Я так скучаю по Римини, сказала София, похлопав его по плечу.
Прошло еще мало времени.
Полгодаэто немало.
Для Милана?
Сегодня я на кассе, ладно?
Они встали рядом: онас чеками, оноколо кофемашины. Когда посетителей не было, они либо молчали, либо вместе заполняли перечень дел, так вышло и на этот раз. София взяла стикеры и стала записывать. «Помыть витрину». «Выбросить мусор», отозвался Халиль. Она: «Подготовить все для завтрака». Он: «Проверить рабочий график». Она: «Нарезать фрукты». Он: «Помолиться пять раз».
А ты разве не христианин?
Когда тебя с детства окружает девяносто четыре процента мусульман, знаешь, это накладывает свой отпечаток!
Она улыбнулась.
А теперь, девушка из Римини, твоя очередь, и покончим с этим списком!
Я уже написала.
Нарезать фрукты? Да благослови бог твою душу!
Хлопнула дверь, София повернула голову и увидела жену Пентекосте. Она вошла и закрыла за собой дверь. София метнулась к кофемашине и попросила Халиля подменить ее на кассе, повернулась спиной, намочила тряпку и стала протирать рабочую поверхность. Жена профессора приблизилась и, прочитав меню на стене, заказала зеленый смузи.
Халиль уточнил, какоймаленький, средний или большой.
Маленький, пожалуйста.
Присаживайтесь за столик, мы вам его принесем.
София оставила тряпку и положила по центру разделочную доску. Достала из холодильника яблоко, фенхель, базилик, лайм, имбирь и принялась все нарезать. Прервавшись на секунду, обернулась и увидела, что жена Пентекосте сидит на стуле у витрины. Закинув ингредиенты в соковыжималку, прокрутила смесь семь раз. Наполнила стакан, вставила трубочку и крышку, отдала Халилю и скрылась в каморке. София прислонилась к стене и закрыла глаза руками. Простояв так какое-то время, поняла, что пора возвращаться. В зале Халиль как раз переключал радио.
Все в порядке?
Однако София не спускала глаз с синьоры Пентекосте, которая, сняв амарантовое пальто, цедила через трубочку свой смузи и листала журнал. Лицо ее при этом было серьезным и сосредоточенным.
Халиль снова поинтересовался:
Все хорошо?
Утвердительно кивнув, София выбросила из соковыжималки остатки фруктов. Итак, она столкнулась с женой профессора второй раз за день. До этого они пересекались только однаждына празднике в честь начала нового учебного года. Софии она казалась привлекательной: в тот раз на ней была рубашка мужского кроя и туфли-лодочки на высоком каблукена таких не побегаешь. С того времени она не растеряла своего шарма: локон каштановых волос ниспадал на глаза, а скрещенные ноги, казалось, отдыхали одна около другой, в ней было что-то от Вирны Лизи. София обожала старые киноленты с Вирной Лизипересмотрела их почти все вместе с мамой. Отведя взгляд, София взяла журнал и вписала туда дневную выручку. Затем подсчитала недельный расход обезжиренного молокаи решила впредь заказывать упаковкой меньше. И тут до нее донесся скрип стула о паркет. София подняла головук ней приближалась синьора Пентекосте.
Можно с тобой поговорить?
София положила ручку:
Со мной?
Женщина кивнула.
Халиль посмотрел на них:
Да, конечно, иди.
София взялась за фартук, прошла мимо кассы и направилась к двери. Синьора Пентекосте поблагодарила Халиля и проследовала за Софией. Они оказались на небольшой, мощенной булыжником площадке, в ста метрах от университетских стен.
Ты София и учишься на курсе профессора Пентекосте, так?
Девушка кивнула.
Я хотела узнать тебя поближе, женщина поставила сумку и рюкзак на землю, затем откинула челку с глаз. София поняла, что роднило их с Лизиэтот взгляд, смешливый и серьезный одновременно. Я хочу услышать твою версию.
Двое парней возле входа в кафе едва их не задели.
Мою версию чего?
Ты прекрасно знаешь, о чем я.
Ох, выдохнула София и принялась теребить края фартука, профессор же уже сказал, что
Я хочу, перебила синьора Пентекосте, услышать это от тебя.
Мне стало плохо, и профессор мне помог.
Правда?
Правда.
А что было до этого?
Туман почти рассеялся, хотя казалось, что он вот-вот опустится снова.
До этогоэто когда?
До случая в туалете.
Ничего.
Ничего в каком смысле?
Ну, просто лекции. Иногда он водил нас куда-нибудь, чтобы обсудить наши работы.
