Она обхватила его руками и уткнулась в его мягкую молескиновую жилетку. Как же папа похудел! Она вдыхала его запахтрубки, мыла и собаки старалась запомнить его на всю жизнь.
Спокойной ночи, папочка! Приятных тебе сновидений!
Спокойной ночи, крепкого сна и чтобы тебя не кусали блохи.
Спокойной ночи, моя дорогая, любимая девочка. Она почувствовала, как он подавил рыдание.
Папочка, пожалуйста, выключи мне свет.
Конечно, дочка. Дверь захлопнулась, в комнате сделалось темно. Она знала, знал и ее отец, что это был их последний вечер, проведенный под одной крышей.
Глава 5
Пароход «Императрица Индии» отплывал завтра из Лондона, а сейчас такси везло Виву в городке Колерн по аллее, обрамленной мокрыми рододендронами, к школе-пансионату Святого Христофора.
Дождь не утихал с самого раннего утра. Собираясь в дорогу, она видела из своего полуподвального жилья на площади Неверн забрызганные грязью лодыжки, галоши и ботики, шлепавшие по лужам на работу. А когда ехала в поезде, туман так плотно обхватил вагон, что казалось, будто вагон двигался сквозь серый меховой туннель.
Такси остановилось возле величественного и мрачного викторианского здания. Справа от него стайка мальчишек, похожих на маленьких призраков, бегала по площадке, а дальше, на лугу, паслись коровы, проваливаясь копытами в раскисшую землю.
Немолодая секретарша провела ее в холодную и скудно обставленную комнату для посетителей: возле камина, где еле тлели дрова, стояли два стула с прямыми спинками. И все.
Я приехала сюда, чтобы забрать Гая Гловера, сообщила она секретарше. Я повезу его в Индию к родителям.
Мистер Гловер в рекреации, сообщила секретарша. Но сначала с вами хочет побеседовать мистер Партингтон, заведующий пансионом.
Мистер Партингтон, усталый, с пожелтевшими от никотина седыми волосами, неслышно вошел в комнату. Вива подумала, что для воспитателя он выглядит старовато.
Мисс Вива Холлоуэй, если не ошибаюсь. Он вяло пожал ей руку. Ну и ну, значит, в Индию поедете? Он отряхнул мел с брюк и кашлянул.
Да, ответила она, завтра утром из Тилбери. Сегодня вечером сядем на пароход.
Она ожидала, что он скажет обычные слова, какие говорят воспитатели: «Хороший мальчишка» или «Нам его будет не хватать», но они не прозвучали.
А вообще-то вы знакомы с Гаем? поинтересовался он после неловкой паузы. Я имею в виду, вы что, дружите с его семьей?
Нет, его родители нашли меня по объявлению в газете «Леди».
Как странно! негромко пробормотал он.
Что вы имеете в виду?
То, как живут люди. Кхм! Казалось, ему что-то мешало в горле. Значиткхм-м! вы вообще его не знаете?
Нет.
Какое-то время он глядел на нее, поджав губы и постукивая ручкой по столу. Из коридора слышалось шаркание шагов, наверху кто-то неумело играл на фортепиано.
Тут я приготовил конверт. Захватите его с собой. Мистер Партингтон достал из папки письмо и протянул Виве. Как я вижу, кхм-м, вам никто ничего не сказал.
Их глаза встретились.
Не сказал о чем?
Гай был исключен из школы. Два мальчика из его дормитория сообщили о пропаже денег; еще у одного пропали часы. Он быстро сознался. Деньги-то небольшие, да и смягчающие обстоятельства, хм-м, были. Когда мистер Партингтон извлек носовой платок, чтобы высморкаться, на пол полетели круглые резинки. Родители присылали ему крайне мало денег. Ему постоянно приходилось занимать у нас. Но дело в том, что из-за этого возникли определенные проблемы с другими мальчиками. Его блеклые глаза моргнули ей. Вполне понятное отсутствие доверия. Несколько месяцев назад мы написали письмо его родителям и сообщили об этих проблемах, но они даже не ответили. Вот только на прошлой неделе прислали телеграмму, сообщавшую о вашем приезде.
Партингтон извлек из папки еще одно письмо.
Вот, пожалуйста, передайте им и вот это тоже. Его доклад и результаты экзаменов. Увы, катастрофа, стыд Хм-м В другой обстановке он мог бы вполне благополучно их сдатьконечно, в зависимости от его состояния.
