Следующие нескольких секунд я вновь безучастно следил за его грудью. Мать мыла посуду, а у меня вдруг почему-то началось сильное сердцебиение.
Приложи руку к моему сердцу, попросил я Азру.
Ничего страшного, ты молодой и здоровый. У тебя есть лыжи. Пойди покатайся.
Что-то заставило меня оторваться от раскаленной добела печки и выйти из дому на мороз. Как будто это я был влюблен в Сибирь, а не отец. Спускаться по улице Авдо Ябучице с ее изгибами, змеящимися до самого военного госпиталя, полный бред. Азра говорила, что выданные профсоюзом лыжи «последний писк моды». Я сильно вспотел, пока надевал ботинки и застегивал крепления, и теперь лез вверх по склону, к дому Лазаревичей. Я и не думал поступать как все и карабкаться по обледенелой лестнице. Но достаточно мне было услышать пронзительные крики и увидеть мальчишек с нашей улицы на санках, на коньках, на лыжах кто как мог, чтобы в мгновение ока изменить свое решение. Я не любил оставаться в стороне.
На моих глазах двое мальчишек, самых младших, на полной скорости скатились с горы и въехали на лестницу. От страха или от удовольствия они вопили:
Разойдиииись! Поберегиииись!
Им удалось избежать столкновения и обогнать мчащихся перед ними санников и лыжников.
Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди! Разве я могу сдрейфить? Я, как Жан-Клод Килли, придал своему телу обтекаемую форму и ринулся вниз по лестнице. Я видел, как прямо на меня несется вход в военный госпиталь! Вместо того чтобы сделать резкий поворот и затормозить, мои ноги продолжали движение вперед. Я размахивал руками во все стороны. Улица Горуша круто шла вниз, и вахтенному солдату пришлось открыть ворота госпиталя, чтобы я не врезался в них. Я пронесся мимо стража, словно пушечное ядро.
Потише, парень! Так ты угодишь прямиком в канаву!
Кухня военного госпиталя располагалась на первом этаже. Я налетел на разгружавшего картофель повара и втолкнул его в подвальное окно, так что бедолага оказался в корыте с фасолью.
Недо, мой двоюродный брат с материнской стороны, плохо слышал и поэтому разговаривал жутко громко. Он работал шофером, а в свободное время увлекался скульптурой. У него были здоровенные ручищи, он любил женщин, и поговаривали, будто, проведя в его объятиях четверть часа, злополучные красавицы имели жалкий вид и напоминали выжатый лимон. Все свои высказывания он обычно начинал или оканчивал одинаково: «Короче сам знаешь»
Только бабам не вздумай так сказать, они примут тебя за слабака!
Я еще мал, мне до них дела нет!
В жизни мужика только это и важно!
Брацо воспользовался тем, что Азра моет посуду, и шепнул Недо на ухо:
Он слишком задумчив для своего возраста. Нашел бы ты ему девчонку!
Скажи-ка, Алекса, ты дрочить уже пробовал?
Чего?
Я украдкой бросил взгляд на мать. Звон посуды и шум льющейся из крана воды мешали ей слышать наш разговор.
«Чтобы потом меня звали дрочилой?» подумал я.
Пора бы уже начать!
Нет! Я еще слишком мал!
Недо отвел меня в сторонку:
Набираешь полную ванну горячей воды, запираешься, залезаешь в воду и шуруй правой!
Но я левша! яростно воспротивился я.
Ну короче сам знаешь
Красный от злости, разъярившись на Недо, я на всех парах выскочил на мороз. У меня не было желания возвращаться, и я решил ждать, пока Недо не уберется на принадлежащем строительной фирме «Враница» грузовике с красными номерными знаками.
Той же ночью, лежа в постели, я увидел, как на ковре появилась тень открывающейся двери. Подняв глаза, я разглядел отцовский силуэт. За его спиной, в коридоре, горел свет. Он подошел к моей постели и бросил быстрый взгляд в сторону матери. Она спала. Из-под стеганого одеяла торчали одни бигуди.
Мм, промычал он мне прямо в ухо. А все ее ревматизм Потому-то она так расхваливает жизнь у моря. Но мы тоже не лыком шиты! Мы югославы! А ты знаешь, сколько нас по всему миру?
Да, знаю!
Хочешь, я тебе скажу?
