Я вышла из комнаты ожидания, а там Там бабушка, дедушка и дядя Моррис.
При встрече с бабушкой (надеюсь, дед и дядя Моррис не обидятся) меня охватила истерика. В жизни мы были очень близки, и я ужасно по ней скучала. Двадцать лет я вспоминала ее почти каждый день и вдруг снова увидела. Она совсем не измениласьвсе тот же высокий, немного гнусавый голос, запах лилий и лака для волос «Акванет». Я не могла оторвать глаз от родного лица и прижималась к бабушке, как ребенок. Конечно, на земле хранились старые фотографии, но смотреть на нее вживую, разглядывать морщинки на лице, уложенные высоким шлемом рыжие волосы С детства помню, как она настаивала в салоне красоты: «Начесывайте выше!» Передо мной стояла бабушка во плоти То есть в духовном воплощении. Я не могла совладать с собой. Руки тряслись, по щекам рекой текли слезы.
Я так по тебе скучала, выдавила я.
Знаю, дорогая, ответила бабушка. Но мы снова вместе и не расстанемся очень-очень долго.
Глянь, как выросла, вмешался дед, протягивая ко мне руки. Алекс стала настоящей женщиной.
Да, выросла! Истерика взяла свое, и меня прорвало. Я танцевала на школьном выпускном балу, а потом поступила в колледж и переехала в Лос-Анджелес. Бабушка, я следила за зубами! Помнишь, перед смертью ты велела тщательно ухаживать за ними? Посмотри на мои зубы, у меня никогда в жизни не было кариеса. Я чистила их щеткой и нитью каждый день!
С последним выкриком я запрокинула голову и широко раскрыла рот.
Разве я говорила что-то о зубах?
Перед смертью, твои последние слова.
И зачем мне просить о подобной чепухе?
Но ты велела следить за зубами, а потом умерла.
Бредила, наверно. Бабушка беспечно отмахнулась от завета, который я свято чтила в память о ней. Ладно, не самая плохая последняя воля.
От неожиданности я даже разозлилась, но вспомнила о другой загадке.
Погодите, поморщилась я. А как же сны? Вы мне часто снились. Умершие действительно могут навещать живых?
Мое вновь обретенное семейство заулыбалось и закивало друг другу:
Конечно.
Они постоянно приходили ко мне во сне. Я хотела расспросить подробнее, как это делается, но не успела, поскольку дед передал меня в объятия дяди Морриса. Надеюсь, кто-то из родственников поделится секретом. Нужно проведать родителей.
Дядя Моррис брат бабушки. Всю жизнь они оставались лучшими друзьями. Дядя так и не женилсяпосле смерти старших он считал, что должен заботиться о бабушке и еще трех сестрах.
Я постоянно думала о вас. Я крепко обняла дядю и вдохнула привычный запах сигар и мятных леденцов.
Знаю. Он прижал меня к груди. Я даже побрился сегодня. Помнишь, в детстве ты не хотела обниматься из-за колючей бороды?
Конечно, я помнила. Все двадцать лет я помнила, как его борода царапала щеки. Дядя Моррис побрился ради меня!
Стоило положить в рот мятный холодок, я тут же вспоминала о тебе!
Я всхлипнула. От счастья голова шла кругом, и меня не смущало, что слезы катятся градом. Вокруг происходило то же самое. Люди впервые за долгие годы встречались с родными и сходили с ума от радости. Краем глаза я заметила миссис Браунштейн. Она по очереди обнимала мать и отца, плакала, кричала и снова прижималась к ним, будто пятилетняя девочка, потерявшаяся в парке аттракционов.
Дед приобнял меня за талию, и мы вышли из дома Блаженства. Бабушка мимоходом ради приличия поправила спадающий с моего плеча свитер. Этот жест привел меня в восторг. Внутри бурлила радость от того, что мы снова вместе и бабушка по-прежнему заботится обо мне. Ведь именно по таким будничным мелочам потом скучаешь.
Как ни странно, после смерти мы сохранили прежний облик. Никто из окружающих не походил на бесплотного духа. Если ткнуть в кого-то, рука не пройдет насквозь, как в кино. Я чувствовала тепло дедовой ладони, а когда зарылась в лацкан его пиджака, меня обдало знакомым запахом«Олд спейс» и помада для волос. Бабушка послюнила палец и стерла с моей щеки пятно (я не удержалась и попробовала у миссис Браунштейн мороженое с горячим шоколадом). Как получилось, что после смерти мы ничуть не изменились? И почему на земле об этом ничего не знают? (Тем не менее там известно о жемчужных вратах и ангелах. Значит, до живых доходят рассказы о рае.) Мысли вертелись в голове, пока мы усаживались в старый «кадиллак купе де вилль» лимонного цвета. Я сразу узнала грязный пластмассовый цветок на антенне: в детстве бабушка утверждала, что с ним проще найти машину на парковке.
