня важная встреча.
И когда ты вернешься? капризным голосом спросила я. Разочарование затопило меня с головой, и я едва удерживалась на плаву, чтобы не сорваться на плач. Это было бы глупо и неуместно. Я по опыту знала, что бывают форс-мажорные ситуации, когда приходится жертвовать личными планами ради поставленной задачи.
Не знаю, любимая, честно признался Женя. В любом случае, когда я приеду, ты не пожалеешь о том, что потратила время на ожидание. Обещаю тебе
Я весь день торчала перед зеркалом. Слава Богу, у меня не было толпы любящих друзей и родственников, которые бы наперебой поздравляли с днем рождения, отвлекая от действительно важных вещей и мыслей о том, что произойдет этой ночью. Я так нервничала, что макияж пришлось накладывать трижды, и результат мне все равно не нравился. Я сомневалась, что мандраж вызван исключительно естественным волнением каждой девушки перед первой в жизни ночью любви, даже если она заранее запланирована. В памяти невольно всплывал подслушанный две недели разговор и резкие слова предупреждения, которые бросил Сева. Я очень жалела, что проявила любопытство. Наверное, теперь любая отлучка Жени будет вызывать у меня истерику.
Ровно в семь я вышла из дома. Снег валил как из мешка. Дойдя до метро, я раз двадцать чуть не утонула сугробах и примерно столько же поскользнулась на заметенном пургой льду.
Подземка встретила меня привычным шумом, толпой суетящихся людей, спешащих по домам или клубам отмечать Рождество, и обычным для метрополитена запахом мазута, который в детстве мне очень нравился. У дома Жени я была без двух восемь. Точностьвежливость королей, как любил повторять мой отец. Я никогда (ну или почти никогда) не опаздывала и очень этим гордилась. Сева уже ждал под дверью. В его пальцах дымилась сигарета. В черных волосах поблескивали снежинки. Куртка была расстегнута нараспашку, словно Басаргин вообще не чувствовал холода, кусавшего за нос всех остальных.
Привет, Котенок, улыбнулся Сева, увидев меня прежде, чем я вышла под свет тусклого, разбитого вандалами фонаря.
Я не котенок, привычно огрызнулась я, испытывая легкое раздражение. Неужели нельзя обойтись без дурацких кличек даже в мой день рождения!
Ну, ладно, ладно. Здравствуй, Ксения! Так лучше?
Губы искривила немного ироничная улыбка. Ветер подул в мою сторону, принеся с собой стойкий запах перегара. Сева, как обычно, перебрал с выпивкой. Так что удивляться его странному юмору не приходилось.
Ключи давай!
Я протянула руку ладонью вверх. Давно минули времена, когда я робела перед знаменитым фотографом. Он превратился в близкого друга, и, как бы мне ни было за это стыдно, я с ним целовалась, а весь мир считал нас чуть ли не любовниками.
Держи, Сева спорить не стал, и я отчетливо поняла, что он торопится.
Очередное свидание? поинтересовалась я скорее из вежливости, чем испытывая любопытство.
Типа того, неопределенно ответил Сева.
Я безразлично пожала плечами и шагнула к подъезду. Сегодня у меня были дела поважнее, чем слушать об очередной пассии неутомимого Казановы, как в шутку друзья называли Басаргина.
Приятно провести ночь, котенок, поддразнил меня Сева, когда входная дверь уже захлопывалась за моей спиной. Я была ужасно рада, что румянец на моих щеках не заметил никто, кроме обшарпанных стен лестничной клетки и дремавшего в углу бомжа, не просыхавшего с самого Нового года, скорее всего, еще восьмидесятого.
Я быстро поднялась на восьмой этаж, напрочь проигнорировав лифт. В моем возбужденном состоянии мне казалось, что старомодный агрегат ползет, словно обкурившаяся черепаха. Ключ отказывался попадать в замочную скважину, но я была настырнее и с пятой попытки все же засунула его куда следует.
В уютной прихожей было темно. На стене красным огоньком мигала сигнализация. Я быстро отключила ее, набрав на специальной панели необходимый ряд цифр.