Так мы достанем тебе бикини!
И еще я мечтала сходить с тобой в какой-нибудь бар, улыбнулась я.
Так сходим! Не в бикини, правда.
Я принялась думать обо всем, что бы сделала, и не могла остановиться. Ох, где же был мой разум, если я отказывала себе в одном-единственном дне? Ну конечно! Один день, только и всего! У меня даже голова закружилась от пришедших на ум возможностей.
Хочу покурить травку! воскликнула я.
Травку ты курить не будешь.
Но мне хочется чего-то безумного, и все будет по-моему. Как бы я ни выглядела, я все еще твоя бабушка, предупредила я.
Ладно, согласилась Люси, тогда план такой. Сперва мы отведем тебя к парикмахеру. У тебя ужасная прическа, ба. И почему на тебе эта резинка?
Я помню, что ты говорила про скранчи, но волосы постоянно лезли в лицо. Точно у обезьяны какой-то.
Хорошо, сначала займемся волосами. Потомнижним бельем.
Погоди, я запишу. Я кинулась на кухню за блокнотом, который у меня всегда лежит возле телефона.
В-третьих, обед, сказала она и замолчала. Вообще-то, давай пообедаем сразу после парикмахерской. Мне уже есть хочется.
У меня есть цыпленок, напомнила я.
Так странно. Люси усмехнулась. Ты точь-в-точь моя бабушка, но при этом у тебя с ней ничего общего!
Тут мы обе замолчали, снова уставившись друг на друга, а потом с криком «Ааааааааа!» кинулись друг другу в объятия.
Люси? раздался вдруг голос.
Это была Фрида. Она выглядела на все восемьдесят пять в свои семьдесят пять. Сколько раз я ее просила не выходить из квартиры в домашнем халате! Но разве она меня послушает?
Привет, тетя Фрида.
Люси старалась сохранять невозмутимый вид, оглядываясь на меня с немым вопросом: что делать? А что тут сделаешь?
Я только хотела навестить твою бабушку. Ты же знаешь, у меня есть ключ. Извини, что я вот так, без предупреждения. Сегодня по телефону мне не понравился ее голос, вот я и решила зайти проведать.
Э-э, она вышла, сказала я, пытаясь придумать что-то правдоподобное.
А, вышла? Правда? Фрида взглянула на меня, а потом подошла поближе. Знаете, это очень странно, но твоя подруга, Люси, вылитая Элли в молодости.
Это моя двоюродная сестра, ответила Люси. Внучка бабушкиного брата, э-э, Мишель.
Загадочно, проговорила Фрида, снова пристально вглядываясь в мое лицо.
М-мне это часто говорят, запинаясь, сказала я.
Будто сквозь время гляжу, пробормотала Фрида.
И это мне тоже постоянно говорят, подхватила я.
Фрида помедлила.
Но я не помню, чтобы у брата Элли была внучка.
Помните-помните, уверила я ее.
Уж Фриду-то я знаю как облупленную. Однажды, еще в детстве, я убедила ее, что идет дождь, хотя солнце светило вовсю. Большим умом Фрида никогда не отличалась.
Раз так, вы, должно быть, из Чикаго? спросила она.
Да, из Чикаго, уверенно отозвалась я.
Ну да, конечно Что ж, добро пожаловать в Филадельфию. Фрида улыбнулась.
Бедняжка. Она знает меня всю жизнь, мы каждый день разговариваем. Никто из моей семьи никогда не жил в Чикаго; с чего она это взяла, неизвестно.
Так где же ваша бабушка? снова спросила она.
О, она к маме поехала, нашлась Люси.
Вот как. Ну ладно. Раз с ней все порядке, я, пожалуй, не буду вам больше докучать, девушки, сказала она, поворачиваясь.
Было что-то такое в облике Фриды, в этом ее домашнем халате, отчего я вдруг растрогалась. Она всегда была мягкой и уязвимой, и мне всю жизнь хотелось заботиться о ней, с детства и до тех пор, пока она не обзавелась собственной семьей. Фрида не отличалась красотой, не умела правильно одеваться; она никогда не была молодой, даже в юности. Не знаю, что бы сделала Фрида, признайся я, что стою перед нею. Она не настолько сильная. И никогда такой не была.
Фрида, остановила я ее, не хотите пойти пообедать с нами?
Она обернулась, посмотрела на меня и улыбнулась. Я знала: это все, что она хотела слышать.
Спасибо, но у меня сегодня слишком много дел.
Ложь.
Ну, хорошего вам дня, пожелала она.
До встречи, Фрида. Я помахала рукой, глядя, как она разворачивается и выходит за дверь.