Не сейчас! Завтра!
Он наклонился слишком близко ко мне. Алкогольные пары вызывали у меня тошноту, а когда он напивался, его тянуло порассуждать о нашей истории; слушая, как он перечисляет наших соотечественников, я и сам опьянел!
Уснул я в конце зимы, а проснулся весной.
«Температура повышается Уровень воды в югославских реках вызывает озабоченность» сообщили в сводке погоды от Гидрометеорологического института. Далее следовало развернутое изложение подробностей и череда цифр, в которых я ничего не смыслил.
Пришла весна, опровергнув опасения Азры, непоколебимо убежденной в том, что ледниковый период надолго сковал Сараево! Приход весны можно было заметить по робко зеленеющим верхушкам деревьев перед нашим домом. Желание стать сливой, грушей и даже вишней покинуло меня. За окном спокойно поджидали перемен тополя. Дул слабый ветер, и доносящийся до моих ушей гул напоминал звук закипающей на плите воды для кофе. Теперь, когда девочки поднимались по лестнице в мини-юбках, во мне постепенно пробуждалась весна. Красавицы отличались друг от друга не только длиной, цветом и покроем юбок, но и скоростью, с которой они преодолевали подъем. Скачущие вверх через несколько ступенек еще больше обнажали свои ножки, зато не вызывали никаких эмоций, когда спускались. Движение вниз придает человеческому телу какую-то отталкивающую черту.
Я сходил в дровяной сарай за поленьями для котла. Потом повернул кран, наполнил ванну очень горячей водой. И последовал совету Недо.
И что будет, если наполнить ванну?
Ничего. Короче сам узнаешь!
Вершины тополей посверкивали в лучах вечернего солнца, но такая красота длилась несколько секунд. Благодаря искрам, высеченным из моей головы и тела девичьими коленками, ртуть в термометре заметно подскочила.
Смена времен года, а особенно приход лета существенно повлияли на психологический климат семьи Калем. Атмосфера была жизнерадостной, и, хотя на весеннем солнце отчетливей стали видны бороздящие лоб морщины, насупленные лица исчезли. К моему величайшему удовольствию. Солнце способствовало птичьему щебету и человеческой болтовне. Азра уже вовсю готовилась к намеченному на август путешествию.
Ах, боже мой если бы я могла уже быть там! вздыхала она.
Что тебя держит?
Может, на этот раз поедем вместе?
Ты прекрасно знаешь, что из-за аритмии врач запрещает мне бывать на сильной жаре.
Тогда поеду с Алексой.
С удовольствием провожу вас до Дубровника. Ах, до чего же славно после хорошего купания полакомиться мороженым в кафе!
И охота тебе врать?
Врать?
Ты никогда не любил мороженое!
Я?.. Никогда не любил мороженое? Я ел его в Праге, на конгрессе Третьего интернационала, если хочешь знать! К тому же в разгар зимы! А тебе, милочка моя, даже невдомек, что его и зимой можно есть!
На самом деле Брацо не терпелось увидеть, что мы уезжаем. И тогда уж он от души сможет предаться операции «буль-буль»!
На-ка, тут немного карманных денег для Алексы. Отложил из тринадцатой зарплаты
Ты и впрямь принимаешь меня за идиотку! Заместитель министра зарабатывает чертову уйму денег! Почему бы в один прекрасный день не сказать мне честно, сколько ты получаешь?
Ну, знаешь, ты слишком многого от меня хочешь!
И они прекратили разговор; еще слово и случился бы скандал. И все же по тому, как Азра смотрела на Брацо, было ясно, что она не отказалась от мысли проникнуть однажды в тайну его чиновничьего оклада.
Если когда-нибудь загорание внесут в список олимпийских видов спорта, Азра получит золотую медаль. Едва приехав в Дубровник и еще даже не распаковав чемоданы, она прежде всего купила у нашего хозяина оливковое масло. Сначала она с ног до головы вымазала меня, а потом насквозь пропитала маслом свое тело. Стоя спиной к старой городской стене, мы были похожи на двух приговоренных в ожидании расстрельной команды.
Солнце лучше впитывается стоя, так витамин D проникает до костей, пояснила мать.
То есть лучше умереть стоя?
Забудь на время о смерти, здесь не место.
Но ведь ты же сама говорила, что лучше умереть на море, а не в Сараеве!