Я могла бы добавить пару строк о себе самой, и они бы неплохо вписались в историю болезни, которую ведет Йуар:
«Интересуется окружающим миром = хорошо. Пытается работать = признак выздоровления». А среди негативных симптомов разместится дерзкая попытка найти автора письма в редакцию. Черта, явно присущая мании величия. Очевидно, тревожный знак. Непродуманное, импульсивное действие.
У вас с мужем не было детей? осторожно спрашиваю я. Это всегда чувствительный вопрос.
Нет, не сложилось. Некоторое время мы пытались, но так и не вышло. Старались сосредоточить внимание на другом. Нельзя получить от жизни все. Вокруг меня всегда были дети другихдрузей и постояльцев. Вероника плотно сжимает губы.
Что, с вашей точки зрения, главное для сохранения любви? спрашиваю я. Можете ли вы дать совет?
Что вы имеете в виду?
Ну, ходили ли вы вместе в рестораны, или как-то по-другому проводили свободное время? Пытаюсь изобразить доверительную улыбку. Раньше у меня это хорошо получалось.
В рестораны? Нет, у нас же всегда была дома еда. Иногда мы гуляли вечерами. Вокруг квартала. Или до железнодорожной станции, чтобы отправить письма. Корреспонденцию из почтового ящика поздно забирали.
«Вечерние прогулки», записываю я. Разговор начинает напоминать пародию. Пот течет с меня ручьем, уже проступили пятна на платье. Вероника проводит рукой по лбу.
Вы не нальете мне стакан воды из-под крана? Ужасно жарко.
Конечно.
Поднявшись, плетусь в ванную комнату, вход в нее открывается из прихожей. Пол покрыт розовым пластиковым ковриком, а стенывлагостойкими обоями в тон. Я всегда немного опасалась ванных комнат пожилых людей. Там обычно стоит странный запах, и я боюсь заметить выпавшие зубы или еще какое-нибудь напоминание о бренности жизни. Но в этой ванной пахнет хорошо, чем-то мятным. Наливая воду, рассматриваю крошечный ароматический пакетик с лавандой, висящий на вешалке для полотенец вместе с деревянной расческой на шнурке. Внезапно вспоминаю ванную комнату своей бабушкизавернутые в фольгу ароматические таблетки для ванной с запахом апельсина и большие склянки с дезинфицирующим средством. Все это, кажется, уже принадлежит другой эпохе, а это означает, что я и сама начинаю стареть. Склонившись над раковиной, споласкиваю лицо холодной водой, чтобы взбодриться. Когда я возвращаюсь в комнату, Вероника сидит неподвижно с закрытыми глазами, положив руки на колени. Откашлявшись, протягиваю ей стакан воды, но она не трогается с места. Меня охватывает кратковременная паника. А что, если она умерла посередине интервью? Случился еще один удар. Только этого не хватало.
Вероника? Я легонько трогаю ее за плечо, и она вздрагивает.
Что случилось? Она смотрит на меня, ничего не понимая спросонья.
Просто вы слегка задремали. Мы беседовали, я брала у вас интервью.
Да, я помню. Она недовольно тянется к стакану, отпивает пару глотков и отставляет стакан в сторону. Он все еще снится мне по ночам, я не знаю почему. Может быть, из-за жары. В то лето тоже было очень жарко. И еще нам надоедали пчелы, они были везде. В этом году я не видела ни одной пчелы. Вообще никаких насекомых. Цветы не успевают носа из канавы показать, как коммунальщики их скашивают. Им невдомек, что цветы должны дать семена, а иначе они не будут размножаться. А если насекомым негде питаться, как им выжить? Вы лучше бы об этом написали!
Вероника смотрит на меня с возмущением.
Согласна, это важная тема, замечаю я.
Просто народ не о том думает, вот в чем проблема.
Она сердито мотает головой.
Что вам снится? интересуюсь я. Вы сказали, вам снится он.
Странные вещи застревают в человеческой памяти. Я могла подолгу смотреть на его руки и думать: «Господи, как они красивы». А когда мы лежали на берегу, ему могло взбрести в голову засыпать мои ноги песком. Очень важно, какие у мужчины руки. Они о многом могут рассказать.
Я начинаю благодарно записывать. Побольше подобных цитат, и к вечеру статья будет готова.
Некоторые полагают, будто влюбляешься, когда замечаешь в человеке то, чего нет в тебе, а другие говорят, что способны полюбить только себе подобных. Я думаю, верно третье. Родство душ. Этого не постичь умом, здесь затронуты душа и тело. И сама себе как будто уже не принадлежишь. Все происходит на уровне химии. Или музыки. Уж что-что, а вкус к музыке у него был. Он возил с собой патефон и пластинки.
