Я знаю, знаю Папа притянул меня к себе. От него, как всегда, пахло теплом и мускусом. Ох, Принцесса, я буду по тебе скучать.
«Тогда не уезжай в Кливленд», чуть не сказала я. Но не сказала. Потому что хоть я и буду скучать по папе, но ведь это он решил уехать и оставить меня. К тому же моя жизнь скоро превратится в мечту любой шестнадцатилетней девушки. Дом на пляже. Никаких родителей. Вечеринки, парнистоит только захотеть.
Я тоже буду скучать по тебе, ответила я.
Жаль, что мне не удалось поговорить с Сюзанн, нахмурившись, сказал папа. Он посмотрел на лестницу, словно надеясь, что по ней вдруг спустится мама Ви. Сама Ви, Марисса и я опустили взгляды на пол. Очень интересный полстарый, бежевый, изрядно затоптанный.
Я так надеялся в последний раз обсудить все детали, сказал папа. В личной беседе.
Я понимаю, ответила Ви. Ей тоже очень жаль, что вы не смогли увидеться. Но, как я уже говорила, моя двоюродная бабушка упала и сломала бедро, и маме пришлось уехать, чтобы ухаживать за ней.
Она хорошая племянница, заметил папа.
Так и есть, кивая, подтвердила Ви. Она меня раз пятьсот попросила передать вам, как ей жаль, что так получилось.
Передай ей, пожалуйста, что мне тоже очень жаль, что мы не смогли увидеться.
Папа направился к лестнице и стал подниматься наверх. Мы трое последовали за ним. Поднявшись на последнюю ступеньку, я почувствовала легкое головокружение, то ли из-за того, что поднималась слишком быстро, то ли, что более вероятно, из-за внезапной панической атаки. Настоящей, когда нечем дышать, а перед глазами мельтешат черные точки и все такое.
Если бы папа догадался, что мы действительно затеяли
Я схватилась за перила, чтобы удержать равновесие, и приказала себе успокоиться. Дышать. Потому что папа мог узнать обо всем, только если бы я сама позволила ему это.
Мама отлично ладит с электронной почтой, сказала Ви. Хотите, я передам ей, чтобы написала вам сразу, как только вернется?
Давай, ответил папа и повернулся ко мне. Ну, вот и все?
На глаза неожиданно навернулись слезы. Я выдавила улыбку.
Вот и все. Э-э-э, я правда очень ценю это, пап. Что ты доверяешь мне и все такое.
Не забудь про комендантский час. И помни, что машину нужно заводить каждый день, иначе двигатель может барахлить. Особенно зимой. На всякий случай я положил карманный фонарик в отделение для перчаток. И держи телефон всегда при себе.
Он был таким милым. Это убивало меня.
Да, папа.
Он еще раз обнял меня, прежде чем уйти.
Будь умницей, Принцесса. Береги себя.
Я кивнула, потому что слова давались мне с трудом. Пыталась утешить себя тем, что когда папа уедет, станет лучше, но этот моменткогда он уезжал, я оставалась, и правда о том, что я натворила, стояла между нами словно невидимый фиолетовый слон, все это оказалось тяжелее, чем можно было предположить. Если бы папа уличил меня в этой огромной лжи, он пришел бы в ярость. Но знаете, что хуже всего? Это причинило бы ему боль.
Однажды я видела, как он плакал, и именно об этом думала, когда целовала его на прощание, махала рукой, когда он садился в машину, и, наконец, закрыла входную дверь дома Ви, когда он уехал. Мысленно я видела тот первый и последний раз, когда папины глаза наполнились слезами, и они, словно дождевые капли, скатывались по его щекам.
Слава богу, ни Ви, ни Марисса ни о чем таком не догадывались. В ту же секунду как захлопнулась дверь, они пустились в пляс. Марисса кружилась, ее синее хлопковое платье развевалось, а Ви изображала нечто похожее на плавание кролем. Я взяла себя в руки. Со мной все будет хорошо, и с папой тоже. Он будет счастлив в Кливленде. Не узнает правды. Я не позволю ему узнать правду. И смогу жить самостоятельно.
Девчонки, вы такие счастливые! сказала Марисса.
Ви уже сбегала вниз по ступенькам.
Пора распаковывать вещии поживее, сестренка!
Э-э-э, почему?
Потому что сегодня вечером у нас вечеринка по случаю твоего новоселья, крикнула Ви. Начало ровно в семь!