От его состояния? Вива взяла письма и сунула их в сумочку, стараясь выглядеть спокойной и уверенной. Но в ее душе пульсировала тревога.
Он не очень сильный мальчик в умственном отношении. Но его родители заверили меня, что вы опытная и ответственная, и я Он хотел что-то добавить, но тут прозвенел звонок, и вестибюль наполнился топотом и воплями. Фортепиано замолкло, и Вива даже услышала, как стукнула закрывшаяся крышка. Вошла секретарша.
Мистер Белл хочет поговорить с вами. Он в лаборатории, сказала она мистеру Партингтону. Он забыл вам сказать, что ему нужно к дантисту, и просит взять его класс.
О боже, вздохнул Партингтон. Что ж, не буду вас больше задерживать. Он взял ее руку в свою. Мальчик ждет вас в помещении за вестибюлем. Забирайте его, когда хотите. Мы уже попрощались с ним. Он махнул рукой на дверь, а сам зашаркал по коридору в противоположную сторону. Казалось, он торопился уйти.
Она пересекла вестибюль и вошла в холодную комнату с полированным сервантом, на котором стояла зеленая ваза с павлиньими перьями. При виде нее со стула хмуро поднялся высокий мальчик с бледным лицом. Он был одет в длинное черное пальто; на подбородке сквозь юношеский пушок проглядывали прыщи.
Здравствуйте, я Вива Холлоуэй. А вы, вероятно, Гай Гловер? сказала она.
Да, все так, ответил он.
Ну, я очень рада знакомству. Она протянула руку, и он неуверенно ее пожал.
Очарован, проговорил он. Это точно.
Наконец-то он улыбнулся, и она заметила, что у него такие же торчащие вперед зубы, как у его тетки, и что он постоянно отводит куда-то взгляд. В ней уже зарождалась неприязнь к нему, но она одернула себя, ведь это несправедливо. Кому, как не ей, понимать, что чувствует подросток, когда его забирает из школы незнакомый человек?
Ну что, где ваши вещи? спросила она. Такси ждет нас возле школы, мы поедем прямо в Тилбери.
Кто заплатит за него? отрывисто спросил он.
За что?
За такси, конечно. У меня нет ни гроша.
Ваша тетка, ответила она, решив не обращать внимания на его тон. По их договору на транспортные расходы было выделено пять фунтов.
Поднимаясь по лестнице и глядя на его длинные тонкие ноги, она пыталась погасить в себе панику, которая возникла в ней после слов мистера Партингтона. Ее собственный чемодан был собран, вся поездка организована. Она не позволит себе преувеличивать преступления своего новоиспеченного подопечногов конце концов, многие дети что-то воруют. Она с подругами тоже прихватывала в школьные времена что-нибудь безобидное вроде груши с лотка или карандаша из соседнего магазина. Просто так, ради куража.
Так сколько вы тут пробыли? Они поднялись на первую площадку, и она встала рядом с Гаем.
Десять лет.
Ого, долго!
Угу.
Вам, наверное, странно, что вы уезжаете.
Не очень. Его голос был абсолютно лишен выразительности. Она решила не задавать ему больше вопросов. При всем его безразличии он наверняка расстроендаже убитоттого, что покидает школу с позором.
Под дверью дормитория лежал широкий кусок войлока, чтобы не было сквозняка. Когда Гай распахнул ногой дверь, Вива увидела ряд белых кроватей, около десяти, с зелеными стегаными покрывалами, аккуратно сложенными в изножье. Большое окно в конце комнаты смотрело на небо, которое уже приготовилось пролить новую порцию дождя на раскисшие поля.
Он остановился в середине спальни, где возле кровати стояли два небольших чемодана.
Мой большой чемодан развалился, сказал он ей.
Ее поразили тишина и холод дормитория, но тут она с облегчением увидела приколотую к его подушке записку, на которой корявым мальчишеским почерком было нацарапано его имя. Значит, кто-то хотел с ним попрощаться. Не читая письмо, Гай порвал его и бросил в корзину для бумаги.
Вот, проговорил он. Теперь все.
Записка заставила порозоветь его белые, как мел, щеки. На шее запрыгал юношеский кадык. Вива сделала вид, что ничего не замечает. «Он огорчен сильнее, чем я думала», сказала она себе, вспомнив, как сама ненавидела холодный монастырский пансион в Северном Уэльсе и как все равно считала его много лет своим домом.