Вера, ни один мужчина не способен сохранять спокойствие, слыша подобные крики, продолжая безжалостно мять мою ступню, хладнокровно сказал Андреев.
Тем не менее, Вы говорите это абсолютно спокойным голосом, промычала я сквозь подушку и снова вскрикнула от сильного нажатия.
Тебе кажется, утешил Андреев, и я обрадовалась тому, что он сейчас не может видеть мое лицо. Потому что от его фразы я покраснела еще больше.
Андреев принялся за вторую ногу. Его устраивало то, что я продолжаю обращаться к нему на Вы, хотя он без смущения зовет меня «ты». Понимает, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к перемене. Но ничего мне не говорит. Ну, Вы и Вы. Может, ему это даже нравится. Когда буду готова, сама все изменю.
Продолжая постанывать от удовольствия, я сжимала в кулаках края подушки и наслаждалась своим положением. Отчего-то я точно знала, что сексом это не кончится, даже если нам обоим захочется. Мы только все испортим, если переспим так скоро. А что я делаю у него дома в горизонтальном положении и почему я так дразню его соседей своими двусмысленными возгласамиэто слишком долгая история. Остановимся на настоящем моменте. Потому что он прекрасен. Мне делают массаж, о котором так долго мечтали мои бедные, уставшие от каблуков ступни. Делают невероятно сильными руками, безжалостно и беспощадно. И, как я поняла, получают не меньшее удовольствие, чем я.
Приятны для ушей девичьи стоны, промырлыкал Андреев, зачем-то опуская ладонь вниз по моей голени, ближе к колену. Я напряглась, затем резко отдернула ногу. Перевернулась на спину, не зная, куда спрятать красное лицо. Обхватила колени руками. Андреев сидел на придвинутом к дивану стуле с немного злым лицом, как былбез верха, в одних брюках и босой. Волосы прядями рассыпаны по выдающимся смуглым плечам.
Вера, что? сдержанно спросил он.
Что это было?
Массаж. Успокойся. Я хотел сделать тебе приятно и подняться выше.
Я недовольно сопела. Мне было стыдно, что я показала себя дикаркой перед ним. Андреев заправил волосы за уши, улыбнулся кровожадно-доброй улыбкой.
Я вообще хотел к спине перейти.
Тут я впервые почувствовала сильное возбуждение. Нельзя, нельзя, нельзя. Не надо этого сейчас. Неправильно будет сейчас.
Я тебя хочу, призналась я вдруг, изолируясь от сигналов мозга.
Секунду он молчал с беспристрастным выражением лица.
Вера, я тоже тебя хочу. Но ты же понимаешь. Мы не для этого начали наши отношения. И не ради этого ты сегодня здесь. Помогает холодный душ и приседания.
Сублимация, вздохнула я.
А что остается? риторически спросил он, почесал шею и откинул волосы назад. Они тут же снова рассыпались по обе стороны лица, за малым не доставая ключиц.
Ты еще даже не можешь обращаться ко мне иначе, кроме как на Вы, а уже стремишься к близости, проговорил Андреев. Это позыв только тела. Ты ко мне еще не привыкла. Ты пока что боишься меня. Ну, я сам виноват. Создал накаляющую обстановку.
Вы не виноваты. Стонала я, а не Вы.
Очень возбуждающе, согласен. Могла бы сыграть такое? Ну, изобразить просто так.
Я отрицательно помотала головой и опустила глаза.
Хватит стесняться меня и бояться, Андреев пересел ко мне на диван, стал гладить по голове, успокаивая. Ну что тебе страшно? Неужели думаешь, я что-то сделаю против твоей воли?
Да. Думаю, честно призналась я и зачем-то положила руку на его плечо. Ощущениени с чем не сравнимое. Что-то совершенно новое, непознанное. Я давно уже хотела это сделать. Коснуться этой части его тела в обнаженном виде. Думаю каждый миг, как Вы приближаетесь.
Я, конечно, могу. Но не стану.
Порой Ваши глаза говорят обратное.
Да Мой взглядвздохнул Андреев, словно вспомнил что-то важное, водя пальцем по моей брови. Всегда он страшнее, чем я сам. Он концентрирует мои мысли. И потому в нем видно то, о чем я думаю, но в десять раз сильнее и хуже.
Впервые о подобном слышу.
Что еще тебя пугает?
Это, ответила я, убирая его ладонь со своего лица. Он сначала противился, затем убрал руку с неохотой. Чувствую себя как потекший экспонат в музее восковых фигур. Черты лица которого постоянно поправляют, стараясь придать им нужную форму.
Андреев широко улыбнулся. Затем поднял свою ладонь, за которой я пристально следила, и прислонил к моей шее. Плотно.
Я делаю это, потому что мне нравится. И только попробуй сказать мне, что тебе самой не хочется меня трогать.
Не хочется врать.
Так что тебе мешает? Только лишь мои волчьи глаза?
Я вздрогнула. Как точно он сейчас одним словом назвал всю ту опасность, что исходила от него через взгляд Как я сама не додумалась?