Летиция отшатнулась. Если бы не стена, к которой она прислонилась, женщина могла бы рухнуть на пол.
Не расстраивайтесь так, синьора. сказал Креспи и успокаивающе положил руку ей на плечо. Что бы мы ни обнаружили, нас ждет лечение, хорошее лечение, а Лукасильный, здоровый мальчик. Я уверен, что вместе мы справимся. Вот увидите.
Летиция Тавиано была коренастой, с полными руками и ногами, но вместе с тем пухлое лицо и хлопковое платье в цветочек делали ее мягкой и уязвимой. А ее муж, Джованни Тавиано, выглядел крепким. Долговязый и высокий, с угловатыми чертами и глубокими морщинами на лбу и вокруг глаз. Он стоял молча и неподвижно, как дерево, непоколебимо вросшее в землю.
С вами все хорошо, синьор Тавиано?
«Правильно, что Маттео спросил», подумала Нина. Мужчины, с которыми она сталкивалась на протяжении многих лет, иногда могли внешне казаться сильными благодаря суровому виду, но в подобных ситуациях они редко держались стойко и почти всегда менее стойко, чем женщины. Джованни и правда ответил каким-то мычанием.
С нами все хорошо, ответила Летиция, приходя в себя. Она взяла мужа под руку. Пожалуйста, позаботьтесь о нашем Луке. Он все, что у нас есть.
Обещаю, сказал Креспи. Мы еще раз поговорим позже, после анализа костного мозга, и придумаем план.
Когда Тавиано направились к выходу, Нина последовала было за ними. Ей хотелось успокоить Летицию и как можно скорее уйти от Маттео. Но он удержал ее, схватив сзади за халат.
Нина, подожди.
Она снова услышала за спиной этот голос, низкий и нежный. И обернулась:
Значит, теперь Нина, а не сестра Вочелли.
Прости меня, произнес он и подался к ней.
Не прикасайся ко мне.
Маттео огляделся, чтобы убедиться, что их никто не видит.
У меня не было выбора, Нина, объяснил он. Я никогда не видел главврача в таком бешенстве. «Вот почему у нас есть правила, кричал он. И ты знаешь, что происходит, когда правила нарушаются». Он имел в виду случай, когда Роберто и Франку застукали в любовных объятиях друг друга в ординаторской в тот момент, когда у их пациента случилась остановка сердца.
Нина прекрасно понимала, о чем говорил шеф.
Он сразу четко определилесли мы немедленно не покончим с этим, у него не будет другого выбора, кроме как уволить тебя.
Уволить меня? В своем послании этот ублюдок представил все иначе. С другой стороны, чему удивляться? Она всего лишь медсестра, женщина в мире, где правят мужчины. Если бы одного из них пришлось уволить, это был бы точно не Маттео.
Естественно, с шефом я все уладил. Сказал, что это была ошибка, и заверил, что с этого момента наши отношения будут строго профессиональными. Пока мы придерживаемся этой версии и хорошо играем свои роли здесь, в больнице, мыв безопасности.
Мы?
Да, мы. Но не прошло и недели, а я уже схожу с ума. К черту шефа, он не может нас разлучить! произнес он с мольбой в глазах. Мы созданы друг для друга. Уверен, ты чувствуешь то же. Через три года, когда Франческа поступит в университет, мы с Марией разведемся. Я обещаю.
Лжец, хрипло прошептала она.
8
В отгороженной зоне в задней части лаборатории крови располагался небольшой письменный стол, на котором стояли старый, простой микроскоп и шкафчик, заполненный предметными стеклами. Прямо над ним висела полка, заставленная учебниками по гематологии. Маттео Креспи положил предметное стекло на полочку микроскопа. Глядя сквозь линзу, он настраивал фокус до тех пор, пока не начали материализовываться клетки крови: красные, синие и всех оттенков этих цветов, всевозможных форм и размеров, различного происхождения и стадий развития. За долгие годы работы он не перестал удивляться этому великолепному пестрому морю костного мозга, постоянно регенерирующему и восполняющему себя в непрерывном, поддерживающем жизнь циклекрасные клетки несут кислород к тканям, белые борются с инфекцией, тромбоциты предупреждают кровопотерю.
Великолепное зрелище. Маттео знал, что в этом бурлящем море он найдет незваного гостяврага жизнии ответ на вопрос, почему так затянулась простуда Луки Тавиано, почему не проходят обширные синяки. Каким-то образом несколько дней назад он ускользнул от доктора, но теперь будет обнаружен здесь, на мазке вещества костного мозга.