Мое сердце упало. И тут я сломалась. Фрида. Барбара. Даже Люси заявила, что не может воспринимать меня как свою бабушку. Нет.
Это неправильно, даже если это всего на день. Неправильно, и все тут.
Я так не могу, сказала я Люси.
Как ты не можешь?
Я должна вернуться в свой собственный возраст. Ты теперь будешь смотреть на меня по-другому. Бедная Фрида. Я соврала своей лучшей подруге.
Ты миллион раз врала Фриде.
Когда это? Когда это я врала Фриде? возмутилась я.
На прошлой неделе, когда Фрида позвонила и предложила пойти на симфонический концерт.
Это другое, возразила я. Там давали Баха; ты же знаешь, как я отношусь к Баху.
Нет, дело было не в Бахе. Ты тогда заявила, что больше ни единой минуты не вынесешь в обществе Фриды. Что тебя уже тошнит от нее.
Очко в пользу Люси.
Ну хорошо, может, я так и сказала, но это вовсе не значит, что я могу весь день гулять и резвиться оттого, что мне двадцать девять. Подумай о своей матери. Она-то сидит дома в полной уверенности, что мне семьдесят пять.
Ты бы послушала себя хоть секунду! Мама вовсе не сидит дома в полной уверенности, что тебе семьдесят пять.
Но вся ее жизнь вращается вокруг меня. Я не смогу утаить от нее это.
Люси замолчала, глубоко вздохнула и положила руки мне на плечи:
Ба, хотя бы раз в жизни, пожалуйста, сделай что-то для себя. Для себя, и ни для кого другого. Всю жизнь ты только и думала что о других и ставила их впереди себя. Все эти годы ты заботилась о дедушке Говарде, и маме, и тете Фриде. А для себя ты хоть раз что-то делала, не раздумывая о том, как это скажется на других? Ты ведь сама так говорила.
Я из такого поколения, пожала я плечами. Так уж нас воспитали.
Ладно, знаешь что? Один день ты проживешь в моем поколении И можешь мне поверить, это самое эгоистичное поколение, какое только носила земля. Мы думаем только о себе.
Но, Люси, в том-то все и дело. Я не принадлежу к вашему поколению. Как бы я ни хотела, я не стану думать как вы, я просто не умею.
Но почему бы не попытаться, всего один день? Один день из семидесяти пяти лет; вычти этот день из своей жизни. Возьми этот день у своего поколения и проживи его так, как живут мои ровесники. Ты ведь в долгу перед собой!
Нет, Люси. Я стояла на своем. Я этого не заслужила. И как вообще это можно заслужить? Так не должно быть.
И тут она сказала то, что заставило меня пересмотреть свое решение.
Тогда почему ты загадала снова стать молодой на один день, если ты этого по-настоящему не хотела? Зачем получила такой подарок, если не собираешься им воспользоваться? Должна быть логичная причина. Может быть, тебе нужно что-то сделать. Может быть, тебе нужно что-то понять про саму себя. Я только знаю, ба, что ты должна это сделать. Поэтому я повторю. Бабушка, хотя бы раз в жизни сделай что-то для самой себя. И если ты действительно не можешь ничего сделать ради себя, если ты действительно настолько бескорыстна и твое поколение настолько бескорыстно, тогда я прошусделай это ради меня, ба.
Я оказалась в тупике.
А тебе это зачем?
Люси снова глубоко вздохнула:
Скольким людям в этом мире удается потусить с собственной бабушкой примерно своего возраста? Подумай немногоскольким?
Это правда. Наверное, никому больше такой шанс не выдавался.
Именно. Сделай это для меня, если ты действительно не можешь сделать это для себя. Я хочу этот один день, я хочу посмотреть, какой была моя бабушка в двадцать девять, и вовсе не на старых зернистых черно-белых фотографиях. Подумай, как много бы это значило для меня, для всей моей жизни. Вообрази, чему бы я могла научиться благодаря этому.
Но в действительности я ведь не хотела становиться такой, когда загадывала желание! упиралась я.
Правда? спросила Люси, отступая на шаг. На шестнадцать лет я загадала машину, а получила компьютер. Глядя на тебя, я думаю, надо было усерднее желать.
Ее слова меня рассмешили. Внучка была права. Ради чего я отказываюсь от этой возможности? Кто я такая, чтобы воспользоваться таким подарком? Черт с ней, с Барбарой. И с Говардом тоже. Ихотя от этой мысли мне становилось неловкочерт с ней, с Фридой. Могу я хоть один проклятый день уделить себе и посумасбродничать? Я хотела жить для себя. Я хотела жить так, как живут двадцатидевятилетние.