Вторую половину дня инженер Энгелбрехт ван дер Вестхёйзен провел в баре отеля «Хилтон-Плаза» на Квартц-стрит. А затем уселся в свой «опель-адмирал» и поехал на север.
Но управлять машиной с литром коньяка в организме непростои никогда не было просто. Инженер едва добрался до ближайшего перекрестка, когда его вместе с «опелем» вынесло на тротуар, идьявольщина! он что, еще и кафра задавил?
Девушка под машиной инженера звалась Номбеко и прежде работала в ассенизационной очистке. Ровно пятнадцать лет и один день назад она появилась на свет в жестяной хижине посреди крупнейшей трущобы Южной Африки. Обреченная чуть-чуть пожить в окружении алкоголя, растворителя и таблеток и умереть в грязи между выгребными ямами сектора «Б» Соуэто.
Номбеко удалось оттуда вырватьсяединственной из всех. Она оставила свою лачугураз и навсегда.
Но не успела добраться до центра Йоханнесбурга, как оказалась под колесами «опель-адмирала».
«И это всё?» подумала она, проваливаясь в беспамятство.
Но это было не всё.
Глава 2О том, как в другой части света все изменилось с точностью до наоборот
Номбеко попала под машину на другой день после своего пятнадцатилетия. Но выжила. Так что все обернулось к лучшему. И к худшему. Но главноепеременилось.
В число людей, которые в дальнейшем свалятся ей на голову, Ингмар Квист из шведского Сёдертэлье, что в девяти тысячах пятистах километрах от Соуэто, не входил. Тем не менее его судьба ударила по судьбе Номбеко со всего своего размаха.
Трудно сказать, когда именно у Ингмара поехала крыша, поскольку начиналось все исподволь. Но к 1947 году стало ясно, что уехать она успела довольно далеко. И что ни он, ни его жена не желают понимать, что случилось.
Ингмар с Хенриеттой поженились, когда чуть ли не на половине земного шара еще бушевала война, и перебрались на маленький лесной хутор километрах в тридцати южнее Стокгольма.
Он был мелким служащим, онаработящей портнихой-надомницей.
Их первая встреча произошла перед залом номер два городского суда Сёдертэлье, где разбирался конфликт между Ингмаром и отцом Хенриетты, начавшийся с того, что первый написал метровыми буквами на здании местного отделения Шведской коммунистической партии «Да здравствует король!». Коммунизм и королевский дом вообще-то не то чтобы ходят в обнимку, поэтому сыр-бор разгорелся уже на рассвете следующего дня, когда надпись обнаружил главный коммунист Сёдертэльепапа Хенриетты.
Ингмара задержали более чем оперативно, поскольку, совершив свой подвиг, тот улегся спать на скамейку в парке неподалеку от отдела полициис кистью и краской в охапке.
В суде-то и проскочила пресловутая искрамежду ответчиком Ингмаром и свидетельницей Хенриеттой. Что отчасти объяснимо тягой к запретному плоду, но главное, Ингмар был такой живой в отличие от ее отца, который только тем и занимался, что ждал, пока вот это все само собой не рухнет в тартарары: тут-то они с коммунизмом и восторжествуютпо крайней мере в Сёдертэлье. Революционером отец был всегда, но 7 апреля 1937 года его убеждения получили подкрепление в виде обиды и подозрительности: в тот день он подписал заявку на регистрацию радиоприемника, оказавшуюся девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девятой. А на другой день все поздравляли с миллионной заявкой портного из Худиксваля, что в тридцати трех шведских милях от Сёдертэлье. Портному досталась не только слава (его позвали на радио!), но и памятный серебряный кубок ценой в шестьсот крон. А отцу Хенриеттышиш с маслом и более ничего.
От этого удара он так и не оправился, окончательно утратив способность (и прежде довольно ограниченную) смотреть на вещи с юмором, особенно на такие, как здравица королю Густаву V на стене отделения компартии. Он лично представлял сторону партии в суде и требовал восемнадцати лет тюрьмы для Ингмара Квиста, приговоренного в результате к штрафу в пятьдесят крон.
Невзгоды сыпались на отца Хенриетты одна за другой. Сперва история с заявкой на приемник. Потомразочарование решением суда. Плюс дочь, упавшая в объятия роялиста. Не говоря о проклятом капитализме, который неизменно выбирался из любой передряги, отделываясь легким испугом.