Мимо них прошел мужчина с колли на поводке.
Это его метод.
Да, метод Пентекосте.
София взглянула на коллипес обнюхивал двух других собак около клумбы.
Профессор ведет нас в какое-нибудь интересное место и
Проводит там что-то вроде занятия.
Да.
Куда он водил тебя?
В буфет.
Куда захаживал Бьянчарди? В Брера?
София кивнула.
И все?
Один раз мы ходили в китайский квартал. София вынула руки из фартука и опустила их вдоль тела. Это допрос?
Да нет, синьора Пентекосте попыталась улыбнуться. А зачем вы туда ходили?
Римини. Отец и синий халат их магазинчика. Желтый маяк в самом конце набережнойпора возвращаться.
Нас было несколько человек, и профессор хотел, чтобы, ну София прочистила горло, хотел, чтобы мы написали рассказ об этом месте.
Значит, ты была не одна?
Да, соврав, она опустила голову и уставилась вниз.
Ты права, наш разговор смахивает на допрос.
Да ладно.
Кстати, я Маргерита, синьора протянула ладонь.
София пожала рукуладонь оказалась мягкой.
Мне нужно было с тобой поговорить, надеюсь, ты понимаешь. Ты же понимаешь?
София кивнула: конечно же, она понимала. Каким-то странным образом она чувствовала свое сходство с этой женщинойвыступающие бедра при общей худощавости, видимо поэтому он и не сдержался.
Тогда до свидания, София было направилась обратно.
Эй! Синьора Пентекосте повесила сумку на плечо.
София взглянула на нее.
Прости меня за назойливость.
В полном замешательстве Маргерита сдвинулась с места. И к чему это «прости», корила она себя. Не стоило произносить последнюю фразу. А что ей оставалось? Главное было не сойти за бедняжку, одну из тех дрожащих, брошенных на произвол женщин, сказала она себе, замедлив шаг напротив индийской закусочной, но тогда почему она так поступила? Может, потому, что лет десять назад она была такой же, как София, а теперь стала как все те, по словам физиотерапевта. Маргерита остановилась и убедила себя, что в такой ситуации поступила бы, как и София Казадеи, должна была так поступитьзаманила бы в ловушку мужчину, который только этого и ждал. Она осмотрела свою правую руку: каким было ее рукопожатие? Было ли оно достаточно твердым? Рука была потной, засунув ее в карман, Маргерита зашагала вперед в твердой уверенности, что завершила некое дело. Может быть, теперь ее перестанет преследовать сцена в туалете: он, склонившись над девушкой, напористо целует ее, изучая языком, или она на коленях, а он перед ней со спущенными штанами. Естественно, Маргерита не высказала ему это в лицо, заметила лишь, что он сам виноват в поднявшейся шумихе: сам настоял, чтобы ректор узнал его правду, чтобы жена узнала его правду, чтобы все узнали его долбаную правду. Карло обрушил на них свою риторикуэто ее бесило больше всего. Маргерита ускорила шаг и почувствовала покалывание в ноге; когда она дошла до пьяцца Дуомо, сил у нее практически не осталось.
Маргерита послала сообщение в офис, предупредив, что сегодня не вернется. Затем, немного поколебавшись, все-таки спустилась в метро и направилась в единственное место, где ей хотелось оказаться. Купив билет в автомате, она прошла на платформу электричек, следующих в северном направлении. Достала томик Немировски и прижала книгу к себе. «Французская сюита» роман, где жизнь так и бьет ключом: хотя эти страницы и последний гимн жизни, и предчувствие того, что Аушвиц вскоре разобьет все мечты автора. Она вошла в вагон метро, повторяя в голове слова телеграммы, которую отправил издателю муж Немировски, после того как жену схватила полиция: «Ирен сегодня отбыла в Питивье (Луаре). Надеюсь, сможете срочно вмешаться точка. Звонить бессмысленно».
Маргерита не выпускала книгу из рук до станции Луи Пастера, там она вышла из метро и очутилась в районе своего детства. Прежде тут обитали только миланцы, а теперь гудел рой из двадцати семи наций, в основном студентов, разношерстная толпа поднимала ей настроение. Маргерита слегка сбавила шаг и повернула на виа делле Леге с ее китайскими ресторанчиками и марокканскими лавками. Тут она была настоящейдо всех своих увлечений, когда ее еще все устраивало. Дом ее детства располагался на углу, молочную лавку на первом этаже сменил бар, которым заправляло тунисское семейство, у них был кофе «Illy» и быстрый интернет. Маргерита достала было ключи, но передумала и два раза позвонила. Домофон крякнул, и она сказала: