Хороший выбор, одобрил Арсений. В его голосе снова чувствовались насмешливые нотки. Щедрый мальчик, одобряю.
Да, мы пили вино, ели деликатесы, и танцевали, танцевали, танцевали, Света села на диван и поморщилась, вспоминая свой «грязный» танец с несносным Виталием.
Ну что же, я рад за тебя, вынес свой вердикт узурпатор.
Света опять вскочила с дивана. Надо же, как сложно дается ей этот разговор, какие эмоции вызывает.
Что? Я не ослышалась? Мне показалось, что ты сказал о радости.
Я рад, когда тебе хорошо. Ты прекрасно провела вечер, и я мне приятно это слышать, засмеялся коварный мужчина. Я удивил тебя, да?
Да! рявкнула Света. А почему же ты злишься, когда я провожу время с Кьенгом? Почему в таких случаях не выражаешь свою радость? Вот когда мне действительно бывает хорошо, и я забываю свое собственное имя!
Арсений молчал.
Эй, ты заснул там? Ты слышишь меня? Света не на шутку начинала сердиться. И почему ты не подумал, что этой ночью я нарушила твой договор, а? Ты не допускаешь такой мысли?
Нет, не допускаю, спокойно заявил Арсений. Если бы что-нибудь было, я бы это почувствовал. Ты не смогла бы это скрыть. И потом, так просто ты себе это не позволишь, с кем попало, неизвестно где. Для тебя это серьезный шаг, значимое событие, и все будет обставлено серьезно и торжественно, Арсений говорил насмешливо, но создавалось впечатление, что это скорее злость, чем ирония.
Света поникла. Она вспомнила, как в старших классах, запершись со своей подругой в кабинке туалета и куря одну сигарету на двоих, с ужасом услышала признание о том, что накануне вечером ее подруга стала женщиной. В квартире, где в соседней комнате спали ее бабушка и дедушка, с малознакомым парнем, которому, наконец, удалось ее соблазнить и стать первым. Света была поражена тем равнодушием, с которым была сообщена эта новость, и шокирована той скоростью и бесцветностью, с которой это было проделано. Помнится, она даже всплакнула, задав единственный вопрос: Карина, а как же твоя первая брачная ночь? Что теперь будет? На что получила конкретный невоспроизводимый ответ, что теперь будет с Карининой «первой брачной ночью». Этот эпизод всегда был для Светы страшной иллюстрацией падения нравов, когда романтика, любовь и красота таких отношений уничтожается вседозволенностью и распущенностью. Да, Арсений прав, она так не сможет.
А чем меньше ты будешь общаться со своим китайцем, тем лучше для тебя.
Ну, это не твое дело.
Света, да пойми ты, он далеко не так прост, как тебе кажется. Он жестокий и страшный человек. Мне плохо при мысли, что ты можешь пострадать из-за него.
Довольно, перебила его Света. Пострадать я могу только из-за тебя, и это ты страшный. Я помню все, и как ты управляешься с оружием, и как пускаешь его в ход, так что не надо мне говорить про страх. Поверь, я знаю, что это такое, и от кого исходит настоящая опасность. Ясно?
Ясно, легко согласился Арсений. Тогда просто пойми, что Кьенг для тебя недоступен.
Почему?
Да потому что я так сказал! Я это определил, отчеканил Арсений. Ты никогда не будешь его женщиной, запомни! Так что не будем о нем, расскажи мне лучше поподробней, о чем вы говорили, какое меню у вас было.
Ну надо же, как он спокоен! Как быстро пришел в себя. А Света наоборот, все больше мрачнеет, или даже звереет. Это она хотела поиграть с ним, повеселиться, водя его за нос. Но вышло как обычноон кукловод, онакукла на веревочках.
Ели что и все, было вкусно, кстати, буркнула она. Пора заканчивать этот разговор.
А во что ты была одета? Расскажи, а я попытаюсь представить. Люблю представлять тебя, наряжая в разные одежды, доверительно поведал он о своей «болезни».
На мне было платье из мешковины, старые калоши, а еще парик и накладная силиконовая грудь, буркнула девушка.
Ну вот, ты все испортила, улыбнулся Арсений.
Что дальше? Еще вопросы? насупилась девушка. Почему не спросишь меня про белье, которое было на мне? Давай, не отступай от текста. По закону жанра, так сказать.