Когда Хенриетта решила, что они с Ингмаром обвенчаются, глава коммунистов Сёдертэлье окончательно порвал с дочерью, за что мать Хенриетты порвала с ним самим: под самый конец войны нашла себе на вокзале в Сёдертэлье нового мужа в лице немецкого военного атташе и укатила с ним в Берлин. С тех пор от нее не было ни слуху ни духу.
Хенриетта хотела детейчем больше, тем лучше. Идею Ингмар в целом одобрял, особенно в том, что касается способа производства. Взять хоть тот первый раз, в машине ее отца, на третий день после судебного заседания. Это оказалось что-то с чем-топравда, вскоре Ингмару прилетела ответка: будущий тесть рыскал за ним по всему Сёдертэлье, вынудив прятаться в погребе у родной тетки. Потому что не стоило оставлять в машине использованный презерватив.
Что ж, сделанного не воротишь, да и то сказать: слава богу, что ему попалась та коробка с американскими солдатскими кондомами: все должно идти строго по плану и без сбоев.
Вот только под планом Ингмар подразумевал вовсе не построение карьеры как фундамента семейного благосостояния. Служил он в почтовом отделении Сёдертэлье, или на Королевской почте, как неизменно выражался сам, жалованье имел скромное и без особых перспектив на прибавку.
Хенриетта зарабатывала вдвое больше благодаря искусному владению иголкой и ниткой. У нее имелась обширная постоянная клиентура, и семья жила бы припеваючи, если бы не Ингмар и его растущая способность спускать все, что жене удавалось скопить.
Детиэто конечно, но сперва Ингмар должен осуществить свою миссию, что требовало концентрации всех ресурсов. До ее завершенияникаких параллельных проектов!
Хенриетту формулировки мужа возмущали до глубины души. Детиэто жизнь и будущее, а никакие не параллельные проекты.
Раз так, забирай свою коробку с американскими кондомами и можешь спать на кухонном диване, заявила она.
Ингмар скривился. Он вовсе не имел в виду, что детиэто лишнее, просто да Хенриетта и сама понимает. Дело в Его королевском величестве. Сперва Ингмар должен закрыть вопрос. А это вряд ли займет много времени.
Хенриетта, дорогая, ну прошу тебя. Давай и сегодня ляжем вместе, а? И может, потренируемся впрок?
Разумеется, сердце Хенриетты растаяло. Как много раз до этого и после.
Миссия всей жизни Ингмара состояла в том, чтобы пожать руку королю Швеции. Некогда простое желание со временем превратилось в сверхзадачу. Когда именно она перешла в навязчивую идею, мы, как уже отмечено выше, не знаем. Проще рассказать, с чего все началось.
В субботу 16 июня 1928 года Его королевскому величеству Густаву V исполнилось семьдесят лет. Четырнадцатилетний на тот момент Ингмар Квист отправился с родителями в Стокгольм, чтобы впервые в жизни помахать шведским флажком у королевского дворца, а потом погулять по Скансену, где в зоопарке есть даже медведи и волки!
Но план пришлось изменить. Давка перед дворцом оказалась страшная, и семейство встало метрах в ста дальше, на улице, вдоль которой, говорили, король со своей Викторией прокатятся в открытом ландо.
Так и произошло. Действительность превзошла самые смелые ожидания родителей Ингмара. Потому что аккурат перед семейством Квист выстроилось десятка два учеников Лундсбергской государственной школы-интерната, чтобы сюрпризом преподнести букет Его величеству в благодарность за поддержку школы, полученную не без содействия кронпринца Густава Адольфа. Было решено, что ландо ненадолго остановится, величество выйдет из кареты, заберет цветы и поблагодарит детей.
Все шло как по нотам, король получил букет, но, уже забираясь обратно в ландо, увидел Ингмара. И замер.
Ах ты, мордашка, сказал он, сделал два шага к мальчику и взъерошил ему волосы. А ну погоди-ка, добавил он и достал из внутреннего кармана лист почтовых марок, специально отпечатанных к королевскому юбилею.
Он протянул марки юному Ингмару, улыбнулся«так бы и съел» и снова потрепал мальчика по волосам, прежде чем взобраться обратно, под разгневанный взор своей королевы.