Истошные рыдания вырываются из меня, и я погружаюсь в темноту.
Глава 26
Что может быть хуже, чем проснуться в месте, из которого я бежала? Ничего. Я тут, смотрю в идеально белый потолок, на котором нет ни одного изъяна, как и во всём другом, чем наполнен этот дом, кроме, конечно, его жителей. Прекрасное с виду яблоко, переполнено гнильём и червями. В ту же секунду, как я повернулась на бок к окну, свернув шёлковое нежно-розовое постельное белье, дверь за спиной открылась, а на порог ввалилась в прямом смысле этого слова Фелициясемейный стилист. Если бы не темные волосы, уложенные в идеальные локоны, красная помада, обрамляющая губы и макияж, я бы подумала, что это моя мать в ином обличие, ибо эти двое одинаковые внутри, но разные снаружи. Отточенной походкой и выпрямленной спиной, она прошагала к окну, где распахнула шторы, впустив солнечные лучи и заставив меня зажмуриться от яркого света.
Доброе утро, Грейс, я уже сотню раз говорила тебе не морщиться, потому что так развиваются преждевременные морщины, улыбнулась она, но скорей оскалилась, как сторожевая собака.
Игнорируя её обычное приветствие, где как всегда упоминается что-нибудь подобное: «Доброе утро, Грейс, что у тебя с кончиками волос? Ты их опаливала огнём?», «Доброе утро, Грейс, что у тебя на руках? Живо в салон» и прочая колкость. Я сделала то, что делала всегдазакатила глаза, не наделив её никаким вниманием. Мысленно я делила кровать с Диего, который обнимает или готовит завтрак, на который не нужно надевать платье за тысячу фунтов, а достаточно сигануть в футболку.
Вставай, Грейс, через час в доме завтрак, вновь напомнила о себе Фелиция, или ты собираешься присутствовать на нём в образе Золушки?
Нехотя оторвав себя с кровати, я без всякого приветствия и улыбки проследовала в ванную комнату под пристальным взглядом холодных голубых глаз, от которых удалось избавиться только за закрытой дверью. В этом доме я рада только нескольким людям, но даже их я бы с большим удовольствием увидела где-нибудь на улице, и желательно в Америке.
Фелиции вновь удалось сделать из меня фарфоровую куклу, которая в около десяти утра под толстым слоем макияжа и идеально уложенными волосами. Фиолетовое коктейльное платье с открытыми руками обрамляло талию, а на ногах сверкали серебряные босоножки. Вот она, британская Грейс Мелтон.
Спускайся к завтраку, твои родители и сестра уже ожидают тебя. Ты как всегда придёшь последней, отчеканила Фелиция, закрыв за собой дверь.
Смотря на собственное отражение, я хотела отодрать кожу, разорвать платье и испортить эти проклятые идеальные локоны. Но сделав подобный шаг, я дам старт концу света. Тут у меня просто нет выбора. В моих интересах и желаниях заказать первый билет на рейс, чтобы избавиться от семьи.
Отец уже занимал место во главе протянутого в длину стола, по его правую руку, сидела мама, а рядом с ней Иви. Я осталась одна на проклятой левой стороне без поддержки. Каждый из них ничем не отличался от меня: превосходно отшитый смокинг на отце, бледно-розовое деловое платье на маме, бежевое, похожее на моёна Иви. Войдя в столовую, я получила каменный взгляд отца и матери, улыбку Иви, которая тут же сошла на нет, когда я одним взглядом испепелила под ней стул. Отполированное серебро, расположилось на белой скатерти по всем правилам этикета, заставляя меня поморщиться и вспомнить тёплые вечера в кругу семьи Диего. Как же мне хотелось закрыть глаза и вновь открыть, чтобы наткнуться на людей, улыбки которых счастливые и добродушные. Но, боюсь, что волшебства не существует.
Доброе утро, Грейси, улыбнулась мама, не заполучив мою ответную.
В этом доме оно никогда не доброе, буркнула я себе под нос, занимая место за столом.
Что?
Ничего. Здравствуй, мама, небрежно бросила я. Это она была инициатором моего прилёта, потому что звонок исходил от неё, хотя муж и женаодна Сатана. Я ненавижу каждого за этим столом.