Должен признаться, что ты меня опередила. Я как раз собирался об этом спросить, захохотал мужчина. Так какого цвета на тебе сейчас белье, девочка?
Я бросаю трубку! Света так разозлилась, что от прикосновения к ней можно было получить ожог третьей степени.
Ну что ты! Не делай этого, прошу! Я так хочу слушать твой голос. А белье я тоже сам придумаю. А лучше без него, Света представила, как он улыбается, и возжелала стереть с его лица самодовольную ухмылку.
Я говорила тебе, что ты серьезно болен?
У тебя такой глубокий голос, проигнорировал ее обвинение Арсений. Он так вибрирует вокруг меня, так электризует воздух в комнате, что вызывает дрожь во всем теле. Каждая жилка откликается на него.
Нет, ты псих!
Никогда не говори мне это, потому что потому что я люблю тебя.
Любишь? Света чуть не задохнулась от возмущения. Не кажется ли тебе, что это не совсем подходящее определение для того, что ты чувствуешь? Твое чувство скорее можно назвать емким словом садизм. И ты одержим мной, только потому, что ты садист! Вот с Кьенгом у меня любовь, а с тобойэто какое-то убийство всех моих чувств, самых светлых надежд и лучших порывов. Только человеконенавистник испытывает такие чувства. Так что это не любовь, а ненависть!
Пусть он знает, хорошо, что она ему это высказала. Сколько можно держать это в себе и копить обиду и боль! Так ему и надо. У Светы дрожали руки и ноги, эта тирада дорого ей далась. А еще немного закружилась голова от такой смелости и дерзости.
Арсений долго молчал, и становилось не по себе.
Садизм, говоришь? отмер он через несколько минут. Его голос до чертиков испугал Свету. Хорошо все-таки, что она не видит в этот момент его глаза. Так я тебя ненавижу? Ты так это видишь?
Девушка похолодела и внутренне сжалась.
Ну что же, если для тебя моя любовьэто ненависть, то да, Света, я тебя ненавижу, тихо проговорил он загробным голосом смертельно раненого человека. Или смертельно кого-то ненавидящим голосом? Я ненавижу тебя так сильно, как только может живое человеческое существо ненавидеть себе подобного. Как плоть ненавидит плоть от плоти своей, и кровь от крови. Как Адам ненавидит свое собственное потерянное ребро. Я ненавижу тебя всеми фибрами души, всем своим сердцем, каждой клеткой своего естества. Моя ненависть к тебе с каждым новым утром с первым лучом света становится все сильнее и нестерпимее. Я ненавижу тебя больше жизни, сильнее, чем смерть! Как каждый человек нуждается в глотке свежего воздуха, так я ненавижу тебя такой же лютой жаждой, ничем неутолимой.
Света стояла посреди темной комнаты и дрожала, не в силах отвести от уха телефонную трубку.
Я ненавижу тебя как небо и звезды, как солнце и луну. Как убитую мечту и растерзанную иллюзию. Я я просто ненавижу тебя, Света.
Зловещая тишина окружила девушку, оглушая таким откровением. Какие жестокие слова, какая в них сила и страсть
Ну, что же ты молчишь? услышала она голос демона. Твой ответный ход.
А что я могу сказать, пробормотала девушка. Наверное, мало есть людей в этом подлунном мире, чьи чувства настолько бы совпадали и были так ужасно взаимны. Глаза защипало, и она принялась усиленно моргать.
Прости, прошептал Арсений. Я снова напугал тебя.
Ничего, выдавила из себя девушка.
Спокойной ночи, его пожелание прозвучало нелепо, но он уже отключился.
Света легла на диван ничком, раздеваться опять не было сил. Срочно заснуть, чтобы забыть, чтобы этот голос перестал звучать в ее ушах набатом, гулом иерихонских труб, змеиным шипением и ревом водопада. Спать! Она уснула только через час, вдоволь наревевшись.
* * *
Первая неделя лета выдалась трудной. Надо было этим партнерам из Коннектикута нагрянуть с проверкой! Проинспектировать старых начальников, и новых за одно, к коим с некоторых недавних пор стала относиться и Светлана. Она не жаловалась на судьбу, работать она умеет и любит, трудностей не боится, может с головой уйти в работу, забыв о себе, но все же, такой ритм невозможно выносить так долго. Всегда должны наступать моменты затишья, когда можно отдохнуть и расслабиться. А тутне до любви, не до войны. Не протянуть бы ноги от такого графика работы