Почему ты не сменила машину? спросила я, залезая на заднее сиденье с дядей Моррисом.
Она мне еще послужит. Бабушка повернула ключ зажигания. Ты же знаешь, как я люблю этот «кадиллак».
При жизни бабушка действительно его обожала. Я просто удивилась, что за двадцать лет она так и не обзавелась новым автомобилем.
Мне нравится эта машина, повторила бабушка, выезжая задним ходом со стоянки у дома Блаженства. Не забывай, милая, мы в раю. Здесь можно получить что угодно.
Я тут же прикинула, как связаться с представительством «порше» на небесах.
Откуда вы берете деньги? поинтересовалась я.
Тут нет денег, ответил дядя Моррис. Стоит захотеть, и вещи появляются из воздуха. Мы достаточно поработали на земле, поэтому желания исполняются сами собой.
Я не сразу поверила, и, как оказалось, зря. Под пререкания, в какую сторону поворачивать (пожилые родственники ничуть не изменились в этом отношении), мы доехали до строения в колониальном стиле. Деревенский дом на берегу узкого ручья казался знакомым, но я не сразу сообразила откуда.
Погодите, это же дом Лена Якобса! вырвалось у меня.
Мы с Леном вместе выросли недалеко от Филадельфии. Мальчик никогда мне не нравился, мы практически не общались и уж тем более не дружили, а в старшей школе учились в разных классах. В восьмидесятых он увлекся панк-культурой и выбрил на голове ирокез. Лен постоянно ходил в армейской куртке и тяжелых квадратных ботинках с цепочками на каблуках. Клацанье разносилось по всей школе.
Но вернемся к дому. Каждый день по дороге на занятия я видела его из окна автобуса. Деревенская усадьба мне очень нравилась, и я часто рисовала в воображении ее обитателей. Сама я выросла в ультрасовременной обстановке: родители помешались на стерильном стиле без всяких излишеств, и наше жилье не манило уютом. В наших комнатах не было удобных подушечек, и, приходя с улицы, мы первым делом снимали обувь, чтобы не поцарапать дорогие полы. Каждый раз при виде деревенского дома с ручейком на лужайке и каменным мостиком мне представлялось, что там скидывают ботинки добровольно, потому что по такому дому хочется ходить в пижаме и тапочках.
Однажды, уже в старших классах, мы с Леном Якобсом куда-то ехали вместе. Не помню, в честь чего. Видимо, кто-то подвозил нас после уроков, что само по себе странно. Понятия не имею, кто сидел за рулем и как мы оказались в одной машине, но дело в другом. Представьте, как я удивилась, когда выяснилось, что в доме моей мечты живет панк-фанат Лен Якобс. Прошли годы. Каждый раз, приезжая в Филадельфию проведать родителей, я навещала старую усадьбу. Оставалось только гадать, обитает ли там еще семья Лена и любят ли они свой дом. Со временем краска на фасаде облупилась, из кладки моста вывалились камни. Радость от визитов сменилась грустью. Я строила планы выкупить участок и привести его в порядок, вернуть ему знакомый с детства вид. Вряд ли я кому-то говорила, что влюбилась в дом с первого взгляда. Но я не забывала о нем все эти годы, а сейчас он стоял передо мной как новенький. Стены сверкали свежей краской, журчал ручеек, в кладке изогнутого моста ни единой бреши.
Это дом Лена Якобса! повторила я и недоуменно уставилась на родственников.
Теперь он твой. Да уж, мечты у тебя с размахом.
В каком смысле мой?
Ты хотела эту усадьбу, ты ее получила, буднично пояснил дед.
Боже, до чего же тут все странно.
Бабушка остановила «кадиллак» на подъездной дорожке. Мы выбрались из машины.
Так он правда мой?
Я отступила на шаг и оглядела дом.
Правда, рассмеялся дед.
Мой! Дом Лена Якобса принадлежит мне? Откуда он вообще здесь взялся? Как и кто узнал о моих желаниях? Неужели я могу просто войти внутрь?
Это твой дом, милая.
Должно быть, дядя Моррис заметил мое замешательство.