Тот единственный раз, когда я видела, как папа плакал
Мы сидели в закусочной «У Дэвида». Я ела куриный суп. Это было 29 марта, на следующий день после моего четырнадцатого дня рождения. Мама теребила в руках вилку.
Эйприл, Мэтью Ваш отец уезжает от нас. Ее голос звучал спокойно. Слишком спокойно. Мне хотелось закричать, что она могла хотя бы притвориться, что ей грустно.
Папа охнул, и я повернулась к нему, ожидая, что он что-то скажет. Но вместо того, чтобы заговорить, отец тяжело сглотнул, словно стараясь удержаться от всхлипов. По его щекам заструились слезы. Он попытался смахнуть их раньше, чем мы увидим. И ему это почти удалось, потому что мой брат Мэтью ничего не заметил.
Он будет спать в палатке? спросил он. А можно я тоже буду спать в палатке? Пожалуйста, пап?
Папа покачал головой. Я знала, что, независимо от того, что случилось, он не хотел уезжать от нас. Мне хотелось вскочить со стула, обнять его и сказать, что все будет хорошо, как он всегда говорил мне.
Хотелось закричать.
Хотелось заплакать.
Вылить куриный суп маме на голову.
Хотелось сказать папе, что хотя его жена больше десяти месяцев спала с другим мужчиной и ей, очевидно, давно уже плевать на него, я все равно люблю его.
На него было больно смотреть. Поэтому я перевела взгляд на маму и одной рукой обняла Мэтью. Я продолжала смотреть на нее до тех пор, пока ее глаза тоже не наполнились слезами и она не опустила взгляд.
28 марта
Да, все так: мой день рождения 28 марта, но меня зовут Эйприл.
Я должна была появиться на свет 14 апреля, но родилась на две с половиной недели раньше, и мама решила, что имя Эйприл не обязательно должно значить «апрель». Можно считать, что это метафорановый период, новый член семьи.
Что ж, спасибо, что не назвали меня Марч.
Трудности перевода
Мэтью: «Перезвони маме. Она пытается связаться с тобой. Места себе не находит».
Я: «Переехала сегодня к Ви! Позвоню позже! Целую».
Мэтью: «Да ладно?»
Я: «Папа уехал в Кливленд».
Мэтью: «А, точно».
Я: «Ты не сказал маме, что он уезжает?»
Мэтью: «Забыл. А ты?»
Не такая мама
Почему я не посоветовалась с мамой по поводу всей этой истории с переездом?
В нормальной семье дочь наверняка позвонила бы матери и обсудила с ней такой серьезный шаг. Правда, в нормальной семье дочь, ученица одиннадцатого класса, жила бы с матерью.
Но моя мама живет в Париже со своим новым мужем, Дэниелом (по-французски его имя произносится «Даниэль»). Она уехала туда полтора года назад, летом, после того как я окончила девятый класс.
По правде говоря, мне даже в голову не пришло советоваться с ней. И, наверное, вообще не стоило говорить ей об этом.
Почему ты мне раньше не сказала? спросила она, когда мы говорили по телефону. В ее голосе звучали истерические нотки.
Подумаешь, что тут такого, сказала я. Папа и Пенни переезжают в Огайо. Они улетают сегодня вечером, а я буду жить у Ви. Я уже переехала.
Как?! Ты уже переехала?
Я огляделась: вещи были распакованы, все до одной. Ви очень проворна.
Да. Сегодня. Через несколько часов начнется вечеринка по случаю моего новоселья. И я только что вышла из душа, не могу долго разговаривать. Думаю, Ноа скоро придет.
Но, но. Ты же не можешь вот так взять и переехать!
Вообще-то, могу, сказала я, и мне жаль, если это прозвучало резко.
Это было не специально, но вообще-то мой опекунпапа. А мамаопекун Мэтью. Именно так они договорились, когда мама решила уехать из Уэстпорта в Париж и быть с Даниэлем. Ей не терпелось поскорее закончить с распределением родительских обязанностей, с алиментами, поставить точку в их с папой отношениях. «Ты понятия не имеешь, как раздражает, когда приходится оправдываться, что ты купила не самый дешевый апельсиновый сок», сказала бы она мне. «А ты понятия не имеешь, сколько человек чувствуют боль из-за того, что ты сделала», ответила бы я, но только мысленно. К черту апельсиновый сок.
Кажется, твое право голоса потерялось где-то над Атлантикой, добавила я.
Возникла пауза.