Когда вы вместе путешествовали?
Когда он путешествовал, да. Я говорила, что он однажды нарисовал меня?
Нет.
Хотите посмотреть?
С удовольствием.
С трудом поднявшись, Вероника подходит к темному бюро. Из верхнего ящика она достает папку из картона под мрамор, снимает с уголка пожелтевшую резинку и медленно раскрывает.
Я не хочу выставлять ее, потому что краски блекнут от солнечных лучей. Это акварель, понимаете? Я считаю, ее лучше хранить в ящике.
Вероника осторожно протягивает мне рисунок. На нем изображена девушка, сидящая на подоконнике. Лицо повернуто в полупрофиль, и ладонь затеняет глаза, будто она пытается рассмотреть что-то за окном. На ней синее платье с вырезом каре и широкой юбкой в складку. Свет в рисунке дышит летней жарой.
Как красиво, восхищаюсь я. Он много времени посвящал рисованию?
Ну конечно. Он же был художником. Вероника смотрит на меня с удивлением.
Я думала, он работал в отеле?
Кто?
Ваш супруг, Уно.
Зачем вы вмешиваете сюда Уно? Вероника озадаченно морщит лоб.
Я думала, вы о нем говорите, отвечаю я. А о ком вы тогда говорите?
О Бу, естественно. Вероника забирает у меня рисунок, кладет его обратно в папку и резким движением закрывает бюро. Два красных пятна вспыхивают на ее щеках.
Просто я думала беспомощно лепечу я. А кто этоБу?
Бу Бикс. Он был студентом Художественной школы «Валанд» в Гётеборге и жил у нас летом в пансионате. Стипендию выиграл. С этими словами Вероника возвращается к столу.
Это о нем вы писали в журнал? уточняю я. Предмет вашей девичьей любви?
Она кивает в ответ.
Вы упомянули, что расстались с ним при драматичных обстоятельствах, говорю я. Могу ли я спросить вас, что это были за обстоятельства?
Я знаю, что это совершенно не касается статьи, но просто не могу удержаться, чтобы не спросить.
Несколько секунд Вероника молча смотрит на меня.
Мы бежали вместе.
Бежали? Но куда?
Она наклоняется вперед, чтобы спросить:
Значит, в каком издании вы работаете, напомните мне, пожалуйста?
В журнале «Женщина». Яжурналист.
Я в курсе, меня интересовало только издание, для которого вы пишете. И статья будет обо мне?
О вас и Уно. О том, как сохранить любовь на протяжении шести десятилетий.
То есть Бу тут ни при чем?
Нет, признаю я.
Так, может, будем придерживаться обозначенной темы? Вероника отклоняется назад и начинает постукивать пальцами по столу. Вам придется извинить меня, но я очень плохо спала этой ночью. Признаюсь, мне нужно прилечь отдохнуть. Я плохо переношу жару. Вы не могли бы прийти завтра утром?
Да, конечно, разочарованно откликаюсь я. Во сколько вам будет удобно?
Приходите к одиннадцати, к этому времени я уже успею спокойно позавтракать. Я же жаворонок.
Меня тоже в одиннадцать устроит, отвечаю я.
Выход сами найдете?
Киваю в ответ, убирая в сумку блокнот.
1955
Франси была необычной девушкойее отличало высокое мнение о себе. Но это еще не все. Веронике никогда не встречались девушки, столь же твердо уверенные в своих навыках и способностях. Конечно, Франси пятью годами старшеей уже двадцать два, но казалось, их разделяет целая жизнь. В двадцать два года человек уже совсем не тот, что в семнадцать.
Обычно девушки сближаются на почве обсуждения своих неудач и самокритики. Всегда можно было заслужить симпатию, жалуясь на свой дряблый живот, толстые бедра, прыщавую кожу, слишком маленькую или, напротив, слишком большую грудь, кривые зубы, широкую или тонкую кость, странно выросший ноготь.
Дальшебольше. Переругиваться можно было до бесконечности: «Да ты вовсе не толстая! Да нет же, конечно, толстая! У тебя волосы намного красивее моих. Вот бы мне такой рот, как у тебя. А мне бытвою фигуру». Веронике все это наскучило. Если не обсуждали внешность, то говорили о мальчиках. Кто в кого влюблен? Кто что сказал? И что он на самом деле имел в виду? Мальчиков нужно было понимать и заботиться о них. А ещедержать их на расстоянии. В мучительном ожидании. И лишних надежд вселять нельзя. Решить такое уравнение было невозможно.