И действительноперед его глазами появилась ненормально большая фиолетовая клетка. С бледно-голубым ободком и плотным делящимся ядром, она выглядела великолепно и смертельно опасно. То был лимфобласт. Образовавшийся в результате мутации в генах, остановивший процесс созревания и продолжающий размножаться, злокачественный клон будет расти и расти, пока не вытеснит нормальные клетки костного мозга и они больше не смогут выполнять свои функции. Тело будет лишено кислорода, окажется бессильно перед бактериями и другими патогенами и неспособно остановить кровотечение, что неизбежно приведет к смерти.
Картина под микроскопом подтвердила предположение Маттео, что у малыша Тавиано лейкемия. Тем не менее открытие не удручило доктора. Прошли времена, когда детская лейкемия была приговором и уносила десятки жизней, сейчас она поддавалась лечению. То, с чем не справлялись в шестидесятые годы, когда он только поступил в медицинский, теперь в основном излечимо. В сущности, в двадцатом веке это был самый впечатляющий прорыв в борьбе с раком, а возможно, и во всей медицине. Да, в Луке Тавиано засела смертельная болезнь, однако Маттео Креспи теперь вооружен средствами, способными ее уничтожить.
Врач вскочил из-за стола и вылетел из лаборатории в эйфории, как спринтер, только что выигравший большую гонку. Вся «Санта-Кристина» болела за Луку. Несправедливо, если семье Тавиано придется пережить еще одну трагедию. Они хорошие люди. Дедушка, похоже, немного странноват, но это вполне объяснимо в сложившихся обстоятельствах. А его жена такая милая! Все время приносит Маттео и медсестрам пирожные и фрукты, иногда по два раза на дню. Рыжеволосый, веснушчатый мальчишка, будущий ковбой Фаволы, тоже полюбился доктору. Не то чтобы Маттео не догадывался о маленьких шалостях Луки, о том, как тот приглаживал волосы и постукивал пальцем по носу. Так маленький озорник пародировал его, насмешничал за спиной, давая свои лучшие представления, когда Нина была рядом. Глядя на него, было трудно не улыбаться.
Маттео знал, что будет сражаться за этого ребенка и за его семью. В его арсенале есть все необходимое для этого оружие. Он уничтожит все злокачественные лимфобласты до последнего, станет героем «Санта-Кристины» и вернет любовь Нины.
Было очевидно, что она готова расшибиться в лепешку ради мальчика. Она, вне всякого сомнения, чувствовала себя виноватой после инцидента со взятием крови. Но явно было что-то еще. На днях он почти полчаса наблюдал за ними с сестринского поста: Лука сидел на кровати, подавшись вперед, Нинана стуле в нескольких дюймах от него, эти двое были совершенно поглощены друг другом. Лука вертел головой из стороны в сторону, изучая родимое пятно Нины.
Хочешь потрогать? спросила она. Оно не кусается.
Он осторожно протянул руку, затем нежно провел пальцами по фиолетовому пятну на коже.
Теплое, заметил он, широко раскрыв глаза от восторга. Под ним что-то шевелится?
Нина засмеялась и объяснила, что это кровеносный сосуд. Затем они говорили о лошадях, о лучших друзьях ЛукиМарио и Франко, о квартире Нины в Ронделло, об аранчини в салумерии синьора Бонинно. Вскоре Лука уже потирал руки и рассказывал историю о том, как Орландо спас Марио жизнь, когда тот упал в глубокий ров, а Нина очень внимательно слушала. Маттео не мог не ревновать к близости, возникшей между ними.
Стряхнув с себя воспоминания, он кивнул медсестрам на посту и взял с полки карту Луки. Он вписал результаты исследования мазка костного мозга и написал подробный план действий, последовательную комбинацию химиотерапевтических препаратов, которые должны были атаковать рак.
Подняв глаза, он увидел, как Нина раздвигает занавески вокруг кровати Луки. Если бы только он мог подойти и обнять ее, извиниться за то опрометчивое письмо, убедить ее в том, как сильно он ее любит! Но сейчас это совершенно недопустимо. Они должны соблюдать осторожность, пока все не уляжется. Только так они могут продолжать работать в «Санта-Кристине» и получить шанс на совместное будущее.