Обслуживающий персонал запестрил и оживлённо забегал вокруг нас, наполняя стол тарелками с круассанами, фруктами и овощами, графин со свежевыжатым соком и глазуньей, которая как всегда отличалась своей восхитительностью вида и ароматов. Несмотря на то, что последними в моём желудке были пиццы, притрагиваться к едея не стремилась. Очередной стол, сошедший с картинки кулинарных вырезок из журнала.
Сегодня нам предстоит обсудить все бумаги, важно начал отец, словно мы не завтракаем, а собрались на заседание семейного совета.
Ты говорил о Рождестве, процедила я, царапая вилкой и ножом белую тарелку.
Это для бедных, лениво проворковал он, вкладывая в данную фразу всю небрежность и неприязнь, пусть хоть где-то порадуются.
Омерзительно, прошипела я, но ни отец, ни мать, не услышали меня, в то время как Иви подняла глаза, посмотрев на меня из-подо лба. Бросив в её сторону новый испепеляющий взгляд, я посмотрела на родителей.
Желание запустить тарелкой в лицо каждого, сжигало меня изнутри, но я, скрипя зубами, откладывала эту идею в сторону. Хочется послушать, по какой причине изгой и разочарование семьи сейчас сидит напротив. Посмотрев за окно, я проглотила ком в горле, пока сердце сжималось в груди. Этот праздник должен был стать одним из лучших дней, потому что я могла провести его в компании Диего и его семьи, но я тут, сижу в Лондоне с самыми отвратительными людьми на свете. Более того, Диего даже не знает где я, и это разрывает меня изнутри. Всхлипывания рвались наружу, но мне удавалось подавлять их, сжимая челюсть и столовые приборы.
Я могу идти? выдавила я, не поднимая глаз.
А как же провести время с семьёй? Ты разве не скучала? раздался злорадный смех отца, который осушил стакан виски. И когда он успел появиться в его руке?
Игнорируя его язвительные выбросы, я поднялась из-за стола, скинув полотенце с ног на тарелку с почти нетронутым завтраком. И это было зря, потому что лицо отца вмиг залилось краской, а глаза ядовитой пеленой.
Сядь! резко рявкнул он.
С какого чёрта я должна делать это? прошипел я в ответ, твердо, стоя на ногах, сейчас я должна быть в университете.
Ещё одно слово, и ты больше никогда там не появишься! заявила мама, поддерживая отца.
Сверкнув глазами в её сторону, я прикусила язык, чтобы не послать их нахрен и не выбежать из дома в очередном бегстве. Я не знаю, что может меня спасти и вытянуть отсюда. Это проклятое место пожирает изнутри. Едва не плюясь едой, я пережёвывала завтрак без всякого интереса и аппетита, хотя голод в желудке всё же был. Но сейчас я бы предпочла дешёвый хот дог из фургончика возле университета, чем то, что стоит на столе. С каждой новой секундой я понимаю, какая пропасть между мной и этими людьми. Да, иногда я нахожу в себе те отвратительные отголоски воспитания, но стараюсь подавить и уничтожить их ещё на ранней стадии открытия.
Этот завтрак оказался самым длинным и долгим. Родители никогда не торопились, растягивая любую трапезу, чем периодически напрягали других. Меня же они выводят ровно с тех самых пор, как я перестала облизывать розетки. Я не понимаю, как перенести эти дни, потому что готова прямо сейчас заказать билет в один конец.
Я позавтракала. Я могу идти? образумив гнев, я постаралась спросить вполне спокойно.
Иви уже рассказала тебе новости? окинув меня пустым взглядом, отец впился глазами в старшую дочь.
Нет.
Тогда тебе стоит порадовать сестрёнку, оскалился отец.
Ямедлила Иви, неприятно скребя вилкой по тарелке, получая холодный взгляд отца и матери.
Ну что ты, Иви, разве ты не горда? Разве не для этого раздвигала ноги? продолжал давить отец, обрадуй Грейси своей новостью. Думаешь, я не в курсе, что он трахал тебя на кровати в комнате? Это настолько оскорбительно и мерзко, я не понимаю, как у него встал на тебя или ты раздви
Замолчи! закричала Иви, не выдержав давления и насмешек. В глазах её стояли слёзы, и мне в какой-то момент стало даже жаль, но я быстро одумалась. Никто не помогал мне, когда страда я. Её не было рядом. Никого не было рядом.
Закрыв глаза, я на пару секунд вернулась в те дни, чтобы окончательно подавить в себе всякое желание помочь и поддержать её.